Глава 7. Катастрофа.

	Больше всех поразился приходу троицы Асмодей. То, что 
клоны так запросто согласились на его условия, поставило перед 
ним непростые, тревожные вопросы. Клоны сатаны не могли так 
поступить в принципе! Рисковать собой? Вряд ли... Поддались на 
хитрость?... Может быть... А если это подвох и его ждёт нечто 
непредвиденное, наверняка опасное?...
	Хват же расплылся в кривой ухмылке и еле сдержался, чтобы 
не потереть руки от удовлетворения. Ему порядком поднадоела 
эта охота. Если бы не большие деньги, давно бы бросил это 
хлопотное занятие. 
	- Вишь, шеф, я оказался прав. Готовь капусту! В смысле 
чек.
	Бандит недвусмысленно повёл оружием в сторону подошедших.
	- Хорошо, если так... – озадаченно ответил Асмодей, 
всматриваясь в Демону-Диану и Серафима.
	На него внезапно нахлынуло волнение, даже стало трудно 
дышать: неужели это те самые клоны, на которых он так много 
потратил сил, времени, денег и так трагично ошибся в своих 
расчётах и надеждах. Всему виной Антоний, это он проявил 
самостоятельность, не захотел рассказать правду, что произошло 
в соборе, тогда... Подсказал старец Иона и та гнусность и 
растленность, что захлестнула страну и весь Мир! Только 
сатанинские пришельцы могли сотворить такое. И как ловко 
маскируются – никогда не подумаешь, что эта с открытым, 
бесхитростным взглядом, невероятно красивая девушка несёт на 
Землю погибель. А этот, прихрамывающий парень, с длинными 
волосами, короткой бородкой и добрыми, проникновенными глазами 
– всего лишь мужская копия сатанинского посланца. Ещё и под 
святого рядится своим видом! Такими мыслями пытался настроить 
себя Асмодей, выискивая оправдание и обоснование того 
ужасного, что он замыслил. По-прежнему непреклонно считал – 
уничтожение клонов снимет с него грех и поможет людям стать 
лучше!... Но на душе было неспокойно...
	По знаку Бориса бандиты оставили хижину с заложниками и 
окружили пришедшую троицу. 
	- А перстенёк твой, шеф, аж заливается красным! Знать 
наши это зверюшки! – продолжал злорадствовать Хват. – Чек 
когда выдашь: до того или после? – нетерпеливо повёл дулом 
автомата бандит.
	Его подельники одобрительно ухмыльнулись.
	Машинально Диана глянула на свой палец с перстнем и 
только сейчас ощутила сильное жжение. В её глазах проскочило 
недоумение, а потом возмущение. Как это она не догадалась, что 
этот перстень, подаренный Отродьем, и наводил преследователей 
на её след! А ведь мелькало подозрение... Диана лихорадочно 
стянула перстень с пальца и с отвращением выкинула  вон, 
подальше! “Жаль, что поздно...”, - успела подумать.
	- Не спеши... – неожиданно охрипшим голосом ответил 
Борису Асмодей. – У меня есть вопросы...
	- Только быстрей, хозяин! Не забывай, что где-то шастает 
охрана. Как бы прокол не случился! Такие дела надо делать 
быстро и сматываться шустро от возможных проблем. Предлагаю 
забрать их на катер: там и побазаришь, там и закончим. Кстати, 
с бабёнкой спешить точно не стоит... – бандит демонстративно 
облизнулся, как похотливое животное.
	- На катер... Может ты и прав...
	- Никуда мы не пойдём! – неожиданно выступил вперёд 
Серафим.
	Он уже освоился в опасной обстановке и собрался защищать 
Диану до конца. Интуитивно уловил, что старик не из этой банды 
и в чём-то сомневается. Значит, с ним можно и нужно прояснить 
ситуацию. Тогда есть шанс уладить возможное недоразумение. 
Этот бородач ведь не знает, что Диана уже не Демона, а, может, 
ею никогда и не была...
	- Вершить суд легко, если есть доказательства, если 
уверен на все сто в своей правоте. Но ведь у вас, отец... не 
знаю, как по имени...
	- Роман...
	- ...отец Роман, таких доказательств и уверенности нет! 
Не так ли?... 
-	Может... Но... как знать!
      Волна сомнений, разрастаясь, действительно захватывала 
Асмодея. Не так он себе представлял клонов сатанинских, глаза 
не такими. То, что хитрыми, злобными и коварными должны быть 
по сути, не сомневался, но глаза... Не могут у этих выродков 
быть такие живые, с переливами противоречивых чувств, 
человеческие глаза! Асмодей был в тупике... Неужели он и Иона-
прорицатель ошиблись? Но ведь Антон! Он-то собрал достаточно 
материала на Демону Фатум! Он не мог ошибиться!... А перстень 
на руке девушки, как и предрекал сатанинский помощник?...
      - Значит, есть предмет для переговоров! – воодушевился 
Серафим, прерывая заминку.
      - Тогда давайте уточним, - согласился Асмодей, вызвав 
явное недовольство Хвата. – Вас, девушка, зовут Демона Фатум. 
Это вымышленное, а настоящее имя Диана, приёмная дочь певца 
Снегирёва? Так!
      Диана утвердительно кивнула головой. Хотела что-то 
добавить, но Роман Витальевич не останавливался:
      - Ты - Серафим Алтарёв, приёмный сын Григория Алтарёва, 
учился в детдоме?...
      Серафим с удивлённым видом качнул головой: 
осведомлённость этого старика его озадачила.
      - Вот видите, всё сходится... Не ваша вина, что много лет 
назад, я попытался клонировать из мощей святого, живого 
человека. Хотелось возродить, вернуть в его лице и душе то 
истинно христианское, что потеряли за тысячелетия... Собирался 
возродить учение, утерянное, искажённое проходимцами и просто 
врагами Христа... Но подвёл исполнитель: провидение подкинуло 
ему сатанинские кусочки кожи, а не  святые! Когда вы родились, 
то оно, сатанинское, похитило вас, дабы направить нам путь 
дьявола на Земле, исполнять его волю. Я долго ждал... Моя цель 
– уничтожить вас, как посланников сатаны, и прекратить 
вакханалию духовного обнищания и самоуничтожения!
      Даже бандиты оторопели от мистических откровений и 
горячей речи заказчика. Диана слушала с бьющимся сердцем: 
неужели – она и Серафим клоны? Кое-что совпадало с тем, как 
она провела детство и потом встала на путь “Мессии”. Что-то 
становилось понятным в потустороннем общении с Отродьем 
сатанинским. Но почему теперь стала другой? Какая она 
посланница сатаны, дьявола?... Ну, было... похожее. Однако, 
теперь она изменилась... Девушка невольно обернулась в сторону 
Серафима. Тот стоял белый, с  твёрдо сжатыми губами. В голове 
проносился вихрь мыслей. 
      - Не всё сходится в вашем рассказе... – выдавил он с 
усилием. – Сатане чуждо всё человеческое и прежде всего... 
любовь... Мы же любим с Дианой друг друга. Кроме того, именно 
она предложила выйти к вам, чтобы не подвергать опасности 
чужих ей, но... людей! На такое сатанинские пособники не 
способны! – голос парня крепчал. – Вы в чём-то ошиблись, отец 
Роман, подумайте... В уверены, что мы те самые клоны, о 
которых Вы упомянули!...
      Оживился и Чудик. Он хотел добавить своё, но снова 
вмешался Хват:
      - Хозяин! Ты что-то слишком сложное наплёл, да и не наше 
это дело: кто тут кого родил и кого любит. Может ты выдашь нам 
чек на вторую половину за проделанную работу и разбирайся 
дальше сам. А мы пойдём отдыхать: и так цельный день на ногах, 
а? Хошь убивай, хошь милуй, мы свою работу сделали - обоих 
нашли!
      Амодей непонимающе посмотрел на бандита, потом будто 
очнулся. Достал из заднего кармана брюк чековую книжку и 
маленькую шариковую ручку. Лихорадочно нашёл нужный листок, 
что-то вписал туда и размашисто расписался. Оторвал листок и 
протянул его Хвату. Тот внимательно изучил бумажку, 
удовлетворённо хмыкнул и положил в нагрудный карман куртки.
      Пока длилась эта пауза, Роман Витальевич обдумывал 
сказанное Серафимом... Неужели человеческая сущность, вечное, 
неистребимое стремление к любви способны даже сатану одолеть? 
Получается, чтобы в этом убедиться, он невольно провёл этот 
невероятный эксперимент! Может, всё получилось удачнее, чем 
изначально задумывалось в идее клонирования святого? Вот он 
пример - что делает любовь! Не христианское ли это начало 
начал! Не самая ли суть учения великого подвижника и мученика?
      Амодей от волнения почувствовал слабость в теле и жар в 
висках. Хотел продолжить разговор с Серафимом, но... раздались 
выстрелы! Резкая боль пронзила грудь и сердце! Перед глазами 
пошли красные круги... Падая, он через розовую пелену увидел 
искажённое злобой лицо Хвата, дёргающийся в его руках автомат, 
и услышал несущийся уже издалека  неистовый крик:
      - Забодал ты, дедуля, своим благородством! Пора и на 
покой!
	Такой резкий, кровавый поворот даже напарников бандита 
застал врасплох. Они ошалело смотрели на своего главаря и не 
знали, что им делать. Спонтанно задёргались, засуетились, 
боясь попасть под пули. 
	- Что уставились? – заорал он на них, когда Асмодей уже 
распластался в луже крови. – Бабу оставим на потеху, а этих в 
расход! Впрочем, слиняейте в сторону, я сам порезвлюсь!
	Подельники поспешно отбежали, освобождая простор Хвату. 
Серафим не раздумывая встал перед Дианой и закричал Чудику:
	- Беги! Тебя это животное не должно тронуть. А мы...
	- Гном, Хохмач! – перекричал его Хват. – Оттяните этого 
чокнутого от девки. Счас я его пощекочу!
	Бандиты кинулись к Серафиму, схватили за руки и повалили. 
Затем протащили по земле и отскочили в сторону. Хват 
передёрнул затвор автомата. Но, прежде чем он нажал на спуск, 
Чудик кинулся перед Серафимом, прикрывая его. В это раз бандит 
не стал мешкать. Короткая очередь прошлась по шуту, оставив на 
его голом теле полосу рваных, кровавых пятен. Чудик вздрогнул, 
изогнулся назад, словно пытаясь вдохнуть, и упал на спину. 
Хват оскалился по-звериному и навёл дуло на встающего с земли 
Серафима... 
	Одиночный выстрел прозвучал естественно для 
разыгрывающейся драмы, хотя и не был похож на автоматный. 
Голова Хвата резко покачнулась, как от удара, и украсилась 
красным пятном на виске. Он  широко раскрыл глаза, в которых 
успело проскочить удивление, плетьми опустил руки с оружием и 
раскорячился на землю в неестественной позе. Гномик в ужасе 
развернулся, пытаясь выстрелить наугад, но в его спине уже 
торчало копьё. Он охнул, лицо исказилось, и бандит плавно, 
будто нехотя, завалился на бок. Он уже не видел, как рядом с 
хрипами, пуская кровавую пену, корчился в предсмертных 
судорогах Хохмач. Из-за хижин выбегали Илья с охотниками. В 
руке у телохранителя матово отсвечивал сталью пистолет, а 
туземцы воинственно размахивали копьями. 
      Кровавая развязка свершилась...
      Диана с раскрытыми от ужаса глазами всё это время стояла, 
как завороженная, онемевшая и потерявшая чувство реальности. 
Ей казалось, что она видит дурной сон, который затянулся и 
никак не кончается. Девушка не могла ни двигаться, ни кричать, 
ни  рыдать – всё в ней окаменело... 
      В чувство привёл голос Серафима. Он бледный, 
разгорячённый подбежал к ней и пылко обнял:
      - Тебя не задело?...
      - Ты как? – выдохнула она и вдруг расплакалась, 
уткнувшись лицом в его грудь.
      Серафим погладил её голову:
      - Похоже кончилось... и теперь нам ничто не угрожает... 
Мы всегда будем вместе...
      Он ещё говорил ей утешительные и ласковые слова, когда за 
плечо тронул Илья.
      - Нам надо торопиться... Чудика схоронить бы... 

	Они угрюмо, кто с тоской, кто со слезами, стояли вокруг 
тела клоуна. Только Секеша опустилась на колени, положила 
голову на его грудь и вздрагивала в тихом плаче, что-то своё 
приговаривая. Шут уже вытянулся, лицо разгладилось и еле 
заметно... улыбалось. Нос его казался длиннее и тоньше, чем 
при жизни, а уши ещё лопушистее. У Дианы  появилось ощущение, 
что он не умер, а только играет. Вот сейчас поднимется, 
сделает комическую гримасу и расскажет очередную байку из 
своей непутёвой жизни. Но... время шло, а артист  оставался 
неподвижен...
	- Надвигается потоп... – нагнулся к Серафиму Илья. – 
Кокомба наказал поторопиться...
	- Потоп? – услышала и подняла заплаканные глаза Диана. – 
Всё к одному...
	Сам вождь скромно стоял за спинами островитян и тревожно 
хмурился, иногда делая знаки телохранителю. Друг друга они уже 
понимали хорошо. И как по команде все зашевелились. 
      Только сейчас, приходя в себя, возвращаясь к 
действительности, Серафим стал различать нарастающий шум со 
стороны моря. Да и небо уже давно потемнело, укрывшись серой 
дымкой, через которую кровавым, расплывчатым пятном 
просматривался диск солнца. Серафим инстинктивно обернулся к 
столбу и взглянул на божка. Показалось, что в его потемневшем 
облике добавилось суровости,  появились новые борозды на лбу, 
а губы сжались в тревоге...
      Тела Асмодея и бандитов оттащили за посёлок в мусорную 
яму, а Чудика Кокомба предложил взять с собой и схоронить на 
вершине горы. Его предложение приняли с пониманием: время 
поджимало. Секеша с признательностью, проникновенно потрясла 
руку вождя и в меру сил помогла соорудить носилки, а потом 
положить  тело своего белого поклонника...
      Спешили не напрасно. Когда уже выстроились в колонну и 
тронулись в путь - показалась вода! Она неумолимо прибывала, 
заполняя все ямочки, впадины и углубления; охватывая деревья, 
кусты, хижины. Как мифическое живое существо, стихия 
набрасывалась на всё, встреченное на пути, и безжалостно 
заглатывала свои жертвы. Люди со страхом озирались и уже почти 
бежали, неся детей и скромный скарб. А рокот за ними нарастал, 
грозя догнать и поглотить! Лес давно ошалело гудел, кричал и 
стонал. Небо совсем потемнело. Лишь на столбе, вокруг которого 
уже бурлила вода, божок будто посветлел и слегка кивнул вслед 
уходящим...
      
      Шли долго, казалось бесконечно, но усталости никто не 
показывал. Подстёгивало, придавало дополнительные силы чувство 
надвигающейся опасности. 
      Вершина появилась неожиданно – подъём закончился, лес 
поредел, и перед путниками предстала прогалина, усыпанная 
камешками и ракушником. Кое-где пестрели островки реденькой 
травы. Деревья стали мельче, некоторые вообще казались 
карликами. Заметно похолодало. Задул влажный ветер.
	Отсюда с высоты хорошо было видно, как остров заполнялся 
водой. И было неясно: то ли его заливает гигантская волна, то 
ли он опускается вниз. Какой-то гул был слышен, но земля под 
ногами не двигалась, во всяком случае это не ощущалось.
	Хоронили Чудика по местному обряду. Вместо гроба 
использовали носилки, которые дополнительно украсили листьями, 
травой и цветами. Голову шута укрыли серым узким листом, а 
руки положили вдоль тела. Распалили костёр и с горящими 
палками устроили прощальный танец вокруг усопшего. Секеша уже 
не плакала, а с отрешённым лицом покорно участвовала в 
укороченной траурной церемонии. 
	Белые люди расположились в стороне и наблюдали. Диана уже 
пришла в себя. Только горестные складки на переносице и 
морщинки у краешка губ отражали её состояние. По обычаю 
островитян, мёртвых не хоронили в могиле, а сжигали. Пепел 
развеивали над морем. Но, Диана настояла, чтобы тело 
упокоилось в земле. Туземный обычай ей показался варварским. 
Серафим с Ильёй торопливо вырыли неглубокую яму, где и нашёл 
свой покой неугомонный артист “свободного жанра”...
	Уже во время своеобразных поминок усилился гул. Он 
надвигался со всех сторон и из-под земли тоже. Стала мелко 
подрагивать почва под ногами. Туземцы забеспокоились, поспешно 
закончили с едой. Дружно встали на колени, повернулись к 
востоку и начали молиться.
	А шум усиливался! Серафим с Дианой нашли самое высокое 
место – голый каменистый холмик, чтобы лучше видеть 
пространство вокруг горы, - и с ужасом обнаружили, что вода 
уже подступает к самой вершине! Илья ещё раньше понял, что 
надвигается катастрофа. Он подыскивал подходящие палки и 
ветки, с целью изготовить плот. Молодые же восприняли 
надвигающуюся опасность по-своему.
	На холмике они встали друг против друга, взялись за руки 
и повели свой прощальный разговор. Уже знали точно, что им не 
выжить. Дьявольское провидение неумолимо осуществляло свой 
смертельный замысел – в этом они были единодушны. Оба спешили 
сказать друг другу самое главное, важное, недосказанное в 
горячке и волнении последних дней. 
	Растворяясь в печальных глазах Дианы, Серафим ощущал, как 
чувство опасности, неизбежности смерти слабеет и тускнеет, 
отодвигается в сторону... Для него не это стало главным!
	- Со школьных лет я чувствовал в себе необычные 
способности! – страстно заговорил он, не сводя глаз с девушки. 
– Думал, как мне их использовать? А оказалось, что мне нужна 
была ты! В тебе моё призвание, в любви... Она вдохновляет 
меня... Вселяет чувство бессмертия... И уйдём мы вместе... на 
небо. Там и останемся в вечности...
	- Да, Серафим. Если бы мы не встретились, моя жизнь была 
бы иной, совсем иной... Там доставало всего, что желает 
женщина: масса поклонников, слава, богатство, буйство 
страстей! Но это оказалось не по мне. Быстро приелось, 
притёрлось. Захотелось уйти, улететь, забыться...  
Соприкоснуться с настоящим... И только ты... 
	Они разговаривали, как, наверное, воркуют влюблённые 
голуби, и не замечали, что вода уже подошла к холму, что Илья 
стоит по пояс в воде и с отчаянием держит в руках так и 
неиспользованные деревяшки. Туземцы собрались в круг с 
плачущими детьми на плечах и уже не молились, а скорбно 
молчали, готовясь достойно принять неизбежное...
	Потом пошли крики, вопли ужаса, плач детей... 
	- Я люблю тебя... – шёпотом сказал Серафим, ощущая как 
вода уже холодит колени. 
	Диана согласно покачала головой, не сводя глаз с 
возлюбленного. Она всеми силами пыталась сосредоточиться на 
этом последнем мгновении...
	Они обнялись и ласково прижались. Серафим чувствовал как 
всё его существо наполняется всепоглощающей нежностью. Он ещё 
крепче обнял девушку, сливаясь с трепетом её отзывчивого тела. 
Вода поднялась до плеч... Влюблённые слегка отстранились, 
потом приблизившись и застыли в долгом, прощальном поцелуе...
      И тут!...
	Резко потемнело, а потом сверкнуло. Раздался громовой 
раскат! Вода заколыхалась и пошла волнами, а потом начала 
резко спадать. Небо ещё больше потемнело, и опять с треском 
вспыхнула молния, яркими зигзагами пронзив темноту. 
      Стало светлеть!... 
      Послышались радостные крики, рыдания, кто-то снова стал 
молиться. Илья, оглянувшись, обессилено опустил руки, бросил 
последнюю ветку и устало присел на корточки. Лужа под его 
ноками стремительно уменьшалась...
	Вода уходила так быстро, что на земле, в траве, кустах 
остались барахтающиеся рыбёшки, медузы... Дети, позабыв про 
недавний ужас, с восторженными воплями бросились собирать 
нежданные дары моря, а взрослые бурно продолжали выражать свои 
эмоции. 
      И вдруг туземцы  смолкли и повернулись туда, где стояли 
влюблённые... На их месте сверкало и переливалось всеми 
цветами радуги пёстрое сияние. Потом оно потускнело и 
превратилось в два белых облачка, которые медленно, не 
отрываясь друг от друга, стали подниматься ввысь... 
	Люди упали на колени и вновь стали страстно молиться. 
Дети замерли... Только Кокомба остался на ногах. Он горестно 
качал головой, словно говоря: “предупреждал же...”, и блестел 
глазами полными слёз. Илья с трудом воспринимал происшедшее и 
растерянно, в недоумении пожимал плечами. В голове у него 
гудело, а на тело навалилась невероятная усталость...
	Когда облака растворились в небесной синеве, вспыхнуло 
солнце! Лес, горы, море воспрянули и заиграли неповторимыми 
красками жизни...
Эпилог.
Возврат к оглавлению
ПлохоСлабоватоСреднеХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Загрузка...

Добавить комментарий (чтобы Вам ответили, укажите свой email)

Ваш адрес email не будет опубликован.

 символов осталось