Шёл третий год гражданской войны. Белые армии терпели 
поражения и откатывались на восток. Большевики, пообещав землю 
крестьянам, а заводы и фабрики рабочим, сумели склонить их на 
свою сторону и перехватить политическую и военную инициативу.
	Потрепанная в боях казачья часть расположилась на 
короткий отдых в небольшом уральском городке. Уставшие военные 
заполнили дворы местных жителей. Кони, повозки, орудия, 
тачанки с пулемётами – перекрыли неширокие улочки и проулки. 
Крики, команды, ржание лошадей, причитания женщин и детский 
плач – уныло и тревожно проплывали над крышами домов. Из-за 
облачка, словно смущаясь,  проглядывало летнее солнце. Вся 
природа, несмотря на лето и зеленеющие вдали горы, казалась 
серой и неприветливой.
	
      Александр Норышкин, в форме поручика казачьих войск, 
хмуря брови, нервно ходил по комнате. Деревянные полы издавали 
резкий скрип, заглушая даже жужжание мух на стекле узкого 
окна. Вместе с ним в этой избе расположились на постой его 
друзья и соратники: Олег Рудерман, поджарый с залысинами 
молодой мужчина, подпоручик с гражданским дипломом инженера-
химика. Его невеста, Эмма Нилова, девушка с милым круглым 
личиком, укрытым тенью тревоги. Наконец – Машенька Соловьёва, 
невеста Александра, с  выразительными серыми глазами, в 
которых отразилась отчаянная решимость. Обе были одеты как 
сестры милосердия.  Они сидели на длинной крестьянской лавке, 
расположенной у глухой стены, и сосредоточенно слушали 
товарища.
	- Мы проиграли! Правде нужно смотреть в глаза. Большевики 
нас обошли: что-то наши лидеры не учли, да и не нашлось вождя, 
объединившего  здоровые силы нации. Но, я уверен, - Александр 
остановился, подбирая слова, - антихрист в образе Ленина долго 
не продержится. Нужно переждать время. И не просто переждать! 
Мой отец по-своему был прав, когда в 18-ом уехал с моими в 
Брянскую губернию, чтобы выждать и молиться за нашу победу. 
Очевидно, нам нужно сделать то же самое. Но не просто 
молиться, а активно готовиться к борьбе в новых условиях.
	Александр задержался у окна, заложил руки за спину и 
задумался.
	Воцарилась зыбкая пауза...
	- Что ты конкретно предлагаешь? – поднял голову Олег.
	- И что мы можем? – печально протянула Маша.
	Александр резко развернулся.
	- Лучшие люди России при временных неудачах уходили в 
леса, чтобы сохранить свою веру и накопить силы. Предлагаю и 
нам поступить также. Это, во-первых. Во-вторых, у нас есть 
неплохой опыт предшественников – народовольцев, расшатавших 
террором царизм. И нам нужно готовиться уничтожить 
большевистскую верхушку и их последышей. Воспользоваться 
можно, в частности, твоим изобретением, Олег, - 
сильнодействующим ядом, который ты готовишь из болотных 
растений. Это и будет наше оружие возмездия.
	- А как ты собираешься им воспользоваться? – вытянулось 
лицо Олега, а девушки напряглись в вопросительном внимании.
	- Накопим в достаточном количестве и подготовим людей для 
совершения актов возмездия! –  горячился Александр.
	
	После напряжённого молчания, уже более спокойно и 
предметно обсуждали этот фантастический и по цели, и 
реализации план. Спорили, не замечая времени. Наконец, под 
влиянием непреклонной убеждённости Александра и сложившейся 
бесперспективной ситуации, идея была принята. Её осуществление 
решили начать немедленно. И, когда вечерние сумерки проникли в 
избу, наспех собрались и, вскоре, уже были за городом.
 	- Стой! Кто такие? – остановили часовые казаки две брички 
на выезде из города.
	- Я, поручик Норышкин, срочно еду в штаб армии с 
донесением, раненым и сопровождающими сёстрами милосердия, - 
откозырял Александр, подавая  бумаги.
	При прыгающем свете костра, на котором казаки что-то 
варили, старший из них, бородатый грузный мужик, небрежно 
глянул в примятые листки и прогудел:
	- Проезжайте, Ваше благородие. Только будьте осторожны – 
можете нарваться на красных.
	- Благодарствуем за совет! Счастливо оставаться! – 
крикнул в ответ Александр и натянул вожжи. – А ну, милая, 
пошла!
	Под дробный стук колёс и копыт телеги устремились во 
тьму.

				       *  *  *    
	Ветер с треском раскачивал верхушки сосен и елей. Внизу 
же было тихо. Только хруст веток и негромкий разговор изредка 
нарушали давящую своей непрдесказуемостью таёжную тишину.
	Двое бородатых мужчин, одетых в причудливую самотканую 
одежду и обутых в нечто, напоминающее древние лапти, 
пробирались сквозь чащу. Они изредка переговаривались, 
поправляя за спинами винтовки образца 1914 года.
	- Где-то здесь, Ваньша, был слышен взрыв, - сказал что 
повыше, сверкнув прищуренным взглядом.
	- И птицы железные чтой-то разлетались, как стрекозы 
сатанинские, - настороженно поддержал Ваньша и вдруг, схватив 
товарища за плечо, испуганно зашептал:
	- Смотри, Петро! Вон на той сосне что-то страхолюдное 
висит...
	- Смекаю, человек, причепленный к некоему странному 
стулу...
	- Неужель, со взрывом сие связано?
	- А кто его знает, подойдём ближей...
	Крадучись, мужчины двинулись к сосне, на которой застряло 
пассажирское кресло с человеком, безжизненно повисшим на 
ремнях безопасности. Подойдя к сосне, Петро снял и положил на 
землю винтовку, а рядом кинул накидку-пальто.
	- Смотри, Ваньша, в оба по сторонам, а я слазию – гляну, 
кто там такой: может живой? И верёвку дай. Ежели там человек и 
мёртвый  – всё одно на землю надобно опустить. Не по-
христиански оставлять его на дереве, каков бы он ни был, - 
примеряясь, изготовился лезть Петро.
	На сосну взобрался легко и быстро. Когда дотронулся до 
человека, тот застонал.
	- Жив, видать, - благостно выдохнул таёжник.
      Достал из-за пояса нож и ловко обрезал ремни, затем  
проворно завязал верёвку подмышками. После чего стал осторожно 
опускать тело вниз. Ваньша изготовился принять человека, для 
чего расставил руки и внимательно следил за действиями 
товарища.
      Вскоре, человек уже лежал на земле. Ваньша положил ему 
под голову охотничий мешок, расстегнул рубаху и припал ухом к 
груди.
      - Стучит, стучит сердце, - возбуждённо сообщил Петру, 
который уже проворно прыгнул с сосны, когда до земли 
оставалось совсем немного. 
      Наклонившись, он осторожно повернул лицо спасённого, 
чтобы лучше рассмотреть, и  вдруг издал возглас удивления:
      - Ах, ты ж Господи, Ваньша! Глянь – он тебе никого не 
напоминает?
      Ваньша присмотрелся и, резко выпрямившись, со страхом 
залепетал:
      - Не может быть! Это же лик святого Александра! Неужель, 
Отец небесный вернул его тело, а, могет, и душу?
      - Свят, свят!
      Оба стали усиленно креститься, глубоко кланяясь и шёпотом 
произнося слова молитвы. Иов  - это был он - слегка 
шевельнулся  и издал слабый стон, который подстегнул 
охотников.
      - Надо шустрее нести домой, - засуетился Пётр.
      - Давай-ка из палок и накидок соорудим носилки, чтоб 
лягчей было, - озираясь по сторонам, поддержал Ваньша.
      Из срубленных топором палок и своей верхней одежды 
слепили примитивные носилки. Осторожно уложили на них Иова. 
Стараясь меньше цепляться за ветви кустарников и деревьев, 
поглядывая наверх,  двинулись на восток.
      Ветер ещё больше усилился. Сквозь верхушки сосен 
проглядывали низко летящие мрачные облака. Срывался мелкий 
дождь.
      
      				*   *   *
      Очнулся Иов от запаха бензина. Раскрыл глаза и, 
оглянувшись, увидел, что находится в помещении, похожем на 
пещеру. На стене, под самым потолком, горел факел. С концов 
его пламени срывались мелкие чёрные хлопья. Оседая на потолке, 
они образовывали масляные пятна. Слабый сквозняк нервно 
теребил пламя, создавая на стенах причудливые прыгающие тени. 
Посредине стоял стол, накрытый грубой скатертью. Вокруг – 
добротные самодельные лавки. В углу висела украшенная вышитым 
платком икона. Поодаль, в проёме, виднелась арочная деревянная 
дверь. 
      Иов лежал на топчане с довольно мягким матрасом. Теплая 
звериная шкура укрывала с ног до головы. Тело казалось 
занемевшим, а в голове гудело со звоном. Иов пошевелил руками, 
ногами и, убедившись, что они целые, сел.
      “Что со мной случилось и где я?” – подумал он, 
рассматривая помещение. От мыслей голова разболелась, и звон 
ещё больше усилился. Тем не менее, стал смутно вспоминать: 
“…самолёт, хлопок и - прыжок в темноту. Неужели я выжил и 
нахожусь на земле, а не где-нибудь на небесах? Где же я 
теперь?” 
      Внимание переключилось на икону. Парень встал и 
нетвёрдыми шагами подошёл ближе, намереваясь помолиться. На 
иконе самодеятельным художником (судя по характеру рисунка) 
был изображён не привычный образ Христа или богородицы, а 
какой-то святой. Что-то в его облике показалось знакомым... 
Приглядевшись внимательнее, Иов широко открыл глаза и глубоко 
втянул воздух: сомнений быть не могло – этот святой являл 
копию его самого!
      “Невероятно! – перекрестился он. – Может, у меня, что с 
головой?” 
      В это время раздался скрип двери. Он, обернувшись, 
увидел, как в приоткрытую дверь заглянула бородатая голова. 
Удовлетворённо моргнув глазами, она тут же исчезла. Иов 
заторопился к двери. Она же резко распахнулась, и в комнату 
ввалилась целая толпа людей во главе с седым, с широкой 
бородой, старцем. Длинная чёрная ряса и огромный крест на 
груди – выдавали в нём священника. 
      Старец, а за ним и все пришедшие, резво опустились на 
колени перед опешившим Иовом и стали неистово креститься и 
молиться. В самом конце толпы мелькнули лица Петра и Ваньши.
      Иов поклонился пришедшим и спросил с удивлением:
      - Кто вы, люди добрые? Где я нахожусь?
      Услышав его голос, старец перестал молиться и, встав на 
ноги, глянул на Иова добрым, светлым взглядом:
      - Господь смилостивился над нами и вернул тебя, святой 
Александр. Значит дело наше праведное, богоугодное. Братья и 
сёстры! Отец небесный подал нам знак и близок теперь конец 
сатанинского царствия!
      - Но, я не Александр... – смутился Иов.
      - Кем бы ты ни был в той, небесной жизни, - торжественно 
продолжил старец, - для нас ты Александр, потомок священного 
рода Норышкиных, принявший мученическую смерть за нашу Веру и 
дело святое!
      - Да, ...я, Норышкин, - пролепетал Иов, пытаясь понять – 
не сон ли это?
      - Вот видишь, - сказал старец,  подошёл ближе и робко 
взял Иова за руку. 
      При этом слегка сжал локоть, словно убеждаясь в реальном 
существовании святого. – Ты уже отдохнул, я мыслю, после 
дороги дальней? Так пойдём же с нами в зал Торжеств – народ 
ждёт тебя! Сегодня у нас праздник, который отныне будем 
отмечать ежегодно. После трапезы, я расскажу обо всём, что 
произошло за время твоего отсутствия, чего мы достигли. Пойдём 
же!
      Звон в голове поутих. Иов подсознательно ощутил всю 
необычность происходящего, особую торжественность, наполнившую 
эту странную комнату. Поклонившись в знак согласия, он вместе 
со старцем отправился к двери.  Люди встали с колен и 
двинулись за ними.
      
      Они шли по широкому коридору-галерее, на стенах которой 
также горели факелы.
      - То, что тебе, Александр, пришлось пережить, конечно, 
повлияло на твою память, - говорил торжественно старец. - Но я 
постараюсь, чтобы ты всё и всех вспомнил. Меня зовут 
преподобный Иоанн, настоятель церкви нашей, старообрядческой. 
      - Подскажи, преподобный Иоанн, а где же вы обитаете, что 
за удивительное пристанище?
      - Мать-земля нас приняла, обогрела и накормила… - начал, 
было, старец, когда уже входили в огромный, с высоким, в виде 
полусферы, потолком зал.
      Здесь было совсем светло от множества горящих факелов и, 
на удивление, не дымно. Ощущался лёгкий сквозняк - где-то 
работала вытяжка.
      Посредине зала, в виде  буквы “т”, стояли столы, а вокруг 
них, возле стен с благоговейными лицами крестились люди в 
одеждах крестьян времён прошлого века. Выделялось несколько 
человек азиатской внешности: китайцев или японцев, одетых в 
более современные костюмы. 
      Когда процессия вошла в зал, послышались радостные 
возгласы и восклицания. Все, в том числе и азиаты, стали 
горячо молиться.
      - Хвала тебе, Господи…
      - Наконец-то свершилось!
      - Во имя Отца и Сына…
      Неслись нестройные голоса, наполнив зал гулом.
      - Братья и сёстры! – опять поднял руку Иоанн. – В лоно 
наше подземное, в души наши земные пришёл праздник: вернулся с 
небес райских святой Александр! Это приближает час расплаты 
над сатаной, даёт новые силы, телесные и духовные. Так 
встретим же с радостию в сердце посланника Божия! 
      По залу прокатилась возбуждённая, тёплая  волна. Иоанн 
повернулся и мягко обратился к Иову:
      - Молви, святой Александр, народу нашему православному 
несколько слов отрадных. Мы уж и не ждали тебя...
      Смущённый и оглушённый таким неожиданным приёмом Иов, 
внутренне собираясь, выискивая нужные слова, медленно начал 
говорить:
      - Братья,  сёстры.  Я очень взволнован. Прошу простить 
меня, поскольку ещё не осознал, что со мной. Но вижу, попал к 
людям добрым, православным.  И, если смогу принести вам что-то 
хорошее, доброе – буду бесконечно счастлив... Храни вас 
Господь, Аминь.
      Иов поклонился, осеняясь крестом. Народ опять загудел, а 
Иоанн воскликнул:
      - Возблагодарим Александра нашего за тёплые слова. Мы ещё 
услышим его не раз. А теперь - прошу всех к столу!
      Опять стало шумно от выкриков одобрения. Затем, оживлённо 
переговариваясь, поглядывая блестящими глазами на Иова, люди 
неспешно расселись. Еда на столах была, в основном, 
растительная: ягоды, грибы; напитки, напоминающих квас. Хлеб в 
привычном виде отсутствовал: какие-то ковриги, смутно 
напоминающие батоны. Попадалось и мясо.
      Иов уселся рядом с преподобным и, проникшись всеобщим 
подъёмом, почувствовал: звон в голове проходит, а на душе 
становится спокойнее. Уже смелее оглядывался вокруг, ловя  
благоговейные взгляды. Продолжал расспрашивать Иоанна и с 
аппетитом ел всё, что было на столе.
      К концу обеда в основных чертах представлял,  где 
очутился. То, что узнавал, поражало, наполняло мысли и душу 
мистикой и ирреальностью.
      
                      *   *   *    
	Они уходили в глухую тайгу всё дальше и дальше. Угрюмый 
охотник Кирьян, со старенькой берданкой за спиной, упрямо вёл 
к цели - поселению староверов.

	Мысль о староверах  появилась, когда добрались до глухого 
таёжного села. Это было даже не село, а скорее хуторок из 
нескольких стареньких домов.
	- В тайге-то надо суметь выжить! – озабоченно осматривал 
унылый пейзаж Олег.
	- Для начала поселимся в какой-нибудь таёжной деревеньке, 
может, даже этой. А потом осмотримся, - успокаивал Александр.
	- Как бы до нас и здесь большевики, а то и свои, не 
добрались, - устало вымолвила Эмма.
	- Не доберутся, не до того им, а к зиме надо обустроиться 
и научиться жить в тайге, - поддержала жениха Машенька. Она 
верила в него, согревалась от одного его присутствия.
	В этом селе их огорошили - дальше ехать некуда, разве что 
к – староверам. И  Александр подумал: “А ведь это выход!” 
	Точного местожительства староверов никто не знал и не 
проявлял желания услужить “господам”. Еле уговорили помочь, 
предложив как плату новенькую винтовку и сотню патронов, 
бывалого охотника Кирьяна. И, вот, они уже несколько дней всё 
идут и идут. “Хорошие у меня товарищи и Машенька моя! – думал 
с теплотой Александр, глядя в спину проводника. – Покряхтывают 
от усталости, но никто не жалуется. А ведь еда на исходе. Не 
дай Бог - что-то не так сложится!” – кололи тревожные мысли.
	- Стоп! – вдруг сказал Кирьян. – Кажись, пришли…
	Он деловито уселся на поваленное дерево. Достал из-за 
пазухи мешочек с махоркой и  стал скручивать “цигарку” из 
листьев.
	- Наконец-то, – выдохнула Эмма, повалившись прямо на 
землю.
	Остальные расположились на отдых кто, как смог.
	- И, где они, староверы? – прикрыв глаза, спросил 
Александр.
	Проводник уже попыхивал дымком и, расслабившись, с 
нескрываемым удовольствием втягивал в себя самокрутку.
	- А вон, видите: гора невысокая леском поросла. На правом 
склоне крест виднеется. Там они и есть.
	Путники стали приглядываться. Первым отозвался Олег:
	- Да туда ещё идти и идти!
	- Ничего, - ответил охотник, - часа два ходу. Дальше 
пойдёте сами. Не любят староверы, чтобы местные к ним 
заходили. Вы-то, я надеюсь, надолго. Вас, может, и примут.
	- А если нет! – забеспокоилась Эмма.
	- Примут, - поднимаясь, уверенно ответил Александр. – 
Благодарю сердечно, Кирьян, - пожал он руку проводнику. – Ты 
прав -  дальше мы сами.
	Проводив Кирьяна, отдыхали не долго и отправились дальше. 

      Наконец, подошли к горе. Вот и крест почти рядом. Вокруг 
суровой, давящей стеной выстроились чёрные деревья, навевая не 
самые приятные мысли.
	- Что-то не видно ни одного строения, – первой 
забеспокоилась Эмма.
	- Может, тут вообще никто не живёт... – тревожно водил 
глазами Олег - голос его явно дрожал.
	- Спокойно, господа! Спокойно, - крепился Александр. – 
Сейчас обследуем местность…
	- Ой! – вскрикнула Машенька.
	Перед ними как призрак прошлого объявился бородатый 
мужчина в длинной грубой рубахе, подвязанной верёвкой. На 
ногах были  лапти, а в руках – гладко обтёсанная палка.
	- Бог в помощь, люди добрые, – поклонился он, крестясь. – 
Куда путь держите? Помочь али как?
	- Людей божьих ищем, милостивый человек, - в ответ 
поклонился Александр и тоже широко перекрестился.
	Бородач обвёл пришельцев настороженным взглядом, 
сверкнувшим из-под густых бровей.
	- Ежели пришли с добрыми намерениями – подсоблю, а нет – 
храни вас Господь в дороге дальней…
	- С добрыми, добрыми! – заторопился Олег.
	- Мы, как и вы, православные. Так что не бойся, мил 
человек, веди нас к вашему, главному, – учтиво проговорил 
Александр. – Величать-то тебя как?
	- Онуфрий я, - мужик внимательно осмотрел винтовки, 
торчащие за спинами Александра и Олега. – Побудьте тут, а я 
скоро - сообщу своим, посоветоваться надобно.
	- Только быстрее – устали мы и изголодались, - взмолилась 
Эмма с болезненной гримасой.
	- Не извольте беспокоиться – я мигом! – ответил мужик и 
исчез.
	Ждать действительно пришлось недолго. Онуфрий объявился 
также внезапно, а с ним ещё двое настороженных бородачей.
	- Светлейший Иофан изволит видеть вас, - торжественно 
раскланялся Онуфрий. – Вот только, оружие сдайте.
	- Разумеется, - с готовностью, без тени сомнения, отдали 
гости винтовки.
	- Теперь идите за нами, - и мужики направились к зарослям 
кустарника, серо-зелёным ковром укрывшим подножие горы.
      Пробравшись сквозь колючие ветки, вышли на небольшую 
площадку. На ней, уткнувшись в гору,  лежал крупный камень-
валун. Мужики подошли к громадине, дружно упёрлись в неё и, 
ухнув, легко отодвинули. Взору изумлённых путников открылся 
лаз, ведущий вглубь горы. 

				*   *   *
	- Неужто, ты ничего не помнишь, Александр? – спросил 
преподобный, когда после торжественного обеда они сидели одни 
в комнате-келье Иоанна.
	Иов уже не пытался переубедить, что он не Александр. Для 
него важно было расспросить о жизни староверов, их прошлом и 
настоящем. Узнать, как здесь очутились потомки рода Норышкиных 
и какова их роль в судьбе общины. 
	- Я действительно ничего не помню, преподобный, - 
искренне оправдывался Иов. – Расскажи мне от начала до конца – 
кто вы? Как здесь оказались? И про моих родных.
	- Подробностей уже не помню, как и смысла некоторых 
деяний, но главное поведаю. Пусть память твоя освежится, и ты 
вернёшься к нашему бытию.
	Перекрестившись с поклоном, Иоанн начал:
	- Мы – потомки староверов. Когда произошёл раскол в 
православной церкви, вызванный кознями её тайных и явных 
врагов, многие сторонники истинной веры и старых обрядов, 
спасаясь от гонений, ушли в леса. Наши предки во главе со 
святым отцом Григорием ушли сюда, за Урал. Господь помог им и 
направил в эти огромные пещеры. Здесь, внутри горы, они и 
нашли своё пристанище.
	Гора спасала православных от врагов-нехристей, непогоды 
сибирской и зверей диких. Дала кров, тепло и свет, а с ними и 
пищу. Тепло нашли в одной из дальних пещер, в колодцах, в виде 
жидкости маслянистой, горючей. Сей Божий дар дал и свет, 
позволил растить овощ разный и гриб съедобный. Возле горы 
расчистили лес и в летнюю пору кое-что сеяли. Так и 
обустроились постепенно.
	А предки твои появились здесь давненько... Тогда, как 
наказанье за поруганную веру, пришло на землю русскую горе 
великое с антихристом иноземным: вера уничтожалась, храмы 
разрушались, брат убивал брата, сын отца…
	Отец твой, Александр Иванович Норышкин; мать, Марья 
Сергеевна и друзья их, Олег Мейерович Рудерман с женой Эммой 
Михайловной Гофман – нашли приют у нас. Господь привёл их к 
нам, чтобы готовить оружие возмездия против супостата. Главным 
в изготовке тайного оружия стал Олег Мейерович. 
      Приняв наши старинные обычаи и Веру, они, с Богом в 
сердце, горячо взялись за дело. В помощники отобрали наиболее 
смышлёных ребят - тогда в общине было уже многолюдно.
	Но работы шли медленно: не доставало должных вещей и 
станков. Так прошли годы... Большой радостью для родителей, 
как и для всех, стало твоё рождение. Надобно отметить, что 
рождение любого ребёнка - для общины  праздник! Отец Александр 
светился счастьем, а рос ты крепким и смышлёным. С детства 
готовили тебя для похода в мирскую жизнь, как будущего главу и 
проводника Возмездия!
	Как-то случилось событие, которое в сильной мере повлияло 
на планы отца, Александра Ивановича, так и на жизнь всей 
общины.
	В нескольких сотнях вёрст от нас проходит дорога 
чугунная. Наши охотники стараются в ту сторону не ходить. Но 
однажды зимой маленько заблудились и случайно оказались возле 
неё окаянной! Недалече от дороги этой, попались им люди еле 
живые, замёрзшие (один, впоследствии, так и умер). Были люди 
те с Востока – японцы. 
	Тогда, как выяснилось, закончилась война жестокая, шедшая 
по всей Земле. Сыны сатаны сошлись в смертельной схватке за 
власть над всеми и вся! Больше всех затронула сия война землю 
русскую. Наш антихрист оказался сильнее – оно и понятно, 
русский народ всегда был непобедим, даже, под нехристем.
	Японцы проиграли в той войне. Многих пленных отправляли 
по чугунке на запад, в Москву, дабы осудить и поместить в 
тюрьмы. По дороге некоторые решились бежать. И если б не 
охотники, приняли бы япошки смерть от мороза лютого.
	Так у нас появились пять иноземцев, коих мы долго 
выхаживали. Один из них, Иосито, говорил по-русски. С ним 
подолгу и часто беседовал Александр Иванович и Олег Мейерович. 
О чём говорили – неведомо. Только стало потом многое в их деле 
– создании оружия возмездия – меняться. Нам, служителям 
церкви, Александр Иванович объяснил, что японцы могут сильно 
помочь в святой борьбе.
	Когда пришло лето, трое японцев во главе с Иосито ушли в 
Мир. Вернулись к осени не одни: прибыло ещё с десяток людишек 
с ящиками и мешками. Были средь них доктора, кои многих наших, 
шибко больных, вылечили, чему мы очень радовались.
	Японцы приняли нашу Веру православную. Обряды соблюдали 
сообща. Для дела праведного выделили им крыло из больших 
пещер. Отец твой словно обрёл новое дыхание. “Теперь уже 
скоро, скоро!” – говорил он мне и Иофану.
	К тому времени ты подрос и помогал отцу в его богоугодной 
работе, много времени посвящал Вере. За что снискал любовь 
всеобщую. Но… однажды случилось  непоправимое: ты заболел 
болезнью неизвестной. Как ни старались лечить японцы и наши 
доморощенные лекари – болезнь не отступала. Денно и нощно 
молились, особенно отец с матерью. Но – тщетно!
	Умершего, тебя поместили в усыпальницу для прощания. 
Александр Иванович объявил, что принял ты смерть за дело 
праведное, и быть тебе в Раю. Три дня пролежало тело, а потом  
- исчезло... Мы так и решили, что Господь прибрал тебя к себе, 
на небеса. На церковном собрании причислили тебя к лику 
святых. Художник самодеятельный, Анисим, изобразил твой образ 
на иконе. С тех пор молимся и поклоняемся тебе, как и другим 
святым.
	Отец с матушкой прожили потом недолго. Что-то надломилось 
у Александра Ивановича. Работы полностью перешли к Иосито. Он 
стал главным. Даже Олег Мейерович – умнейшая голова – 
отдалился от дел. Вскоре родители умерли, а потом и Олег 
Мейерович с Эммой Михайловной, прям разом.
	К японцам прибыли новые люди, и странные вещи стали 
твориться в общине: некоторые бесследно исчезали, часть из них 
возвращалась в образе юродивых. Похоже, всё оное от иноземцев 
исходит. Выгнали бы мы их, да завещал перед смертью Александр 
Иванович не мешать, а слушаться и помогать, так как продолжают 
восточные люди дело святое.
	И, вот, через столько лет вернулся ты, святой Александр! 
Для нас сие знак Божий: что-то должно измениться к лучшему.
	Закончив рассказ, преподобный глубоко вздохнул:
	- Вот такие дела. Вспомнил что, ай нет?
	- Да, что-то вспоминаю, - решил играть новую роль Иов, 
перемалывая в голове услышанное. – Спасибо, Вам, большое...
	
      Рассказ старца произвёл сильное впечатление. Вспомнился и 
портрет Александра, который висел в доме деда; и рассказы о 
нём. С годами этот образ приобрёл ореол святости и 
божественности, но ожидать такой встречи, Иов никак не мог. 
Естественно, всё это воспринялось, как деяние божье, как некое 
новое испытание. Поэтому, собравшись с мыслями, он задал 
естественный вопрос:
      - А конкретно: чем всё-таки занимаются японцы?
	- Знаю только, что продолжают дело отца твоего – готовят 
оружие, дабы уничтожить царство сатаны на Земле. Что за оружие 
– не ведаю. Однако от Веры отдаляться стали, - переходя на 
шёпот, наклонился к Иову старец. – Молятся редко, а некоторые, 
новенькие, так и не приняли православие.
	Оглянувшись, продолжил шёпотом:
	- Побаиваемся мы их...
	Сквозняк в пещере вдруг усилился, и пламя факела 
затрепетало, рассыпаясь тёмными клочьями. Его свет заиграл на 
лицах говорящих, сделав их таинственными и загадочными. Иов 
наклонил голову в раздумье:
	- Видно на то воля Его - меня к вам привести в годину 
тяжкую. Посему нужно обязательно разобраться, что здесь 
происходит. Почему православные исчезают, портятся? На мне, 
видать, лежит – спасение ваше. И попрошу: относитесь ко мне, 
как к обычному человеку, а не святому. Я ведь уже здесь, на 
Земле. А всякое достойное звание нужно заслужить хорошими 
земными делами...
	Глаза Иова затуманились и стали чёрными.

Часть 2. Глава 2. Японское оружие.
Возврат к оглавлению