Прошло несколько дней...
      В отдельном доме на окраине посёлка, где Алексея как 
нового идола поселили “ушедшие во тьму”, он вёл беседу со 
своими дружками. Лайла сидела, прижавшись к нему, удобно 
положив голову на плечо. Девушка уже освоилась после кончины 
Василиса и снова тянулась к Алексею. Такие перемены в её 
симпатиях, ставили парня в двусмысленное положение. С одной 
стороны, она привлекала этой непосредственностью чувств и 
эмоций, незатемнённых условностями. А с другой – её измены с 
дружками, с Василисом, хотя и объяснимые поступки, всё же 
удручали, неприятно кололи, тяжело воспринимались душой.
	Однако он нежно гладил её волосы и слушал Виталика:
	- Возникает вопрос? – вдохновенно блистал глазами учёный-
самоучка. – Почему ушедшие во тьму выжили? Потому ли, что не 
были причастны к техническим новинкам или по другой причине? 
Чем глубже я вникаю в историю этого маленького народа, тем 
более возникает противоречивое чувство опасности, навеянное 
ушедшей высокоразвитой цивилизацией. Неужели развитие 
человечества, технический прогресс приведут к Краху? Тогда 
может всем вернуться на уровень каменного века? И так 
выжить?...
	Христя уже давно грыз свои усы и нетерпеливо ёрзал на 
стуле: у него намечалось свидание с Надей. Однако 
теоретические изыски Спирита его задевали:
	- Ты думай, чё городишь, арбузная твоя башка! На дерево 
тянешь? Так лезь сам, не бунтуй мою усталую душу своими 
заумными предложениями. Давай лучше думать, как взад 
возвернуться да баб с собой прихватить. 
	- Надю? – широко улыбнулся и игриво подмигнул Алексей.
	Христя завертел бородой, отводя взгляд, потом лукаво-
серьёзно стал оправдываться:
	- Портрет ейный начну на днях малевать... Надо же и 
закончить! Так я мыслю, - последние слова он уже произносил с  
шутливой твёрдостью и широко раскрытыми наивными глазами.
	- Насчёт возвращения есть соображения, - загадочно 
высказался Алексей. – Предлагаю порыться в доме Василиса. В 
его последнем слове, проскользнуло кое-что интересное... 
	- Чего тогда тянем? – взъерепенился Христя. – Или тебе 
идолство по душе? Али Лайла к телу? Ась?
	- Ты же сам говорил, Христя, спешка нужна, когда у чужой 
жены на ночь остаёшься... – отшутился Алексей. – Подчистим 
свои дела – и...
	Лайла пошевелилась и глубоко вздохнула:
	- Зачем вы куда-то собираетесь? Здесь хорошо...
	Её слова повисли в воздухе...
      Переглянувшись, дружки ещё поговорили: сошлись на том, 
что завтра нужно обследовать жилище Василиса. Затем 
отправились по своим делам: Виталик в библиотеку, Христя на 
свидание, а затем и на свою вырубку – дорисовывать картину. 
Алексей же осваивался в новой роли идола и обдумывал, как 
достойно покинуть Русена и его людей.
	 
      Когда ребята ушли, он поцеловал девушку в лоб и вдруг 
ощутил, какой он горячий!
	- У тебя температура! Неужели простудилась? –  спросил с 
нарастающей тревогой.
	- Не знаю... – вяло отозвалась Лайла. – Но тело ломит и 
подташнивает. 
	Парень приподнялся и стал её пристально разглядывать. 
Лицо девушки покрылось розоватым налётом, глаза неестественно 
заблестели, движения стали замедленными. Он смотрел на неё и 
ощущал, как невольно наплывает сравнение с состоянием 
Василиса: тому тоже тошнило, и температура была... Однако 
мотнул головой, отгоняя ужасную мысль.
	- Давай-ка я напою тебя чаем с земляникой и липой, а 
потом полежишь.
      Девушка, пошатываясь, согласно кивнула головой. Алексей 
тревожился всё больше! Он взял её под руки и отвёл в спальню. 
      То, что Лайла жила теперь с ним, ни у кого в посёлке не 
вызывало недоумения: в отношениях мужчин и женщин здесь царил 
полный либерализм. А идолу тем более всё позволялось...
	Когда принёс чай, она уже металась, истекая потом. К тому 
же девушку рвало – на полу растекалась бордовая, пахнущая 
кислым лужа. Эта кислотный дух, резанувший ноздри, опять 
напомнил о Василисе. Алексей с ужасом смотрел на мучения Лайлы 
и впервые за последнее время испытал... страх. Это было 
сильнее вепря-вырожденца, поскольку было неумолимо как рок!
	Неужели невидимая уничтожающая сила перетекла к Лайле от 
Василиса? Завертелись, загудели роем мысли. Тогда она могла 
настигнуть и их, гостей из прошлого! Взмыленный, он присел на 
кровать и взял руку Лайлы: пульс дёргался рывками. “Русен!” – 
наконец прояснилось в голове, и он выскочил из дома.
	Мудрец был в храме “поклонения”. Здесь Алексею ещё не 
приходилось бывать. Когда зашёл в храм поразился – внутри всё 
выглядело, как в обычной православной церкви! Только без 
высокого свода. А так – амвон, иконостас, свечи, аналой для 
библии... Но, главное – торжественность и особая атмосфера 
приобщения к чему-то великому, святому, вечному. И мудрец 
молился вполне по православному: читал нараспев молитву из 
маленькой затёртой книжечки.
	Идолопоклонство и православие?... Невольно мелькнул 
естественный вопрос. Почему только Русен молится, а остальные 
люди поклоняются идолу?
	Русен оторвался от молитвы и обернулся: в глазах 
проскочило недовольство, которое быстро сменилось на 
озабоченность.
	- Сюда хожу только я. Даже идолу не полагается. Но ты 
пришёл, значит, что-то случилось?
	- Да... Лайле плохо... Я в отчаянии – не знаю, как 
быть...
	- Идём.
	Русен отложил молитвенник, взял Алексея за руку и 
стремительно с ним вышел. Дверь закрыл на замок. Улица 
встретила тишиной: люди занимались своими обыденными делами в 
лесу, в поле, со скотиной. Погода стояла тёплая и спокойная - 
ничего не предвещало плохого. Но если бы Алексей взглянул на 
северный краешек неба, то увидел бы медленно надвигающуюся 
угольную тучу. Она как чудовище, открыв пасть, высунув 
раздвоенный язык, размеренно, вперевалку, ползла к своей 
добыче – чистому, синему небу.
	
      Девушка лежала вытянувшись на кровати и почти не 
дышала...
	- Что с тобой, девочка моя? – подсел к ней отец и взялся 
дрожащими ладонями за её побелевшие руки. – Ты можешь 
говорить? Отзовись?
	И она открыла глаза – они были пустыми и ничего не 
выражали: ни боли, ни муки, ни страха...
	По Алексею прокатился холод – он снова вспомнил Василиса 
и содрогнулся. На душу навалилась гнетущая пустота...
	Дальше произошло то, чего Алексей боялся больше всего, но 
подспудно ожидал - девушка стала превращаться в чёрный песок! 
Русен в ужасе вскрикнул, отпрянул от кровати и упал на колени.
	- Господи! – взмолился он крестясь. – Не карай ты нас, а 
прости и спаси!...
	У Алексея в голове завертелось чёрным вихрем, и он 
почувствовал, что теряет сознание... Комнату осветила неоновая 
вспышка, а за окном раздался треск и залп, как из сотен 
артиллерийских орудий. Крупные капли дождя забарабанили по 
стеклу, крыше, дороге. Начался ливень...
	
	Дружки молча стояли возле усыпанной цветами могилы. 
Природа вокруг благоухала, напоённая живительной влагой. Пели 
птицы, светило солнце, веял ласковый ветерок...
      Этот контраст между цветущей природой и тяжестью, давящей 
изнутри ледяной глыбой, был так необычен, что Алексей подумал: 
- “Во всём есть своя правда, своя логика, с которыми нужно 
уметь считаться, мириться, даже если тяжело и больно...”
	Русен с людьми давно ушёл с места захоронения: не принято 
было среди “ушедших”  много времени уделять усопшим, даже 
самым близким. Ждали повседневные дела, нужно было снова 
готовиться к очередной охоте... 
	- Что скажите, сотоварищи дорогие? – первым нарушил 
тишину Христя. – Ежели и мы не хотим оборотиться в золу, пора 
намыливать пятки. Так я мыслю.
	Его поддержал Виталик:
	- Пожалуй, пора, хотя я ещё не до конца разузнал, что 
хотелось... Вот, только вопрос - как быстрее вернуться к 
неандертальцам? Там ведь тоннель. Опять лезть в пещеру? 
Далековато идти... А что там Василис советовал? – уставился 
Спирит на Алексея.
	Тот ответил не сразу... 
      Пока ребята обсуждали ситуацию, Алексей пытался 
оторваться душой от похорон, от очередной потери и вернуться в 
реальность. Он тоже понимал – пора уходить. Опять перед 
глазами возник образ умирающего Василиса, и он явственно 
услышал прощальный шёпот идола:
	- ... у меня в подвале есть свет... Я давно готовился его 
рассмотреть, да, видно, не успею...
	“Подвал и свет... – странная ассоциация, - кольнуло в 
голове. – Нужно проверить – а что если?...”
	- Да, конечно, я вспомнил его слова... - приободрился 
Алексей. – Давайте-ка заглянем в дом к Василису, точнее, в его 
подвал.
	- Верно, - завертел глазами Христя. – Может, что 
вкусненькое отыщем, варенье, например...
	- Может, и варенье... – согласился Алексей и добавил: - 
Надю будешь забирать с собой?
	- Ты думаешь в подвале того... тоннель? – чуть ни в 
унисон вскрикнули дружки.
	- Всё может быть, поэтому нужно заранее подготовиться, 
поскольку возвращаться не будем. Я проведаю Русена, а вы 
улаживайте своё.
	- Так серьёзно? Что же ты молчал? – растерянно забормотал 
Христя. – Бегу за Надькой!... Забираю свои наброски!
	Художник кинулся в посёлок, за ним заторопились Алексей и 
Виталик.
	
      Русена застал в сарае за работой: сосредоточенно точил 
ножи, готовился к охоте. Да, мудрец боролся с горем 
деятельностью. Он старался ни на минуту не оставаться со 
своими думами и чувствами – только дело, дело и дело...
	- Собрался уходить... – не оборачиваясь и не отрываясь, 
бесстрастным голосом встретил он Алексея. – Знаю, не те вы 
люди, чтобы задерживаться у нас... А жаль...
	- Да, профессор, - впервые так назвал Русена парень, - 
нам нужно вернуться в прошлое, чтобы попытаться осмыслить то 
будущее, в котором вы очутились, и не повторить ошибок. Должно 
же быть у нас своё будущее, не связанное с Крахом? Есть у Вас 
что добавить?
	Равномерный звук скользящего по каменному бруску металла 
прервался и Русен, отложив нож, повернулся к гостю. Нахмурил 
седые брови, покривил тонкие губы...
	- Информация у тебя есть. Остаётся правильно ею 
распорядиться. Я уже многие годы размышляю над причинами 
Краха, глубинными причинами, и не чисто техническими, а ясного 
ответа пока не нахожу. За века мы что-то потеряли и это “что-
то” нужно отыскать... У тебя светлая голова, не затуманенная 
знаниями двадцать пятого века. Они, по-моему, и мешают мне 
сделать правильные выводы. А, вот, тебе... Может, и удаться... 
Так что, уходите с Богом. Пусть вам повезёт...
	Напутствие седовласого профессора-мудреца-наставника не 
раз потом ясно и чётко всплывало в памяти Алексея. Оно 
бередило душу и мозг, поддерживало в трудные минуты...
	
	Дом Василиса встретил друзей мрачно и уныло, чем 
окончательно испортил настроение Христи – Надя не захотела 
уходить с ним.
	- Вот, девка стервозная, - беззлобно сокрушался художник. 
– Оказалась беременной... И самое что ни на есть обидное, 
мужики, – не от меня...
	- Плохо старался, - бесстрастно высказался Алексей. – А 
так бы зажил в этом лесочке, завёл свой детский садик, жену 
другую присовокупил...
	- Нет, мужики, что ни говори, а кошки по душе елозят: 
притёрся я к этой “ушедшей во тьму”... Кстати, ежели всё 
пройдёт благополучно и мы вернёмся, как же Петро с Галей? 
Выходит, мы их бросаем на потеху неандертальцам?
	- Сами виноваты, - задумчиво ответил Алексей. – Нечего 
было за нами увязываться. Это, во-первых. А во-вторых, что-то 
в них подленькое есть, трусливое. Лично мне их не жалко...
	- Я тоже так думаю, - поддержал Виталик. – Не будем же мы 
из-за этих золотоискателей рисковать. Как ещё нас встретят 
там, у ми-файлов? А здесь есть шанс...
	Переговариваясь, они принялись искать подвал. Перерыли 
всю траву и солому. Уже отчаялись, как Виталик увидел четыре 
вделанных в стену коротких бревна, что отдалённо напоминало 
дверь. Без надежды на успех он упёрся и попытался их толкнуть. 
Брёвна поддались легко: раздался скрип и показался проём... 
	- Ребята! – срывающимся голосом крикнул он. – Кажется, 
нашёл!
	Перед взорами настороженной троицы открылся лаз с 
лестницей. Осторожно опустились вниз. Сырой, с запахами 
плесени воздух ударил в нос. Христя даже расчихался, а Алексей 
зажал ноздри. Но быстро освоились и стали предметнее 
рассматривать фактически яму. В полумраке увидели ещё ход, 
который выделялся мрачным чёрным проёмом.
	- Неужели туда? – содрогнулся Христя.
	- Надо пробовать, - невозмутимо ответил Алексей.
	Он снова чувствовал себя собранным: всё в нём 
притупилось, ощущения улетучились. Осталось одно желание – 
быстрее вернуться. И ребята сначала робко, а потом смелее 
шагнули во мрак. Не успели по ступенькам опуститься вниз, как 
ярко сверкнуло, засвистело в ушах, и они, как пушинки, 
подхваченные ветром времени, унеслись назад, в своё прошлое!

Часть 5. Глава 1.
Возврат к оглавлению