Димке Нечухайкину весна в этом году напоминала соседку 
тётю Риту, грудастую блондинку возраста позднего Бальзака. 
Жила тётя - правда непостоянно - в квартире напротив. Её 
непостоянство проявлялось в страстной любви к мужу своему, 
дяде Опатычу, постоянному болельщику футбольной команды 
”Абругимо” местного олигарха Руната Абругимова. Впрочем, 
Опатыч – прозванный так за постоянное восклицание: “Опа!” – 
был постоянен и в сношениях со всеми сопутствующими футболу 
атрибутами. А именно: пиво “Абругимовское” креплёное, водка 
“Абругимовка” перчёная, сосиски “Абругимовские” посыпанные и 
прочая закусь. Коротко говоря, всё горячительное, охлаждающие 
и рекламно съедобное с фирменным слогом “Абру”. Такая сложная 
смесь и заложила основу непостоянной, но страстной любви тёти 
к дяде.
	
      Любовь расцветала, когда команда “Абругимо” побеждала. 
Тогда из квартиры неслись “Опы! Ухи!” и песни пристойного 
содержания. Тётя Рита ходила грудью вверх, блестела как омытый 
весенними дождями листик. Светило солнце, пели птички и где-то 
пробивался мох с травой. 
      Весна в разгаре!
      
      Естественно, если ситуация случалась обратная, то есть 
“Абругимо” позорно проигрывала, то аб... в смысле, обруганная 
с  груди до пяток, тётя выскакивала с искажённым лицом, грудью 
вниз и неслась вихрем по ступенькам вон из дома. Во след ей 
подвывали ветры зимние, со снегами поздними, деревьями 
понурыми и птичками притихшими. Взъерошенный Опатыч стоял в 
дверях и комментировал бегство любимой женщины умело 
поставленной незензурщиной с туго заплетенным языком и 
кулаком. 
      Снова начиналась зима...

	Однажды, после такой смены погоды, Димка случайно 
оказался в эпицентре событий и был остановлен остывающим 
Опатычем.
	- Димон! Просвети потерянную душу: говорят, сегодня к 
вечеру грядёт свеженький Конец Света? Не слыхал?
	Димка быстренько сориентировался – не хотелось показаться 
несведущим:
	- Не, это не тот конец, что вечером. Намечается катаклизм 
на послезавтра, причём на ранней зорьке! Вообще...
	- Опа-на! – перебивая, воспрянул духом Опатыч, по 
привычке оглянулся и зашептал: - Слушай, братан, пока время 
есть, заходи ко мне – зачарим душу по горю нонешнему и 
грядущему.
	- Спасибо, Опатыч, - заторопился Нечухайкин, -  дела у 
меня: суббота как-никак. На выходные столько дел привалило...
	- Дела побоку! – схватил сосед Димку за руку и потянул 
парня в квартиру, приговаривая: - Можно сказать, жить осталось 
часы, а ты дела...
	Димка опять сориентировался, соображая: “...дверь на 
кухню можно смазать и завтра, в воскресенье. А Вера, жена 
молодая, драгоценная, с обеда у подружки: женщины обсуждают 
новый фасон трусиков у американской шоу-дивы Мадонны”.

	После третьей, когда дым от сигарет уже не мешал - Димка 
и так Опатыча видел в тумане – соседа опять вывело на концы 
световые:
	- Счас Конец Света пошёл какой-то тусклый, даже, я бы 
сказал, скучный. Я, вот, вспоминаю “конец” в ...десятом годе. 
Хлопцы мы были молодые, шибутные. Решили встретить энтую 
концовку грешной жизни в тайге, что возле Байкала. Соображения 
были простые, но правильные: какой дурак, в смысле конец, тем 
более Света, заберётся в такую глушь? 
	Опатыч на минуту прервался и трогательно разлил водку по 
стопкам. Потом – глубоко и проникновенно затянулся дымком 
сигареты.
	Димка в паузе пытался прояснить взор и мозги. 
Откашлявшись, выдавил хрипло:
	- Оно, конечно, резонно. Да только накладно и суетно, а, 
главное, результат сомнительный. Оно если шарахнет, то и в 
тайге достанет!
	- Опа, дружочек! – укоризненно воскликнул сосед. – Вишь, 
живой я. Знать сработала задумка. Правда, было не помёрли с 
голодухи, но местные урки нас отыскали: обогрели, подкормили и 
морды набили.
	- Как это – “морды”? - возмутился Димка. 
	- Обычай у них, урок забайкальских, такой. Если человека 
в тайге отыскали – бить морду, чтобы впредь не лез в чащобу! 
Короче, отмазались тогда. А, вот, “конец”, что перед самым 
миллениумом намечался, решили отметить по-военному: вырыли 
окопчик в посадке, сгородили что-то наподобие блиндажа. Было 
нас, как и положено, трое: я, кум и дед с соседнего подъезда. 
Выпивки много не брали, так, из расчёта на один день жизни. И 
тут “конец” нас подвёл! У кума по переносному радио объявили, 
что светоокончание переносится на следующий год. А дело было в 
декабре. Пришлось для сугреву затариваться выпивкой 
дополнительно. Празднование “конца” окончилось в милиции, 
поскольку наш блиндаж обвалился, когда по нему ступила нога 
участкового. Нам ничего, а лейтенантику пришибло эту самую, 
ногу.
	- Да, весело-о, - неуверенно ухмыляясь, с трудом 
выталкивая слова, прошамкал Димка. – Вот, у моего дружка 
Филиппа был конец, так конец. Парились мы тогда в баньке...
	Тут парень запнулся, поскольку в мозгах пошли какие-то 
неувязки: он не мог уже сосредоточиться и определиться – о чём 
это они тут с Опатычем рассуждают. “Концы, вообще-то, бывают 
разные”, - тупо наехало, и Димка оживился:
	- Помню, в конце лета жарили гуся на железяке...
	- Опа-на, братан! – было вскочил на ноги Опатыч, но 
пошатнулся, резко сел и аккуратненько положил своё лицо боком 
на стол. При этом продолжил бурчать:
	- В конце первого тайма эта скотина бразильская, 
Ромальдо, промахнулся и не забил в пустые ворота... Всё конец 
“абругимовке”...
	Послышалось мерное храпение.
	А Димка не сдавался! Он выпил ещё для уразумения и 
продолжил возмущаться с паузами:
	- Замахали эти концы! Запутали головушку мою, удалу-у-
ю!.. Когда же концы этим концам будут?...

	- Ты чего это тут с напевами причитаешь, родимый?
	Басовитый, невероятно знакомый голос, оборвал 
намечающееся песнопение и заставил Димку сосредоточиться на 
проёме двери. Боже! В дымчатых сумерках нарисовались контуры 
жены его, крепкой телом и атлетическим ростом, Веры 
ненаглядной...
	- Да, тут... – замямлил Димон, - про Свету мы, в смысле, 
конца.
	- Будет тебе Света, будет тебе и конец! – с нарастающим 
бешенством пропела жёнушка его, нетерпимая. – Дома дел 
невпроворот! Выходные на исходе! А оно тут про баб!...
	“Хана мне – вот он, конец...” – мелькнуло у Димки, когда 
бескомпромиссная жена его, бывшая метательница диска, 
впихивала захмелевшего муженька в квартиру.
	А за стенами дома почему-то выглянуло солнце! Птички 
возрадовались и так расчирикались, что дворовый кот опасливо 
скукожился и завыл по-кошачьи, – опять наступала весна.

27.08.13 года.

Возврат к оглавлению цикла