Поднимались легко, даже весело. Впереди - Терех, за ним 
Эмиль, Геня с Бедэей, а замыкали, как всегда, угрюмые Реут и 
Лидэй. Хотя двигались достаточно споро, вожделенный край 
приближался медленно. Эмиль с тревогой поглядывал вниз, 
который серел  уже довольно далеко. А склон почему-то 
становился круче. Уже нужно было проявлять осторожность, 
удерживать равновесие, чтобы не слететь вниз. Движение группы 
замедлилось и вдруг совсем затормозилось – Терех махнул рукой 
и остановился.
	Эмиль сразу же понял причину задержки – ступеньки-камни 
закончились, далее, плавно закругляясь под отрицательный 
уклон, простиралась практически гладкая поверхность!
	Терех в порыве схватился за последний камень, 
сравнительно большой, и он вдруг опасно шевельнулся, затем 
двинулся и стремительно полетел вниз. Хорошо, что в этом месте 
“ступеньки” уходили влево, и летящий камень никого не задел. 
Однако паника случилась на лице Бедэи – её вскрик заглушил 
грохот улетевшего камня и другое восклицание, Тереха:
	-  Да тут какой-то ход!
	Эмиль пригляделся:
	- По-моему, это русло, возможно ручья, который и соорудил 
ступени. И дыра вполне приемлема, чтобы по ней двинуться 
далее, пусть и в согбенном состоянии.
	- Вы абсолютно правы, коллега, - радостным тоном 
согласился Терех, вызвав облегчённые вздохи как Бедэи, так и 
остальных. А Геня отметился замечанием:
	- Главное, чтобы свет в конце таки объявился.
				   
				   ***
	Казалось, шли долго. При этом тоннель постепенно 
расширялся и по высоте, и по ширине. Заметно светлело, и 
настроение у путешественников наполнялось оптимизмом 
соответственно. Они уже шли в рост, весело перекликались, 
слышался даже смех.
	Первым вышел на “свет божий” Терех. 
	Он остановился в проёме и помотал восхищённо головой. За 
ним подтянулись остальные, выстроившись в ряд,  и тоже замерли 
в восторге – перед ними раскрылась своеобразная изумрудная 
чаша, донышко которой отблескивало вдали зеркалом водной 
глади. День выдался солнечный, и оттого раскрывшаяся роскошная 
природная картина выглядела особенно восхитительной!  
	Геня не преминул высказаться:
	- Похоже, карабкались недаром! Нюх меня не подвёл, и мы 
сможем не только лицезреть этии красоты, но и притронуться до 
них пальчиками. 
      - А вот и чудо... – поддержал друга Эмиль.
	Шагах в десяти от них слегка покачивалось странное 
растение, больше похожее на цветок, но внушительных размеров - 
с рост человека. Более того, оно чем-то и походило на 
человека: вверху зелёный, усыпанный конусными лепестками 
красного цвета шар-голова; стебель-туловище, расширяющийся 
книзу, и отростки-руки с листиками. 
	Бэдея, обернувшись, улыбнулась и хотела подойти поближе к 
этому “чуду”, но шар вдруг запульсировал, стебель закачался и 
– растение, крутясь, стремительно рванулось вправо, скрывшись 
в высокой траве.
	- Ну и дела! – выдохнул Геня, а остальные выразили своё 
удивление мимикой, с преобладанием раскрытого рта.
				    
				    ***
	Коротко обсудив увиденное, возбуждённые двинулись к 
озеру. Эмиль шёл последним и всё оглядывался. В голове у него 
творилось нечто странное: слышались какие-то звуки, 
переходящие  в причудливые мелодии, накладывающиеся друг на 
друга, создавая приятную какофонию. Геня, увидев, что друг 
отстал, тоже задержался.
	- Слушай, у меня чтой-то с головой: играет внутри, как на 
шарманке, - кривясь и мотая головой, суживая глаза, высказался 
Геня. – О! Слова какие-то проскакивают!
	- И у меня! – с тревожно-удивлённым лицом поддакнул и 
Эмиль, не зная радоваться или огорчаться этому явлению. – 
Похоже, на нас что-то действует, - насторожился он.
	Дружки уже заметно отстали. Остальные же продолжали путь, 
будучи увлечёнными каким-то рассказом Тереха. При этом, он 
энергично жестикулировал руками, время от времени указывая 
рукой вперёд.
	Вдруг в голове стало тихо, и Эмиль увидел перед собой 
другое “человекообразное” растение, больше напоминающее 
колючку-кактус: шар-голова был утыкан шипами. “Оно” колыхалось 
совсем близко и от него исходило нечто тревожное, даже 
угрожающее.
	Замялся и Геня. Он хотел, как обычно, высказаться, но 
вдруг посоловел глазами и зашатался. А Эмиль успел отметить, 
что “колючек” стало больше – они появились как-то бесшумно, 
окружая дружков и придвигаясь к ним. Тишина в голове сменилась 
нарастающим гулом! Колючки же вдруг кинулись на дружков. Эмиль 
ощутил, как в него втыкается множество иголок. Тело обмякло, 
навалилась слабость. Сознание стало угасать, но успел 
отметить, что в рядах нападавших растений произошло сначала 
волнение, а затем злобное трепыхание. Они вдруг торопливо 
отодвинулись от своих жертв, выдернув из них свои шипы-иголки; 
собрались в огромную шарообразную кучу, которая затем со 
стрекотанием, словно подгоняемая сильным ветром, покатилась 
куда-то прочь!
	В глазах наступило просветление, а в тело возвращались 
привычная сила и лёгкость. Геня, похоже, опомнился первым. Он 
рассмотрел свои руки, одежду, попробовал пальцами нос и 
возмутился:
	- Будто стая ос-кровопийц насела, только покруче. Во, нос 
и руки как у наркомана древнего, который колется во все места. 
– И тут же воскликнул с удивлением: - А это чего за 
оранжерея?...
	Эмиль, который хотел поделиться своими соображениями о 
самочувствии, перевёл взгляд с Гени в сторону – их снова 
окружали, но уже другие растения, с явными признаками цветов. 
Причём самых разных. Мелькало тут что-то и от тюльпанов, и 
роз, и синих колокольчиков, даже орхидея привиделась.  Как 
оказалось, она не привиделась, а стояла к нему первая.
	В её лёгком колыхании, в лепестках, разбросанных по 
поверхности шара-головы, в трепете листиков явственно 
ощущалась некое расположение, даже особая благость. В голове 
шум, затем неразборчивые звуки менялись на что-то осмысленное. 
Словно происходила настройка на нужную частоту приёмника. Пока 
дружки соображали, оценивая положение, в их головах 
послышались понятные слова и даже предложения! 
	Орхидея явно обращалась к Розе, поворачивая голову то к 
ней, то к дружкам.
	- Ты уже настроилась на их словарь?
	- Уже заканчиваю, - кивнула Роза. – Можно начинать 
беседу. Вон как смотрят, значит, понимают.
	- Да-да! – вырвалось у Эмиля, поскольку разговор цветов 
он воспринимал непосредственно мозгом. 
      “Очевидно, они испускают что-то типа радиоволн, - 
мелькнуло в голове. – И не только подстраиваются под наше 
излучение, но и сканируют мозг, в частности, память, выуживая 
информацию о языке! Вот это цветочки!”
      - Тогда представьтесь: кто вы и откуда? – закивала 
лепестками Орхидея. – Это чтобы сократить время анализа вашей 
памяти...
      Эмиль просто таял, падал вглубь куда-то и терялся в 
мыслях и словах:
      - Да... мы то... что. Интересно бы услышать...
      - Нет, - твёрдым звуком отозвалось где-то в темечке, - 
представьтесь вы.
      Видя замешательство друга, Геня, как всегда бывало, 
поспешил на выручку и в своей манере попытался донести до этих 
удивительных растений-цветов сведения о том, кто они есть.
      - Людишки мы, этакая веточка в эволюции Вселенной вообще 
и живого мира в частности. Мозги у нас развились неплохо, но 
прорехи есть и будут, такова судьбина наша горемычная. А наша 
компания, посетившая ваши непревзойдённой красы края, прямует 
по делам бренным. Забрела к вам, поскольку гора-кратер ваш 
пересёк путь наш. В целом мы хорошие, зазря не кусаемся, не 
царапаемся...
      Цветы покачивали головами и явно напрягались. Очевидно, 
им приходилось постоянно выуживать из памяти людей нужные 
слова. Эмиль – он уже полностью освоился - это понял и прервал 
излияния Гени:
      - Дружок ты мой, непутёвый, попроще нужно излагать. А то 
твой жаргон может создать о нас искривлённое впечатление.
      Геня набычился:
      - Ну, так выпрямляй, а то засмущался как девственница 
перед двухспалкой!
      Он наигранно надул губы, а Эмиль невозмутимо продолжил, 
выбирая слова и формируя предложения короткие и понятные. 
Цветы расслабились, дружелюбно заколыхались, и беседа вошла в 
конструктивное русло.
      Очень скоро дружки уже представляли, во всяком случае в 
основных чертах, с кем имеют дело.

Возврат к оглавлению