Сказ вступительный.

    Давно это было... Когда Земля была ещё совсем 
круглой и всё оставалось на своих местах: 
		Земли-материки, 
		Шапки-ледники, 
		небо синее до звёзд, и леса, 
	 	полные зверья,
	 	реки - чистая вода.  
	А люди в основном добрые и только иногда  
немножко злые. Зато вдоволь было чудес разных и   
всего возле них: добрые и злые чародеи, духи 
видимые и невидимые, коварные бабушки-ягушевны,  змеи 
многоголовые и то, что только сейчас можно 
представить: роботы всёвидящие и всёслышащие и 
прочая...
	
      Ну, так вот, в одном благополучном царстве,  
тридесятом государстве, сидел на троне (очень 
даже удобно) царь - Прокопий-третий и было у него  
три сына. Всё бы ничего, да была одна изюминка – 
сыновья родились от разных жён. А всё от того, что 
любил царь в молодые годы путешествовать (бывает 
такое с царями, ещё и неженатыми).
	С детства Прокопий мечтал о сказочных 
Приключениях и диковинных странах. Не успев хорошо  
примерить корону (да и царский кафтан ещё был 
великоват), отправился в первое путешествие – 
на Восток!
	Ещё бабка-Агафья-стряпуха (царство ей 
небесное) сказывала маленькому Прокопию, что есть
на Востоке страны невиданные. Там солнце рано всходит, 
земля - горы песчаные; звери двугорбые, без воды 
живущие, а девицы - сказочной красоты и у каждой во лбу 
звезда  горит.
	Сбылись слова стряпухины. За тысячи вёрст от  
земли отчей, среди холмов песчаных, изнывая от 
жары  едучей и жажды пекучей, увидел Прокопий 
город-оазис. Веяло от него прохладой диковинных 
деревьев, ручьёв  и фонтанов хрустальной воды.
	Здесь, среди домов глиняно-каменных и дворцов  
островерхих, в гостях у местного царя - шаха 
Махмуда-полумесячного, встретил Прокопий свою 
первую  любовь - дочь шаха Зухру-луноликую. С 
чёрными, как здешняя ночь, глазами; стройным, что лоза 
на пруду,  станом; и горящей днём и ночью капелькой-
звездой на  смуглом лбу.
	Жалко было повелителю здешнему расставаться с  
дочерью младшей (а всего их было у него много, от  
жён несчитанных, в гареме собранных), но ради 
дружбы  с царём краёв северных, на что не пойдёшь.
	Возвернувшись домой, сыграл Прокопий свадьбу  
пышную, вызвав тем недоумение и скрытое 
недовольство  у своих барышень-красавиц, жаждущих 
и венец, и сердце царёво.
	Но... после свадьбы год прошёл, и царица  
родила Прокопию его первого сына, названного в 
честь  деда - Махмудом! Глаза у Махмуда-младшего 
были такие  же чёрные, как у матери, а лоб широкий 
- отцовский, прокопиевский.
	Однако недолго счастлив был царь с молодой  
восточной женой. Не прошло и второго года, как 
стала  Зухра чахнуть и таять, как снег ранней 
весной. Видать, не пошёл ей впрок климат здешний и 
взгляды  недобрые соперниц тутошних.
	И как-то на масленицу в самый разгар 
праздника, когда и морозы уже стали спадать, царица 
Зухра тихо, безропотно померла.
	
     Схоронив жену, покручинившись маленько, царь  
этим же летом отправился во второе путешествие - 
на  Юг, к царствам заморским, на край песочный, 
пустынный.
	Ещё бабка-Софья-нянька (земля ей пухом) 
сказывала отроку Прокопию, что есть на Юге, за 
морями широкими, иногда буйными, чаще тёплыми, чем  
холодными, страны чудесные. Там солнце в небе 
висит  высоко:
      Земля - камень блестящий 
      с песком  хрустящим; 
      Берега морские - золотые,
      а девицы - что яблоки  
      наши  наливные; 
      И народ цвета разный,
      где чёрный и белый, где 
      жёлтый и красный.
      Деревья - пальмы высокие. 
      Колодцы глубокие,
      города  богатые, 
      а люди - тихие и бородатые. 
    После долгих мытарств (на ладьях ещё 
дедовских)  в бурю гремучую и жару пекучую; 
вдоволь наглотавшись  воды просоленной со свитой 
своей заморенной; увидел,  наконец, Прокопий берег 
- песок золотой и город-красавец пред гладью 
морской. У города пристань. А  там кораблей стоит 
множество, и народ суетится разноликий и разный: 
чёрный и белый, жёлтый и красный.
	Пришвартовавшись кое-как, Прокопий был 
приветливо встречен и обласкан царём местным - 
Изей-мудрым. Был он мал ростом, голова плешивая, 
борода чёрная, но безмерно умён, как и народ его. К 
примеру (что особенно сразило Прокопия), золото 
здесь сотворяли из песка и даже, иногда, из 
воздуха!... очищенного.
	И была у Изи дочь Сара, писаной красоты: очи,  
как две луны над морем сияющие; волосы ниже пояса  
спадающие; стан - пальма высокая; руки - лианы 
гибкие; взгляд, что свет звезды далёкой.
	Одарив Изю дарами, Прокопий упросил отдать 
ему  в жёны Сару - свою новую, скоротечно-
беззаветную любовь.

	И опять, возвернувшись после долгого 
путешествия, сыграл Прокопий пышную свадьбу, как и  
прежде вызвав недоумение и скрытое недовольство  
доморощенных красавиц, жаждущих сердце царёво.
	Вот и год прошёл, и царица родила Прокопию 
его  второго сына, названного в честь деда мудрого 
- Изей! Глаза у Изи синими были, как у отца, а 
голова большущая и видать умная, как у деда.
	И опять не повезло царю. Не прошло и второго  
года, как стала Сара чахнуть и таять, как снег  
ранней весной. Видать, не пошёл и ей на пользу  
климат здешний и взгляды недобрые соперниц  
тутошних. После поста Великого, на Пасху святую,  
незаметно и тихо она и померла.

      Схоронив жену вторую, покручинившись 
маленько, задумался Прокопий: “Не везёт мне с жёнами! 
       Сколь земель протопал 
       И морей обошёл?
       Сколь грошей ухлопал?
       Не доспал, не доел путём?
       А жены - хорошей,
       Всем пригожей,
       Чтобы век с ней прожить,
       Ни о чём не тужить,
       Самому уцелеть,
       И разОм умереть –
       Так и не нашёл!”
    Загоревал было царь, да нашёлся в царстве 
старичок-сморчок, но бывалый казачок, подсказал  
Прокопию, по случаю: - Ты бы, батюшка-царь, не  
ходил бы за  моря и земли далеко; не глядел бы в  
небо высоко, а осмотрелся ближе и склонился ниже, 
-  шепелявил дедок беззубым ртом, - глядишь и 
увидел  бы свою единственную, ненаглядную, на 
земле нашей  рождённую, тебе богом данную, на век 
припасённую.
	-  А где ж найти такую? - дивится Прокопий.
	- Да есть тут, недалечко, в тереме дубовом  
возле речки, Марья-краса. Глаза - бездонные 
криницы - блестят, как ранняя роса; к земле 
летящая коса, стройней берёзки гибкий стан и 
ум недюжинный ей дан.
	-  Да ты, дед, стихами говоришь?
	-  А то как же, все мы здесь такие, весёлые 
да лихие, - усмехнулся хитро дед, говоря царю в 
ответ.
	Оставил царь охоту - задели за живое слова  
деда - и отправился со свитой искать тот терем.
	И вот недалечко, возле леса, на берегу тихой  
речки (как и сказывал дедок) увидел царь дубовый  
теремок. Слез Прокопий со своего коня. Поправил 
корону. Решительно открыл дверь. Вошёл в терем - и  
замер в изумлении!
      “За столом сидела напевая,
      В обрамленье девичьей косы,
      Длинными ресницами играя,
      И очами синими сияя,
      Девица невиданной красы.
      Изгибался стан берёзкой белой,
      На щеках румянец полыхал
      И с улыбкой робкою, несмелой,
      Её образ нежность излучал...” 
    Пронеслось у Прокопия от увиденного: “Что-то 
и  меня на стихи потянуло”, – успел подумать, 
подходя  к девице и, опустившись на колено, 
протянул к ней руки:    
	- Скажи, как зовут тебя, красавица?
	- Марья я, краса – длинная коса, - улыбаясь  
лучезарно и глядя на него своими волоокими очами,  
скромно сказала девица.

	Так Прокопий влюбился в третий раз. На сей 
раз свадьба была особенно пышной. Народ веселился ног 
не жалея, маленько напился, немного побился. Но рады 
были все: и тутошние красавицы, и прежние 
завистницы.
	Так, незаметно год прошёл, и родила царица  
Прокопию третьего его сына, названного Иваном. Вот  
только в честь кого неизвестно, так как Марья-
краса сиротою была. Лицом Иван пошёл в отца, а душа 
материнская - чистая, добрая, искренняя.
	Зажил Прокопий счастливо с новой женой,  
Марьей-красой. Приняла она старших сыновей -  
Махмуда и Изю, как своих. Смотрела за ними и 
любила  их не хуже, чем своего младшенького.
	
      Так и шло время...  
      Сыновья-братья росли, а царь с Марьей 
старели.  Чем старше становились братья, тем 
больше они разнились. Махмуд красавцем вырастал. 
Изя всё больше мудростью блистал. Лишь Иван рос 
обыкновенным, ничем не выделялся.
	
      Пришло время помирать царю, да и Марья, как 
и  мечтал когда-то Прокопий, засобиралась с ним в 
небеса райские, божьи.
	Собрал царь сыновей у ложа бренного 
посоветоваться, как царство меж ними поделить, 
чтоб никому обиды не чинить, а дружбу сохранить.
	Изя, как самый умный, сразу предложил: у кого  
где жили предки по матерям, так и разделить: 
Махмуду - восточный кусок; Изе – южный, а Ивану – 
северные  края.
	- Мудро предлагаешь, - с усилием вымолвил 
Прокопий. - Так тому  и  быть!
	На том и помер, а вместе с ним и Марья. 
Похоронили их с почестями на холме высоком, в 
склепе  глубоком, берёзками обсаженном, цветами 
уложенном, крестом увенчанным.  
	
      Так и разделилось царство Прокопия на три  
части. Махмуду достались богатые восточные земли 
со  степями широкими и реками полноводными и 
глубокими.  Изе - южные края, богатые города, поля 
плодородные, люди дородные. Моря их омывают, с 
иноземцами торгуют, корабли  встречают. 
      А Ивану досталась северная, мёрзлая земля -  
снегами укрыта, от солнца закрыта. Ничто на ней  
не произрастает, только ветер холодный играет. 
Волк  за оленем гонится, да берёзка к земле 
клонится…
	Затосковал Иван-царевич, задумался: ”Как 
землю  свою богатой сделать, чтоб не хуже, чем у 
Махмуда и  Изи...”
	Собрал он свиту немногочисленную, от холода  
дрожащую:
	-  Друзья мои верные, сподвижники отцовы,  
присоветуйте - как быть? Как землю нашу 
обустроить? Чтоб жить на ней было радостно, сытно, 
богато и сладостно.
	Зашумела свита, загалдела... И вышёл вперёд  
стрелец, былой удалец, борода до пояса свисает, а  
глаза хитринкою играют:
	- Достались мне в наследство от отца сани  
волшебные. Сказывал отцу дед, а тому - его деды  
и прадеды, что кто на них поедет прямо на север к  
полюсу лютому, тому откроются царства невиданные,  
чудесами полные. Те чудеса поучительны. Кто их  
постигнет - ума наберётся и землю нашу обустроит.  
Дабы люди со счастьем жили, добром наполнялись, 
без  злобы дружили.
	Только не нашлось пока смельчаков на сани те  
умоститься и в дорогу неизведанную, страшную  
снарядиться.	
	- Ну, спасибо тебе, стрелец-удалец, за совет  
дельный, неподдельный. Батюшка мой, Прокопий-
третий,  смелым бывал и мне завещал. Давай-ка сюда 
сани свои!	Принёс стрелец сани. Уселся в них 
Иван поудобнее и только к северу развернулся, 
слегка потянулся, они и поехали ... сами.
Сказ 1.
Возврат к оглавлению
ПлохоСлабоватоСреднеХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Загрузка...

Добавить комментарий (чтобы Вам ответили, укажите свой email)

Ваш адрес email не будет опубликован.

 символов осталось