Свадьбу сыграли более чем скромную, хотя гости были, и 
невесту жених искал, и дружки торговались... Затем ели, пили, 
чем бог наделил. В хмельном угаре пытался Назар смягчить думы 
свои горькие. Он и плясал гопака как никогда азартно, и песни 
горланил до хрипоты под домбру бродячего, заглянувшего слу-
чайно на торжество, старца-кобзаря.
	Молодые старались не думать о плохом: Настя так и на-
строила Панаса, мол, всё минётся, а наше останется с нами. И па-
рень, глядя на красавицу-суженую, действительно давил в себе 
противное, гаденькое ощущение, запивая его приторным вином 
Бельмониса. Добавляло горечи и пожелание Насти: пока не даст 
пан своего “благословления”, поживут молодожёны отдельно, у 
своих родных...
				***
	В панский дом вёл Настю управляющий. Шёл он рядом, 
похмыкивал, помахивал своей неизменной плетью и наставлял 
девушку:
	- Правильно сделала, что не стала артачиться. Понравишь-
ся пану, возьмёт в услужение к себе. И заживёшь, девка, как у 
бога за пазухой! Будь только поласковее, не стесняйся! – 
гоготнул он похотливо и попытался даже приобнять Настю.
	Она же одёрнула его руку, глянула гневно и отсекла слу-
жаку одной фразой:
	- Не лапай, а то пану расскажу!
	- Шучу я, - сник Ермила и дальше шёл молча.

	Станислав, поджидая Настю, стоял у распахнутого окна в 
зале и подрагивал от волнения. Более того, трепетало всё внутри, 
и бросало то в жар, то в холод. Он спонтанно вытирал высту-
пающий пот и пытался привести в порядок мысли, чувства и 
снять эту предательскую дрожь. Он уже жалел, что послушался 
дружков, но, представив Настю, её весеннюю красу, наполнялся 
смутными надеждами и отгонял подспудный стыд, страх и 
неуверенность в правильности принятого решения.
	А осенний вечер выдался удивительным, с тягучим возду-
хом, наполненным будоражащими ароматами, которые появля-
ются только в эту позднюю пору природного увяданья. Где-то в 
роще перекликались птицы; на речке, в камышах, время от вре-
мени крякали взлетающие утки, да из конюшни периодически 
доносилось фырканье лошадей...
	Она вошла как видение: тихо, с упрямым взглядом рас-
крытых широко глаз. Одежда на ней была обычная, крестьянская: 
из сурового полотна белая рубашка, с причудливым орнаментом 
из красных ниток; талию обвивал коричневый поясок, а внизу - 
расшитая узорами по краям, льняная прямая юбка, из-под кото-
рой выглядывали простенькие чёрные сапожки. На шее бусы с 
разноцветными камешками, и на грудь привычно спадала коса с 
вплетенными ленточками. 
      Это простое народное одеяние, только подчёркивало 
юную красоту и притягательную силу девушки.

	Ермила блеснув белками глаз, скривив губы, спешно рети-
ровался, аккуратно прикрыв за собой дверь.
	Какое-то время они стояли друг против другом молча, не 
отводя глаз. Наконец, Станислав нашёлся и начал сбивчиво гово-
рить:
	- Не сердись, Настя, я... не трону тебя... Просто хотелось 
увидеть тебя и поговорить наедине...
	- Ну, говори, - натянуто усмехнулась девушка. – Может, 
пане, и сесть пригласите холопку? Впрочем, могу и постоять...
	И пан засуетился, будто скинул с себя тяжёлую ношу, и 
стало ему легко. Он подхватил Настю под ручку и усадил на ди-
ван. Колокольчиком вызвал гувернантку и приказал накрыть 
стол. Почему не сделал этого раньше?... От волнения не знал как 
себя вести, с чего начинать и как приготовиться.
	Глядя на эти хлопоты, на по-мальчишески смущённого 
вельможного пана, который вдруг развил бурную деятельность, - 
Настя повеселела и, даже, заулыбалась. Сменившаяся на её лице 
настороженность на приветливость подействовали на 
Станислава магически. 
	Пока слуги накрывали стол, он ходил по залу и рассказы-
вал случай времён своего юношества, случай, который казался 
ему комичным.
	- Заканчивал я тогда иезуитскую школу и готовился 
учиться в Варшавском университете. Школа располагалась в не-
большом местечке, но считалась одной из лучших в этих краях. 
Так вот, по латыни был у нас наставник-иезуит уж очень 
строгий. Школяры его не любили и побаивались. Между собой 
прозвали его Горбуном,  за большую сутулость. Наказывал он 
провинившихся строго: ставил на коленях в угол, а, бывало, и 
бил палкой по спине...
	Настя слушала внимательно, ощущая, как наполняется ка-
кими-то новыми ощущениями. Будто не к пану пришла, а к зна-
комому, или, даже другу: настолько искренна и доброжелательна 
была его речь...
	- ...и предложил я пошутить над Горбуном...
	Станислав в этом месте сделал паузу, засветился глазами и 
интригующе посмотрел на девушку. Та же старалась не показы-
вать наплывающих на неё чувств, сохраняя на лице бесстраст-
ность и полное внимание.
	- Ходил Горбун по одной и той же дороге - узенькой тро-
пинке, тянущейся между деревьями небольшой рощицы, что ме-
жду школой и домами местечка. Так он избегал людных мест, по-
скольку шумного общества не переносил. Это к слову. Так вот, 
мы, с дружками, вырыли на этой тропке ямочку – небольшую, но 
глубокую, до локтя руки. Укрыли ямку куском коры и положили 
на неё с десяток золотых монет!
	- Монет? – невольно переспросила Настя, пытаясь понять, 
в чём смысл “шутки”. – И для чего?
	- Эта называлась – проверка на жадность! – широко разу-
лыбался Станислав и, жестикулируя руками, энергично продол-
жил. – Дело проворачивали с утра, перед занятиями. Спрятались 
в кустах и стали наблюдать. Солнце всходило быстро и уже заи-
грало лучами на нашей золотой кучке, - продолжал рассказ пан, 
причём с особым подъёмом, будто перед публикой в театре. – И 
Горбун золото узрел сходу! Он остановился озадаченный, на-
гнулся, чтобы лучше разглядеть. Затем воровато оглянулся и по-
тянулся к монетам...
	Здесь Станислав опять на миг замолчал, изучая реакцию 
Насти. Она же даже заёрзала в нетерпении и тоже засветилась 
лицом.
	- Тут и началось, - со смехом продолжил пан. – Одну мо-
нетку он успел взять, а остальные провалились с трухлявой 
корой в ямку! Горбун встал на колени и с таким азартом стал 
рыться в земле, что вся картинка стала чрезвычайно комичной. 
Мы в кустах не выдержали и расхохотались!
	Заулыбалась и Настя, живо представив солидного челове-
ка в одежде священника, копающегося в земле с сопением и при-
читаниями.
	- А у меня был случай на охоте! – вдруг разоткровеннича-
лась и девушка. – Сделали мы ловушку...
	Теперь уже Станислав, присев рядом, заглядывая в её гла-
за, с искрящимся лицом, гулко бьющимся сердцем, слушал не-
хитрое повествование...
	Сколько длилась их беседа?... Они не замечали времени. А 
оно работало по-своему, сближая две души неумолимо, неминуе-
мо, создавая притяжение, которое молодые обычно чувствуют 
всем существом, отключая разум.
	Затем был ужин, пролетевший в игре слов, чувств, движе-
ний и взглядов.
	Восходящее солнце прервало общение...

Возврат к оглавлению
Глава 10.