Народная воительница. Глава 25

	Дождь над Прилужным увенчался мерцающей радугой-
дугой: одни конец её уткнулся в луга, а другой зацепился за 
берег Змейки. Тянуло бодрящей свежестью, ароматами 
воспрянувших трав, цветов, горьковатыми запахами влажных 
деревьев и терпким, с примесью гнили, привкусом промокшей 
земли.

	После известия от пана Станислава, что нужно всем соби-
раться и готовиться к дальнему походу, прошли уже недели. 
Большинство селян, в том числе и Назар с Даной, выжидали, 
ловя любую весть, чтобы предметнее разузнать: что за бунт 
случился и, если собираться куда-то ехать – то куда? 

	Как всегда Жиник был более осведомлённым. По своей 
“коммерческой почте” он разузнал, что уже собрано польское 
ополчение-рушение во главе с крупным магнатом, и бунтовщи-
ков скоро отловят и уничтожат. Тем более, разбойниками верхо-
водит баба-холопка, некая Поляница! И хоть и говорят, что бла-
говолит к ней матерь божья, всё же баба остаётся бабой: какой с 
неё атаман? Стыдоба одна, - рассуждали Жиник, направившись к 
своему единодумцу - управляющему Ермиле, прихватив заодно 
бутылку вина для “приятной” беседы.

	Панский служака в последнее время вёл себя с крестьяна-
ми-холопами осторожно-вежливо, будто забыв свои прямые обя-
занности. На панщину никого не гонял, недоимки и штрафы пол-
ностью переложил на Жиника; со всеми угодливо здоровался; 
кося взгляд, приветливо улыбался. И, вообще, старался меньше 
показываться людям на глаза. Он тоже выжидал...
	Новость, которую узнал в местечке, куда наведывался 
время от времени к куму своему, Якубу Шиманскому, заведо-
вавшему цехом гончаров, чем-то ошарашила, но больше при-
ободрила и заставила хитро задуматься. Вернулся он в Прилуж-
ное с намерением обсудить всё с дружком своим, Жиником 
Бельмонисом. 

	Тот, как чувствовал: объявился в тот же день. Зашёл в дом 
управляющего через заднюю калитку со стороны сада, насторо-
женно оглядываясь, будто вор какой. Пока шёл к дому, чертыхал-
ся и поругивал прошедший дождь, сбивая садовую грязь с сапог. 
На крыльце, недовольно сопя, кое-как обтёр о подстилку подош-
вы и так и ввалился в гостиную Ермилы обутый.
	После коротких привычных приветствий, рукопожатий, 
уселись за стол, который проворно накрыла молчаливая, грузная 
повариха-служанка Ганна. Вино, естественно, оказалось в самый 
раз. Разлив его по фарфоровым ковшикам, подаренным тем же 
кумом, Ермила, без тоста, сделал внушительный глоток. Жиник 
не стушевался и поспешил за хозяином дома, правда, лишь при-
губив вино.
	- Рассказывай, что у нас новенького и в деревне, и вокруг, 
- закусывая куском мяса и машинально слизывая языком жир на 
губах, натужно прогудел Ермила.
	- Замерли хлопы, ждут новостей. Но кое-кто чует задним 
местом хворостину и тайно клонится податься в бега. И не на-
прасно, если какие грехи перед королевской властью таки есть. А 
она, власть, себя проявит. И на этот счёт сведения имеются...
	- Выдавай не томи, что имеешь, - поторопил Ермила, в от-
вет на возникшую паузу.
	Жиник деланно вздохнул, прошёлся взглядом по окнам, 
зацепил и дверь, и зашептал:
	- Шляхта собирается войском и готовит бунтовщикам 
полный кердык. И тут надобно помозговать: с чего бы нашим 
некоторым хлопам суетиться, намереваясь сорваться с насеста?
	Икнув, дожевав мясо, Ермила зашептал в свою очередь:
	- Был в местечке у кума и там узнал: атаманша бунтовщи-
ков, прозванная Поляницей, на самом деле... полюбовница-
приживалка нашего пана Станислава...
	- Настя, что ли?! – ахнул Жиник. – Так и пан выходит...
	- ...заодно с ней.
	- Вон откуда ветер дует. Ну и дела! Теперь понятно, чего 
хотел пан...
 	- И ещё узнал, - радостно затуманился глазами управляю-
щий, - накрыл-таки разбойников ясновельможный магнат Рос-
тоцкий. 
	- Наконец-то! Уж очень надеялись...
	- Говорят, окружил бандитов. Те бились как загнанные 
зверюки, но наши – храни их Матка Боска35, - тут Ермила неисто-
во закрестился, - одолели псов драных. А дальше сведения рас-
плывчатые, непонятные. Настю с её муженьком холопским, Па-
насом, недобитых в бою, будто успели казнить: сожгли на костре 
– но началась гроза и молнией убило Ростоцкого, память ему 
вечная...
	- Убило? – с дрожью в голосе повторил арендатор, обли-
зывая внезапно высохшие губы.
	Жиник был суеверным, верил в приметы. И словно под-
тверждая его подспудные страхи, Ермила бесстрастно добавил 
ещё одну сногсшибательную новость:
	- Сразило молнией и Станислава нашего и некоторых 
жолнежов. Но... это уже слухи. 
А их распускают холопы намеренно, чтоб внушить нам страх: 
будто на их стороне божья сила. Так что не дрожи, враки это. 
Главное – бунт подавили и зачинщиков наказали, как и изменни-
ка, пана нашего. За это и выпьем, по полной!
	В этот раз дружно чокнулись и азартно выпили до дна.
	- А теперь давай обмозгуем наши действия во славу коро-
ля Речи Посполитой...

				        ***
	Ужинали поздно, когда уже и солнце, сверкнув виновато 
алым лучом, закатилось на западе за крайнее, повисшее на чёр-
ной стене леса, облако. Дана привычно накрыла на стол то, что 
бог дал за труды крестьянские, каждодневные: варёную картошку 
в чугунке, сало, лук, порезанную мелко капусту, пахнущие рас-
солом огурцы, выпеченный ещё до утренней зорьки каравай ржа-
ного хлеба да кувшин козьего молока...
-------------
35Матка Боска – Матерь Божья по-польски.
-------------
	Расселись мужики - Назар с сыновьями, подросшими Ос-
тапом и Зиновием - деловито, успевая перекреститься в сторону 
иконы, что в “красном” углу освещалась лампадкой с горящим 
маслом. Дана умостилась у края стола, как и положено хозяйке, 
последней. Слева от неё стояла самодельная детская кроватка-
колыхалка с внуком Тарасом. Малыш, ухватившись обеими руч-
ками, посапывая, азартно сосал обвязанный в тряпочку кусок 
хлеба, обильно смоченный козьим молоком.

	Только начали трапезу, как в окно робко постучали. Все 
насторожились и тревожно переглянулись. Дана подхватилась 
первой и уткнулась в окно:
	- Ганна это, повариха... – облегчённо прошептала она и, 
привычно перекрестившись, заспешила к двери.
	Вошла Ганна в платке, опущенном до бровей, будто пря-
тала лицо своё от кого-то. В глазах её метались беспокойные ис-
корки, а в облике проскакивала отчаянная решимость.

	- Присаживайся к столу, - пригласила гостью Дана, а На-
зар согласно кивнул, подвигаясь, освобождая место.
	- Ой, некогда мне. Заскочила на минутку, - заторопилась 
Ганна, однако присела на краешек лавки, что тянулась вдоль печ-
ки.
	Потом она вздохнула, тяжело набрав воздуха, отчего за-
метно покраснела и, сбиваясь, рассказала, то, что подслушала из 
разговора Жиника и Ермилы:
	- ...Так что сгинули и Настя ваша, прозванная бунтовщи-
ками Поляницей, и муж её Панас. Простите, что такую страшную 
весть принесла... – печально заканчивала рассказ Ганна.
	Принесённые новости Хорошенки восприняли, естествен-
но, как нежданное большое горе! Назар, обхватив голову руками, 
почернел с остановившимся взглядом. Дана заливаясь слезами, 
только успевала их вытирать концом платка. Она постоянно 
всхлипывала, с трудом сдерживая рыдания. А сыновья по мере 
рассказа серели лицами, и по их щекам стекали предательские 
капельки, падая в тарелки...
	- И это не всё, - горестно продолжала Ганна. – Едут они 
завтра с утра в местечко за жолнежами и собираются вас и ба-
тюшку арестовать и отправить в кутузку. Так что нужно быстрее 
собираться и убегать куда-то. Иначе...
	- Понятно, - поднялся Назар, с лицом бледным, постарев-
шим, укрывшимся глубокими морщинами. – Благодарность от 
нас тебе, Ганна, большая. Теперь всё разъяснилось...

			            ***
	Когда ушла Ганна, время для Хорошенков забилось вместе 
с сердцем, как при надрывном, быстром беге. Раздумывать долго 
было уже некогда, и Назар, как всегда бывало в минуты опасно-
сти, собрал в кулак волю и решения принимал быстро, трезво 
оценивая ситуацию. 
	Прежде всего, отправил сына Остапа к Хрестенкам: ясно 
было, что им, с семьёй батюшки, нужно уходить вместе.
	- Берём только самое необходимое!
	- А как же скотина? – плачущим голосом вопрошала Дана.
	Назар подошёл к жене, ласково обнял её за голову, прижал 
к груди и, поглаживая волосы, горестно сказал:
	- Останемся живы сами – наживём ещё...
	- И куда мы?
	- Тут думать нечего, - решительно говорил глава семьи, - 
Недалече от нас Московия. Там живут такие же как мы – право-
славные и язык у них понятный. Да и царь тамошний – говарива-
ли не раз бывалые люди – к нашим благоволит: землю даёт и вся-
кую помощь оказывает. Главное – нет притеснений, даруется 
свобода. Лишь бы жили по закону и не разбойничали.
	- Дай-то Бог! – крестилась женщина, тягостно вздыхая.
	- Уходить будем через болота по “волчьей” тропе: я её хо-
рошо знаю.
	Да, собирать пожитки на телеги с лошадьми и ехать  по 
дороге, которая была единственной и вела к тому самому местеч-
ку, куда собирались поутру направляться Ермила и Жиник, было 
рискованно. 
	- Через болота уходить тяжелее и меньше груза возьмём, 
но дойдём обязательно! – пояснял своё решение Назар. – А маль-
ца уложим на зимние санки: по болотной траве и мху буду сколь-
зить, как по снегу.
	Отдавая распоряжения, заодно осмысливая предстоящую 
тяжёлую дорогу, Назар даже приободрился. Неужто панская ка-
бала может кончиться?... За это и цеплялся, хватаясь за спаси-
тельный круг подспудных надежд на лучшее. Горестные думы о 
Насте, Панасе и бунте давили голову, но их настойчиво 
отгонял...

	Зиновий пришёл с батюшкой Даниилом. На лице священ-
ника мелькала тень строгой сосредоточенности. Обнявшись с На-
заром, перекрестив его, он сказал неожиданное:
	- Пришёл благословить вас на дальнюю, нелёгкую дорогу. 
Буду молиться за вас...
	- Вы остаётесь? – невольно вырвалась у Назара страшная 
догадка. – Они же...
	- Доля у нас такая, - мягко перебив, спокойно, привычно 
напевно выговаривая слова, продолжал батюшка. – На всё воля 
божья, да и собраться мы не успеваем. К тому же младшая дочь 
заболела с вечера...
	В доме на миг повисла тягостная тишина, которую пре-
рвал скрип двери: в неё вошёл встревоженный другой сын, Ос-
тап. Он было замялся, поклонился отцу Даниилу, и с юношеским 
запалом высказался:
	- Там... сын Жиника... Масик за деревом спрятался и вы-
сматривает наш двор и хату!
	Волна ненависти проскочила по лицу Назара и рассыпа-
лась брызгами ярости. Он схватил первое, что попалось под руку 
– массивный деревянный рубель, используемый для глажки 
белья – и кивнул сыновьям, а батюшке сказал:
	- Прости, отец, что прерываю беседу, но нужно разобрать-
ся с отпрыском рендаря! Айда, хлопцы!
	Вышли через чёрный ход, который делали почти в каждой 
хате. Он вёл на огород и использовался, как крайняя  возмож-
ность незаметно уйти в случае опасности.

	Ночь заканчивалась: уже светлело на востоке, подсвечива-
ясь радужными красками. Ветра почти не ощущалось. Шарооб-
разный силуэт рано располневшего Масика – младшего сына 
Жиника – подсвеченный окнами Назаровой хаты, увидели, как 
вышли из-за угла. Парень так увлёкся наблюдением, что прозевал 
опасность...
	- И что ты тут выглядываешь возле моей хаты? – схватив 
левой рукой за шиворот младшего Бельмониса, угрожающе под-
няв рубель, страшно прошипел Назар.
	Хлопцы вынырнули из темноты спереди, перекрывая до-
рогу для отхода. 
	- Не бейте меня! – взмолился Масик. – Я пришёл тайно от 
батька, чтобы предупредить и помочь...
	- Так в хату бы зашёл: чего прячешься и подсматриваешь? 
Не шпионишь ли по заказу? – Назар грубо тряханул парня, при-
душив шею.
	- Я... выжидал... Смотрю, ксёндз ваш пришёл. Может, бе-
седа серьёзная, а тут я...
	Назар ослабил хватку, несколько успокоившись:
	- Тогда докладывай ясней: чего хотел?
	Масик приободрился, даже выпрямился, поправляя руба-
ху:
	- С вашими сынами мы не раз вместе игрались, купались в 
речке, ходили в лес и даже дружили. Они подтвердят! – кивнул 
он в сторону хлопцев, на что те кивнули головами.
	- Батько с Ермилой собираются завтра в местечко... И я не 
хочу, чтобы моих друзей побили и посадили в тюрьму...
	- Вона как! - поразился Назар. – Про то знаем, а что ещё?
	- Помочь решил вам... Вот талер... Чем могу...
	И парень вытащил из кармана своих широких штанов 
блеснувшую при сумеречном свете серебряную монету и протя-
нул Назару, вызвав у того смятение.
	- Знаю, убегаете вы и эта денежка вам от меня в дорогу...
	Назар неуверенно взял монету, попробовал почему-то на 
зуб и приобнял Масика:
	- Ну, если так, то благодарность тебе. Помощь, нужно ска-
зать, ощутимая: я таких монет отродясь не видывал. Может, ты не 
такой, как твой батяня и всё ваше семейство. Хоть бог у вас 
другой, однако пусть он тебя хранит. Беги домой! 
	И Назар отпустил Масика, слегка подтолкнув его в спину. 
Уходя, младший Бельмонис попрощался за руку со своими быв-
шими дружками. Обниматься не стали. Когда тень парня исчезла 
за деревьями, Хорошенки поспешили в хату...

	Простившись с батюшкой Даниилом, спешно сложили 
пожитки и провизию в котомки. Основную часть из них 
поместили на волокуши, наскоро сделанные из тонких брёвен, 
связанных верёвками. Другую – в мешках, завязанных так, чтобы 
можно было нести за спиной как рюкзаки.
	Скотину: кобылку Марту, коз, кабанчика, кур – 
выпустили на волю, отогнав ближе к лесу. А вот дворового 
сторожа, пёсика Рыжика, решили взять с собой. Псина был 
умным, его частенько брали на охоту. Он хорошо чуял дичь и 
чужих людей, потому мог оказаться не лишним в дальней дороге.

	Назар уходил последним...
	Поклонившись дому своему, вытащил из внутреннего 
кармана Настин крестик и медальон. Поцеловал их поочередно, 
перекрестил себя троекратно и аккуратно положил драгоценные 
вещи назад. Затем торопливо, будто боясь, что передумает, вы-
ложил к хате, до деревянного крыльца, густую дорожку из сухой 
соломы, начинающуюся от калитки. Этот конец и поджёг. Огонь 
разгорался нехотя, но, постепенно, набрал силу и огненным ручь-
ём потянулся к хате. 
	Назар лишь мгновение постоял, окинув горестным, про-
щальным взглядом родной дом, сараи, плетень, сад... Затем, 
сдерживая стоны от боли в груди, развернулся и, сначала тяжело 
ступая, а затем ускоряясь, почти побежал к своим: они ждали у 
леса.
	Когда уже вышли к болотам и ступили на “волчью” тропу, 
увидели густой дым, клубами поднимавшийся вдалеке, за лесом. 
Дана вздрогнула, как от удара, приложила свободную руку к гу-
бам, затем к сердцу и затуманилась глазами. Мужики же, воткнув 
палки в болотную жижу, поправив мешки, ослабив верёвки от 
волокуш, пристально-сурово смотрели туда, где сгорала их про-
шлая жизнь, и машинально крестились. Рыжик потихоньку ску-
лил, а маленький Тарас, укутанный в тулуп, спал в санках на 
свежем воздухе безмятежно и крепко...
Возврат к оглавлению
Эпилог
ПлохоСлабоватоСреднеХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Загрузка...