Рассвет встречали в копне сена!

	Ароматы высохшей степной травы пьянили, будоражили, 
а близость любимого человека добавляла особенной неги, рас-
слабленности, когда не хочется ни о чём думать, тем более, де-
лать. Но... Настя вывернулась из объятий Панаса – пора возвра-
щаться на землю бренную!
	Она резко поднялась, отряхивая солому, порывисто по-
правляя одежду, приглаживая рассыпавшиеся волосы, и весело 
оглянулась вокруг... Цепочка пеших жолнежей с ружьями напе-
ревес, бесшумно вынырнувших из-под лесочка, смотревшихся 
издали расплывчатыми кукольными фигурками, на время 
повергла воительницу в шок!
	- Панас, быстрей! У нас гости... – с нарастающей тревогой 
прошептала она возлюбленному, схватила его, опешившего, за 
руку, и они, согнувшись, постоянно оглядываясь, побежали к ла-
герю повстанцев.

	А лагерь неспешно пробуждался: кое-где между деревьями 
мелькали мужские фигуры; кто-то шумно обливался водой из 
ведра; а некоторые выражали недовольство, что рано разбудили...
	- Тревога! – зычно крикнула Поляница. – Ляхи нас окру-
жают! Где Влас?...
	Очень скоро лагерь загудел, наполнился криками команд, 
ржанием лошадей, лязгом оружия и тревожной разноголосицей! 
Найдя сотника Сивоуса, Поляница приказала выслать разведчи-
ков, чтобы оценить ситуацию... 
      Но, похоже, было поздно – с грохотом пушки и смертель-
ным свистом летящего ядра, разлетелась в щепки крайняя телега! 
Затем послышались ещё разрывы... 

	Не успел развеяться дым, как с боевым кличем на лагерь 
накинулась лавина польских драгун и гусар! Причём им сразу же 
удалось отсечь казаков от коней на выпасе, что резко ослабило 
сопротивление повстанцев. К тому же, застигнутые врасплох, 
толком не проснувшиеся с ночи, многие становились лёгкой до-
бычей для нападавших. Уже неслись стоны и предсмертные хри-
пы стреляных, рубленых и колотых воинов. У их тел по земле 
страшными ручьями растекалась кровь. 

	Поляница с Панасом пытались организовать сопротивле-
ние. Им таки удалось собрать внушительную группу наиболее 
боеспособных людей. Укрывшись за телегами, образовав круго-
вую оборону, они сумели отбить первый вал ляшеской атаки. Ос-
тавив убитых, подобрав раненых, поляки чуть отошли к лесу, со-
храняя плотным кольцо окружения. Видно было, как подтягива-
лись пешие жолнежи, подтаскивались пушки, осуществлялась 
перегруппировка конницы...

	- Нас предали! – обречённо выдохнула Поляница. – 
Только так можно объяснить такое внезапное и подготовленное 
нападение. И кто ж этот Иуда? – скрипнула она зубами. - 
Остаётся надежда на Станислава: может он приведёт подмогу от 
запорожцев, – тут же пыталась она подбодрить своих.
	- Да, нам остаётся биться до последнего, да надеяться... – 
всматриваясь в сторону врага, шептал Панас. 
	Несмотря на смертельную опасность, на безвыходность 
ситуации, он был на подъёме физических и душевных сил и не 
чувствовал страха. Пьянящие, будоражащие ощущения прошед-
шей ночи любви ещё владели им, отчего всё воспринималось 
временным, преходящим и преодолимым. В момент, когда его 
любовь стала взаимной, когда он обрёл свою Настю – о смерти 
даже не думалось. А биться за неё он готов был до конца сил сво-
их! “Ног не будет – буду руками душить. Рук не станет – зубами 
загрызу...” – мелькало где-то возвышенное, пусть и наивное.

	От нападавших медленным шагом выдвинулся конник с 
белым флажком на пике - очевидно, поляки выслали парламентё-
ра.
	Кое-кто начал было высказываться по этому поводу, но 
Поляница пресекла разговоры:
	- Послушаем, что скажет...
	Вблизи разглядели парламентёра: им оказался молодцева-
тый драгун, с наглыми на выкате глазами и серым пушком волос 
на верхней губе. Он остановился на расстоянии выстрела и гром-
ко, звонким голосом прокричал:
	- Вельможный магнат Ростоцкий, от имени круля нашего 
Владислава, предлагает вам прекратить бессмысленное сопро-
тивление и сдаться. Тогда всем будет дарована лёгкая смерть от 
пули, без пыточной казни!  
	Стецько Криволап не удержался и выкрикнул в ответ:
	- Ростоцкий, он же жадный до икотки! Пороха на пулю 
пожалеет! Брешешь ты, морда пучеглазая! Кроме лёгкой, есть ещё 
геройская смерть!
	- Верно! – подхватили остальные, а Поляница, 
поддавшись общему настрою, высказалась, но уже своим:
	- Да, с нами бог наш, Иисус, вера православная, земля на-
ша и воля! За праведное дело попадём мы в рай, а им гореть в 
аду.
	- Так-так! – понеслись одобрительные голоса. - Не сдамося 
мы ляхам-катам!

	Парламентёр, будто не слыша этих выкриков, выждал пау-
зу, откашлялся и снова крикнул, сорвавшись на юношеский 
фальцет – видно разволновался:
	- А тому, кто живой доставит вашу атаманшу-разбойницу, 
будет помилование и бочка вина, пожалованная самим вельмож-
ным паном Ростоцким!
	Тут не удержался и сотник Влас Сивоус:
	- А закусь будет?
	- Ага, обещал пан хлопу гусака, да забрал и потроха! – по-
неслось откуда-то, вызвав всеобщий хохот. 
	После чего понеслись в сторону поляка острые, солёные 
словечки, шутки и прибаутки. Тот хотел ещё что-то сказать, но, 
видя такую неожиданную реакцию обречённых на гибель людей, 
стушевался. Лицо его побледнело то ли от злобы, от ли от страха, 
он развернул коня и быстрым галопом поскакал к своим.

				***
	С большими потерями, оставаясь уже без пороха, только 
сабли, ножи да пики, повстанцы отбили и второй польский 
навал! Наравне со всеми билась саблей и Поляница-Настя. Возле 
неё неотступно оставались Панас со Стецком, да группа казаков 
во главе с Власом. Все уже получили ранения, были обрызганы 
кровью и своей, и вражьей, но удивительным образом держались. 
А, может, тому было объяснение – воительница! Во-первых, она 
единственная не получила ещё ни царапины, хотя одежда во 
многих местах порвалась, и куски её трепыхались на ветру, 
создавая какой-то неестественный феерический образ: будто не 
человек это, а бестелесный воин-призрак! Не берёт его ничего!

	Третью атаку поляки, введя свежие силы, начали почти 
сразу, чтобы не дать передышку бунтовщикам. Воительница, 
ловко увернувшись от сабли пешего жолнежа, пройдясь своей по 
его шее, краем глаза увидела, как с окровавленной головой упал 
без чувств Панас. Мелькнул огненный взгляд Зденека и тут же 
затуманился смертной поволокой. Стецько ещё раньше уткнулся 
в колесо повозки сражённый пулей. А Влас, пронзённый пикой 
драгуна, схватившись за неё двумя руками, вырвав смертельное 
оружие из рук врага, так и умер, полив землю алой кровью...

Возврат к оглавлению
Глава 24.