Вести о расправах, устроенных драгунами Прудницкого,
скоро дошли до Поляницы. Воительница впала в глубокое волне-
ние, наполняясь гневом, ненавистью и нарастающей жаждой
мщения!
Послав разведчиков - узнать точнее, где лютует Прудниц-
кий, Поляница, как уже устоялось, собрала совет...
Расположились на полянке небольшой рощицы. Вокруг
радовался жизни июнь, наливаясь соками трав, листьев, цветов;
восторгаясь напевами птиц, и несущимся с полей умиротворяю-
щим жужжанием пчёл и шмелей, стрекотнёй кузнечиков, порха-
ниями бабочек причудливых расцветок...
Но собравшимся некогда было отвлекаться на эти причу-
ды и брызги клокочущей жизни, они обсуждали – смерть...
Атаманша сидела на пеньке, укрытом узорчатым ворси-
стым ковром. Расшитый белый платок обрамлял её лицо, подчёр-
кивая строгую красоту уже не юной девушки, а зрелой женщины.
Блеск глаз, плотно сжатые полоски губ и двигающиеся
спонтанно пальцы рук - отражали внутреннее напряжение,
трудную мыслительную работу.
Возле неё, как всегда, стоя по сторонам, расположились
Станислав и Панас, чуть поодаль – Влас, вдали мелькал Зденек.
Остальные уселись на траве полукругом...
Первым начал говорить казачий сотник, Влас Сивоус.
- Предлагаю отобрать наиболее отчаянных хлопцев на ко-
нях, сотни две, и подстеречь Прудницкого. За старшего
назначить меня.
- И как вы собираетесь его подстеречь? – глядя строго на
казака, уточнила Поляница.
- Как обычно: устроим засаду. Такое опробовано не раз.
- Что скажешь, Панас? – неожиданно обратилась она к
своему второму помощнику, вызвав некоторое смятение у
Станислава – тот уже стал привыкать к роли главного советника.
- А я предлагаю проявить хитрость и заманить гадов в ло-
вушку! А там и добить.
Теперь Поляница, без слов, обернулась к Станиславу: что
он скажет?
- Сложно это - ловушка, с засадой проще... – морщась, не-
уверенно проговорил тот.
- Ан, нет! – вдруг поднялся с земли Стецько Криволап. –
Ловить рыбку на живца дело надёжное и даже где-то святое. Я и
место знаю: недалече отсель низина средь холмов имеется. Сюда
их гавриков и притянуть. А мы сверху насядем! Каково? – обер-
нулся он ко всем, сверкнув оком.
Атаманша одобрительно склонила голову, мимолётно
улыбнулась и развила предложение Стецька далее:
- Ну, а за живца, давайте-ка подошлём ляхам будто бы по-
страдавшего от нас, разбойников, шляхтича. Пусть он и укажет
место, где мы стоим лагерем. Надеюсь, найдутся у нас на такое
благое дело смельчаки, да ещё и хорошо говорящие на ляшеской
мове? – повела Поляница взглядом по своим сподвижникам.
- А как же? – опять объявился пред очи воительницы
Стецько. – Панский язык усвоил в маетке, будучи главным
конюхом! Эт вам не шутки. Тут нужно уметь и хвост коню
крутануть, сбрую подобрать, одеть мастерски и кизяки вовремя
убрать. А то пан-лях...
- Ладно, - усмехнувшись, остановила речь пересмешника
Поляница и одобряюще махнула рукой. – Продумай с Панасом и
речь обманную, и действия свои, и приступай...
Говорила девушка решительно, непререкаемым тоном, как
и положено вожаку.
***
После шумного застолья в попавшемся на пути хуторке,
который драгуны Прудницкого просто разорили, оставив,
правда, хозяев живыми, - ехали навеселе. Утреннее солнце
подмигивало сверху, степной ветерок овевал разгорячённые
лица, когда навстречу им, из-за поворота, выскочил на коне
всадник, одетый в порванную во многих местах одежду мелкого
шляхтича.
Увидев своих, он приструнил коня, переведя его в галоп,
и резко осадил уже перед хорунжим. Низко склонив лохматую
голову, приложив руку к сердцу, незнакомец заговорил горячо:
- Пане, хорунжий! Влад я, Месницкий. Маеток мой
отсюда чуть западнее, - рассказчик постоянно облизывал губы и
явно спешил высказаться: - Ехали с семьёй с Лоева – гостевали у
родственников на свадьбе - да по дороге наткнулись на
разбойников. Как оказалось, верховодит ими некая баба,
Поляница. Все вещи наши, бричку и коня забрали. Детей и жену,
как истых католиков, порубали, а я чудом увернулся и сбежал.
Хоронясь, отследил, куда они ушли на отстой. Знал про ваше
воинство, надеялся, что встречу. И, вот, святая Мария, мать наша
божья, помогла – добрался до вас. Покарайте насильников! А я
выведу вас к разбойному табору... – На глазах у мужика блестели
слёзы.
Прудницкий, уверенный в своей силе, разогретый
лёгкими победами, просто нутром ощутил долгожданную удачу!
Всё к тому шло! Очень впечатлил, как довесок к
“убедительному” рассказу “шляхтича”, и его “растерзанный”,
потерянный вид со слезой на багровой щеке. Да и посполитое
воинство жаждало расправиться, наконец-то, с этой
бунтовщицей-атаманшей и её подельниками!
- Веди! – не выговорил, а рыкнул грозно хорунжий, ощу-
щая дрожь победы.
Пока ехали, с пострадавшим паном Владом обсудили план
нападения.
- Спрятались они от ветерка и лишних глаз в лощине. Туда
ведёт одна дорога. По ней и заскочим. Настигнем врасплох, ок-
ружим и перебьём всех как овец в загоне! – азартно вещал слез-
ливый шляхтич.
Однако добрались не быстро, к закату. Дорога в этом мес-
те сузилась и еле проглядывалась, скорее напоминая широкую
тропинку. Вокруг стоял густой лес. Но ещё светлое небо, не дава-
ло темени разгуляться, отчего скакали живо.
- Тут медленнее и потише... – наконец, наклонился Влад к
хорунжему. – Ещё чуть, и будем на месте...
Лес вдруг кончился и перед всадниками, в заходящих лу-
чах солнца, открылась низина. Дым от костров плотно устилал её
и извещал, что там расположились люди.
- Делимся на две части и обходим кругом... – вполголоса
скомандовал Прудницкий своим воякам, и те растеклись ручей-
ками, охватывая лощину.
Вскоре прозвучал боевой клич и вниз, со всех сторон, с
пиками наперевес кинулись конники! Чем ниже они опускались,
тем дым становился прозрачнее, а недоумение поляков нарастало
– ни повозок, ни лошадей, ни людей не было видно. Только
тлеющие кучки от костров...
Прудницкий даже зубами заскрежетал, поняв, что его дё-
шево подловили и обманули.
- Где он? – грозно проорал хорунжий, натянув удила и за-
крутившись на месте с заржавшим, вставшим на дыбы конём. За-
пыхавшиеся драгуны, удерживая разгорячённых коней, вертели
головами, бренчали оружием и громко поругивались.
И тут раздался выстрел пушки! Ядро, шипя, упало почти
рядом. Взрывной волной Прудницкого сбросило с коня. Уже на
земле, слегка оглушённый, он услышал следующий взрыв, а за-
тем и пальбу из мушкетов, воинственные крики и ржание сотен
лошадей. Чем-то ударило по голове, и он потерял сознание...
***
Нескольким драгунам, благодаря наступившей темени,
удалось вырваться из смертельного пекла, но основная масса по-
гибла от пуль, пик и шашек, прежде всего, казаков Власа Сиво-
уса. Впрочем, и остальные повстанцы не отставали особо. Поле
битвы освещала, словно помогая нападавшим, подрагивающая в
реденьких серых облаках полная луна. А рубились люто, беспо-
щадно, остервенело - до смерти!
К полуночи всё было кончено...
Прудницкого и ещё нескольких пленных оставили до
утра, чтобы с солнцем решить их судьбу.
С восходом, собрали тела убитых поляков и сложили в
яму, что вырыли на краю лощины. Кое-как присыпали землёй.
Своих павших схоронили на высотке, отметив общую могилу
самодельным берёзовым крестом. Отслужил батюшка короткий
молебен, затем скромно помянули убиенных.
Доставшуюся добычу: коней, снаряжение, оружие и одежды -
распределила лично атаманша, учитывая заслуги каждого. Так
Стецьку досталось молодой, арабской породы, конь и настоящая
венгерская сабля, с рукояткой в виде головы змеи. Одарила
Настя смельчака и лёгкими драгунскими доспехами.
Солнце только разгонялось в своём беге, когда Поляница со-
брала всех, чтобы судить попавших в плен польских карателей.
Сидела воительница на грубо сколоченном стуле, укры-
том, ставшим традиционным, ковром, в привычном окружении
своих ближайших помощников.
Связанные поляки, во главе с Прудницким, стояли перед
ней на коленях, склонив головы. За каждым, сзади, громоздился
повстанец в полном боевом снаряжении. Тех пленных, кто пы-
тался выпрямиться, тут же гнули к земле, толкая кулаком в спи-
ну. Поодаль, полукругом, расположились остальные бунтовщи-
ки-селяне и казаки Сивоуса. Толпа спонтанно гудела.
Поляница встала со стула и подняла руку...
- Прошлый раз мы с миром отпустили панов. Но они не
вняли нашей доброте и отплатили чёрным, смертным надруга-
тельством над неповинными трударями. Потому пощады больше
не будет...
Поляница мельком взглянула на батюшку, который стоял
в первом ряду с опущенным взглядом. На лице его ни один мус-
кул не дрогнул. Лишь рука напряглась, сжав пальцы для привыч-
ного ритуала - осенить себя крестом.
-...Накажем карателей и угнетателей наших, согласно их
же уродским правилам...
Тут Поляница, как заправский оратор и судья, выдержала
паузу и отрубила фразой:
- Предводителя-хорунжего на кол, а остальных - повес-
тить!
Эти ужасные слова она произносила отрывисто, с некото-
рым остервенением, с металлом в голосе, с лихорадочным бле-
ском в глазах. Такой воительницу ещё не видели!
- Истинно так! – выкрикнули из толпы.
- Заслужили ляхи проклятые!
- Любо нам решение твоё, Поляница! – донеслось от каза-
ков.
Чего-то подобного Станислав ожидал, но слова любимой
прошлись зимним холодом по душе и сердцу. Он смотрел на неё
и видел другую: беспощадную, огрубевшую, теряющую свою
женственность и нежность. Не сказать, что злоба её переполняла,
но скрытая пружина гнева ощущалась явственно. Он вдруг до
боли, до ломоты в висках ощутил, что прежней Насти уже нет и
не будет...
Повесили пленных на деревьях вдоль дороги, ведущей к
Лоеву. В центре самой дороги казнили Прудницкого, усадив его
в наспех обтёсанный и вбитый в землю кол. На груди его
повесили дощечку с надписью: “Катам-ляхам поклон от
Поляницы”.
Когда скрылась последняя повозка, уезжая навстречу
красному закатному солнцу, откуда-то налетели вороны, взъеро-
шив тишину своим карканьем. Однако тут же чёрная стая тучей
ринулась вверх: очевидно, их испугала пара лысых, с ядовито-
жёлтой кожей на голове, с клинообразными хвостами и
клювами-крючками стервятников. Они, скользнув когтями,
уселись на камни-валуны, что выглядывали из травы у дороги, и,
степенно укладывая пёстро-белые, с чёрной окантовкой крылья,
стали высматривать добычу...
Возврат к оглавлению
Глава 21.
Количество посещений: 13