Глава 7. Браконьер Рохля.

	Рыбхоз “Золотая рыбка”, основанный ещё при Брежневе и 
расположенный к западу от упоминаемого нами болота и леса, был 
лакомым кусочком для некоторых рискованных любителей чужого 
добра, или, выражаясь сухим чиновничьим языком, 
профессионалов-браконьеров. К таким рыцарям лихой удачи, 
поклонникам рыбной ловли в любом её виде, начиная от 
примитивных удочек и заканчивая тротиловыми шашками и 
километровыми сетями, принадлежал и Рохля Даниил Степанович. 
Впрочем, он не ограничивался только одной рыбой, но и 
увлекался охотой... по совместительству. 
	Проживал Рохля в Бургородской губернии, в городке 
Топинске, что расположился в часе езды от рыбхоза. Имел вид 
временно преуспевающего человека среднего возраста. Деловая 
успешность подчёркивалась безупречным ярко-красным пиджаком и 
выутюженными чёрными брюками, из-под которых выглядывали 
остроносые блестящие туфли на сравнительно высоком каблуке. 
Джип “Черокки” органично дополнял “успешное” внешнее убранство 
Даниила.
	Временность преуспевания проскакивала в кошачьей 
подогнутой фигуре и бегающих глазках, изменчивого, но в 
основном тёмного, цвета. Иногда Рохля, особенно в присутствии  
лиц в милицейской или иной государственной форме, напоминал 
кота, обработанного увесистой дубинкой: голова с наклоном 
вперёд уходила в плечи, руки опускались к коленям, а шаги 
становились  мелкими,  как у нашкодившего животного, 
изготовившегося  дать стрекача!
	Тем не менее, имел двухэтажный дом за высоким кирпичным 
забором, упомянутый новый джип и иные материальные блага, 
которые демонстрировал по деловой необходимости и некоторым 
близким друзьям. Там же, в доме, проживала законная жена  с 
сыном дошкольного возраста. То есть, Даниил Рохля имел всё для 
достойного существования.
	Рыбным промыслом занимался не в одиночку, а с целой 
бригадой таких же рискованных молодцев. Кроме того, имел 
небольшую, но отлаженную торговую сеть по сбыту 
экспроприированного. Нелегальный бизнес был хорошо поставлен. 
Вопросы с городскими надзирающими и контролирующими органами 
были надёжно решены и внесены в калькуляцию расходов.
	Равномерное, можно сказать спокойное, течение жизни 
Даниила нарушили два события. Первое было связано с мэрией 
Бургорода, а второе - с незаурядной забегаловкой, 
расположенной на окраине Топинска  и именуемой рестораном 
“Грёзы в тумане”.

      В тот день Даниил оделся не так ярко -  в тёмно-синий 
костюм и голубую рубашку без галстука – и на преклонного 
автомобильного возраста “Жигулях” второй модели, которые 
использовал для официальных поездок, отправился в Бургород, в 
мэрию, подписать кое-какие бумаги, связанные с легальной 
стороной бизнеса – торговлей. 
      С видом своего человека, Рохля кивнул вахтёру, плотному, 
долговязому мужику с неестественно обветренным лицом, и 
уверенно направился к лестнице.  Про себя отметил, что раньше 
тут сидела строгая бабуля. “Усиливают охрану”, - мелькнуло 
мимоходом. Поднявшись на второй этаж, где находилась приёмная 
мэра города, заглянул в означенную комнату. Дверь в кабинет 
была приоткрыта, а секретарша отсутствовала. Слегка 
согнувшись, воровато рассмотрев обстановку приёмной, Даниил по 
профессиональной привычке незаметно и бесшумно проскользнул в 
помещение. Уселся в кресло, что возле окна, и приготовился 
ждать хозяйку приёмной Наташеньку, которая бескорыстно 
помогала ему в общении  с высоким областным начальством. 
	В кабинете мэра разговаривали. Вначале Даниил не обращал 
внимание на слова, доносящиеся из-за двери, но обрывок фразы  
“...у нас под боком нефть, а мы сопли жуём!” пронзил молнией 
темечко дельца и, пронёсшись по телу, застрял где-то пятке. 
Привыкший действовать решительно, Даниил мигом выглянул в 
коридор, убедился в его пустоте (был непрёмный день) и смело 
подошёл к полуоткрытой двери кабинета. С какого места он 
прослушал разговор людей, находящихся внутри (кто они такие, 
мог только догадываться) неизвестно, но смысл уловил. 
Услышанное так поразило, что когда говорившие стали прощаться, 
Рохля не стал дожидаться Наташеньку, отложил своё дело на 
следующий раз и так же, как и вошёл,  по-кошачьи бесшумно 
удалился.

	Ресторан-забегаловку “Грёзы в тумане” Рохля регулярно 
посещал со своей бригадой после каждого успешного лова. Хозяин 
заведения, армянин Хавакян, по прозвищу Жорик, встречал 
удачливых рыбаков как желанных гостей и выделял им лучшие 
столики с соответствующим обслуживанием. Такое отношение было 
вызвано не только традиционным кавказским гостеприимством, но 
и меркантильным интересом: Рохля исправно поставлял в ресторан 
свежую рыбу, и Жорик не хотел, чтобы этот источник  
прибыльного продукта перехватили конкуренты.
       В тот вечер всё было как обычно. Солнце посылало 
последние приветы через неплотно зашторенные окна, 
кондиционеры создавали приятный охлаждающий ветерок и 
атмосфера в ресторане настраивала на достойный отдых после 
трудов праведных. Бригада Рохли – около десятка молодых парней 
разной степени ухоженности (в данный момент неестественно 
возбуждённых) – удобно расположилась за тремя сдвинутыми 
столиками и, перекидываясь репликами, готовилась к потреблению 
напитков и яств. Сам Рохля, занимая место во главе стола, 
разливал водку марки “Убойная” и отдавал последние указания 
официанту. В этот момент открылись входные двери, и во внутрь 
вкатился человечек со свитой, состоящей из трёх 
примечательных, хотя и разнокалиберных особей, которые даже 
непосвящённый человек принял бы за охранников.
	Жорик, как и положено хозяину, с учтивой физиономией, 
украшенной театральной улыбкой,  заспешил к посетителям. Своим 
намётанным глазом он сразу определил, что гости не простые и 
не местные - своих “крутых” знал в лицо. Да и было их... раз, 
два... Рохля, пожалуй, самый видный. Кто есть кто в вошедшей 
компании Жорик тоже разобрался быстро. Низкорослый плешивый 
толстяк с угрюмым лицом, на котором выделялись выпученные 
бесстрастные глаза и толстые, надутые губы, явно был главным. 
На это указывал и расстёгнутый алый пиджак с выделяющейся на 
шее массивной золотой цепочкой с крестом. Естественно, что 
остальные  – телохранители.
	- Рад приветствовать вас, господа! – угодливо расшаркался 
хозяин. – Желаете откушать?
	- И посытнее! – не отвечая на приветствие прохрипел 
толстяк. – Желательно шашлычка с водочным коктейлем!
	- Ещё что?
	Толстяк повернулся к своей свите, махнул одному из 
телохранителей, откашлялся и глухо скомандовал:
	- Сходи-ка, Бычок, с хозяином на кухню и растолкуй моё 
меню. А нам пока пивка...
	- Как пожелаете, дорогой гость, прошу присесть вон 
туда... – учтиво склонился Жорик, указывая на столики, которые 
предусмотрительно берёг для городского начальства.
	Дальше обслуживание  вошло в обычное русло, если не 
считать, что толстяк заказал столько, что хватило бы на всю 
бригаду браконьеров  и ел, и пил он поболее своих немаленьких 
сопровождающих. 
	Даниил сразу оценил необычность ситуации, впрочем, как и 
его работники. Рохлинская тусовка спонтанно притихла и с 
любопытством поглядывала на солидных людей и их трапезу, не 
забывая о своей. Когда “крутые” споро отобедали и, 
расплатившись “зеленью”, степенно удалились, Рохля подошёл к 
Жорику:
	- Кто такие? Выведал что-нибудь?
	- Отойдём-ка в сторонку... – пугливо осмотрелся Хавакян. 
–  Прибыли из Москвы. Толстого кличут Жуком. Дело у них в 
Топинске...
	- Дело? – вытянулось лицо Даниила и между лопатками 
неприятно похолодело. – А конкретнее?
	Жорик наклонился к уху Рохле и что-то прошептал, вызвав у 
того временное замешательство.
	В маленьком городке он считал себя единственным, 
достойным называться модным словечком “новый русский”. Рэкет в 
городе не прижился ввиду отсутствия условий и предмета 
криминального “труда”: население малочисленное, рынок 
единственный и маленький, сверхбогачи отсутствуют, во всяком 
случае явно не проглядываются. Так что практически весь 
нелегальный бизнес был сосредоточен в руках Рохли и 
конкурентов не наблюдалось в обозримой дали. И вот – 
московские гости, да и ещё по такому делу!  “Надо поговорить с 
Нилом, - решил Рохля, - тем более, по-моему, в кабинете мэра 
слышался его голос ”.

	Пути рыболова-браконьера Рохли и бизнесмена Сироткина 
должны были непременно пересечься. Во-первых, они проживали в 
одной местности (пусть и в разных городах), а, во-вторых, были 
деловыми людьми и имели схожее  хобби–охоту. Сироткин в те 
времена, правда, только приобщался и пристреливался, а Рохля 
считал себя уже бывалым охотником и звероводом.
	К забавам солидных, уважаемых людей Нил Сироткин стал 
приобщаться, когда охаживал Задию. Встретившись “случайно” 
после рабочего дня с секретаршей Наташей, которая одновременно 
работала  и на мэра, и на его зама, угостил девушку букетом 
роз и коробкой конфет. Делано  засмущавшись, она приняла 
презенты и в приятной светской беседе, поведала Сироткину о 
некоторых пристрастиях  своих боссов. Так Нил узнал, что Ким 
Ваганович в последнее время часто вспоминает охоту и 
намеревается осенью, на время отпуска, съездить в Подмосковье 
к другу, поохотиться на уток. 
	Нил по-джентельменски подвёз Наташу к её дому, поцеловал 
на прощание ручку и помог войти в подъезд. Направляясь к 
своему “Мэрсу” задумался: “В охоте я не силён, да и летнее 
время пока, не сезон для охоты... но вопрос проработать надо. 
Если удастся организовать развлечение, то дружба Задии мне 
гарантирована. Так что стоит подсуетиться!” – обдумывал Нил, 
садясь в автомобиль.
	Переговорив со знакомыми и представителями некоторых 
госслужб, вскоре установил, что где-то под Топинском есть 
охотничьи угодья. Не откладывая направился в провинциальный 
городок. При въезде в город, его внимание привлёк ухоженный, 
европейского вида, придорожный ресторанчик с волнующим 
названием “Грёзы в тумане”. “В таких заведениях наверняка 
знают самые пикантные подробности про местную суету”, - решил 
Нил и подрулил к “забегаловке”.
	Услужливый Хавакян не стал много распространяться в своих 
познаниях о топинских местах охоты, но согласился переговорить 
с “компетентными в этом вопросе людьми”. Пока Сироткин 
наслаждался кавказскими блюдами, Жорик созвонился с Рохлей.
	- Солидный человек из Бургорода интересуется охотой! – 
заговорщицки оглядываясь докладывал Хавакян. – Обещает 
достойно оплатить услугу...
	- Лишнего ничего не говорил? – насторожился было Даниил.
	- Обижаешь, дорогой! Не первый день на этом свете живём, 
а но тот не спешим...
	- Тогда скажи пусть подождёт, мол, через полчаса подъедет 
человек, который кое-что знает на этот счёт.
	- Как скажешь, дорогой...
	Полчаса для Нила пролетели незаметно, и их знакомство с 
Рохлей состоялось. Даниил сразу учуял родственную душу, 
поэтому поторговавшись больше для порядка (кто же откажется от 
знакомства с человеком близким к начальству в самом 
Бургороде!) пообещал организовать охоту, несмотря на то что не 
сезон. Слово своё сдержал, да и взял недорого. 
	“Вот и пригодились мои угодья”, - пересчитывая зелёные 
портреты американских президентов, радовался Рохля, вспоминая 
сколько трудов стоило ему организовать в лесочке под Топинском 
звероферму для диких кабанов и лосей. Проблем пришлось решить 
множество. Главные из них – это обслуживающий персонал и сами 
звери. Оградить нужную площадь леса, соорудить постройки и всё 
согласовать с властью – это ещё цветочки. А вот пока нашёл 
Михеича, бывшего егеря заповедника, что в Московской области, 
- знающего и покладистого мужика - споткнулся на разных 
прохиндеях не один раз. Потом ещё долго утрясали вопрос со 
зверями: то они не приживались и дохли, то слишком плодились 
(не успевали отстреливать), то не уживались друг с другом и 
т.д.
	Нил подвернулся как нельзя кстати: Даниил подошёл к тому 
моменту, когда собирался опробовать организацию охоты на 
небедных любителях острых ощущений и начать собирать урожай  
“зелени” от вложенных средств. 
	В свою очередь Сироткин, чтобы не попасть впросак перед 
высокопоставленным другом-чиновником,  решил предварительно 
вместе с отцом, Захаром Васильевичем, опробовать охотничьи 
забавы - поучиться стрелять и посмотреть, что из этого 
получится. Заодно показать старику свои возможности, как 
разбогатевшего человека.

	Батька Захар охотничье ружьё видел только по телевизору, 
потому как всю свою сознательную трудовую жизнь провёл на 
заводе, даже отпуска гулял в профилактории. Предложение сына 
поохотиться вначале воспринял отрицательно скептически, даже 
не по-мужски.
	- Какой из меня охотник! – засмущался Захар Васильевич 
как красна девица. – Я ведь и в армии служил в стройбате: 
генералам дачи и квартиры обустраивал. Автомат в руках держал 
единственный раз, когда присягу давал. 
	- Ничего батя, - успокаивал Нил, - как ты знаешь, у меня 
ситуация ещё хуже: в армию вообще не призывался! Дело это 
поправимое, наживное. Перед началом охоты, егерь Михеич –  на 
его угодьях будем развлекаться – проведёт короткий ликбез, 
покажет: что и куда заряжать, на что нажимать, а, главное, - 
куда и в кого стрелять!
	Захар Васильевич после таких доводов заколебался и, 
поразмыслив, энергично махнул рукой в знак согласия. 
	День выдался славный, воскресный,  располагающий к 
активному отдыху. Конец августа был сухим, со слабеющей 
дневной жарой и уже прохладными ночами. Пока на “Мэрсе” мерили 
асфальт, степной воздух, влетающий в открытое окно,  пьянил 
запахами пожухлой травы и скошенных хлебов. Когда же въехали в 
лес, то в горле сначала запершило от смеси ароматов опавших 
листьев, древесной гнили и сырой земли, а потом окутало лесной 
прохладой и хвойным смолянистым духом.
	Нервничавший всю дорогу Захар Васильевич, крякнул пару 
раз, откашлялся, прочищая носоглотку, от чего приободрился и  
повеселел. 
	- Много народу с нами будет? – энергично поинтересовался 
он, потирая руки.
	- Михеич да мы, - лукаво глянул на отца Нил.
	- Чем меньше охотников, тем зверя легче подстеречь, - 
философски высказался Захар Васильевич.
	...Михеч оказался приветливым, невысоким, крепко сбитым 
мужчиной, напоминающим сказочного лесовика: длинные волосы, 
всколоченная борода; то ли хитрые, то ли умные серые глазки и 
дымящаяся трубка в зубах. Одет был в потёртый пиджак и 
видавшие и лучшие времена брюки, заправленные в резиновые 
сапоги.
	“Наш человек!” – мысленно отметил батька Захар и 
окончательно приободрился. И не ошибся. После короткой 
приветственной части, Михеич толково и внятно 
проинструктировал новоиспечённых охотников.
      Вначале основательно рассказал про ружьё: приклад, ствол, 
курок, мушка, зарядка патронов. Далее, используя фанерную 
мишень, прибитую к сосне, показал, как стрелять. Стрелком 
оказался отменным: дробь густо легла в центре.
	- Теперь пробуйте сами! Кто первый? – попыхивая трубкой, 
сверкая хитроватыми глазками, протянул ружьё Михеич.
	Нил хотел, было, уступить первенство в пробе стрелковых 
способностей отцу, но увидев, как тот побледнел и замялся, 
решительно взял ружьё. Уже с третьего выстрела, Нил зацепил 
мишень, чем вызвал одобрение егеря. Осмелел и Захар 
Васильевич. Когда подошла его очередь, он самоуверенно воткнул 
патроны в ствол, щелчкнув, залихватски привёл ружьё в боевую 
готовность и, припав щекой к прикладу, стал целиться... 
Нажатие на курок оказалось полной неожиданностью! Ружьё 
дёрнулось в руках, прикладом ударило в плечо и батька еле 
устоял на ногах. С  развесистой ели, что высилась  в пяти 
метрах левее, посыпались иголки, а мишень осталась нетронутой.
	- Ты, уважаемый, не цепляйся за ружьё так крепко – оно не 
убежит, и не волнуйся, - сдерживая смешок, инструктировал 
Михеич. – И ноги поставь шире...
	- Не тушуйся, батя, - поддержал и Нил. – Держи прямее 
ствол и про мушку не забывай.
	Совместными усилиями добились, что Захар Васильевич, 
вспотевший, как после тяжкой ночной смены, наконец-то попал в 
край мишени двумя дробинками. Это его так обрадовало, что он 
присел на мшистую землю и попросил выпить чего-нибудь 
крепкого.
	- После охоты, батя, а то ты и в лося не попадёшь, не то 
что в кабанчика, - засмеялся Нил и обратился к Михеичу. – Веди 
к охотничьей тропе – будем пробовать. Авось подстрелим что-
нибудь, а, батя?
	- Должны, - уже энергично поднялся с земли Захар 
Васильевич.
	Собственно для охоты Михеич отгородил небольшой участок 
леса, куда запускал из загона требуемого зверя. Чтобы тот 
бежал в “правильном” направлении, прикармливал его в нужном 
месте. Охотники же располагались по ходу передвижения добычи 
и, как в тире, стремились попасть по движущейся мишени. Таким 
образом гарантировался результат охоты и безопасность самих 
охотников.
	- Выпущу я вам двоих кабанчиков, этаких средних размеров, 
- говорил по дороге Михеич. – Надеюсь, хоть одного уложите?
	- А то как же!  - уверенно ответил Нил и озорно глянул на 
отца. – Маленько пристрелялись. Неужто в кабана не попадём, а, 
батя?
	Тот только согласно кивнул головой. Захару Васильевичу 
почему-то вспомнились охотничьи рассказы известного в своё 
время украинского писателя-юмориста Остапа Вишни, где описаны 
истории и про диких кабанов. Он тоскливо глянул на высокие 
голые стволы сосен и поёжился.
	Михеич расположил охотников порознь в кустах недалеко от 
заметно утоптанной тропы. Захар Васильевич оказался 	ближе по 
ходу, а Нил в метрах ста от него: подстраховывать и добивать 
добычу.  Батька сразу же, не дожидаясь зверя, вскинул ружьё и 
стал старательно прицеливаться, выбрав ориентиром маленькую 
ель. Лёгкий ветерок где-то высоко колыхал кроны сосен, 
слышался время от времени пулемётный перестук дятла и короткий 
перепев какой-то птички. Лесная благодать подействовала 
расслабляющим образом. Однако благодушное похрюкивание вывело 
Захара Васильевича из блаженного состояния и он, сжав ружьё 
ещё сильнее, до боли в глазах стал всматриваться в тропу. 
Чёрная тень кабана возникла неожиданно и пронеслась так 
быстро, что батька только крутнулся за ней и потерял из виду.
	“Фу ты, тварь окаянная! Не уследил...”, - успел подумать 
он с досадой, когда правее раздался выстрел. Поросячий 
негодующий визг заставил вздрогнуть. В это время появился 
второй вепрь. Он остановился словно недоумевая, недовольно 
хрюкнул, потянул пятачковым носом и стремительно кинулся в 
сторону Васильевича. Батька всё же среагировал, направил ружьё 
на рычащую тварь и попытался выстрелить. Но оружие молчало. От 
волнения начинающий охотник жал не на курок а на дужку. Жал 
так сильно, что на пальце потом осталась красная полоска. Пока 
он лихорадочно соображал, что делать, время уходило, а 
клыкастая пасть приближалась с грозным рыком! А тут ещё и 
сзади послышались недвусмысленные перемещения и отчаянный 
визг. Ружьё выпало из рук и Захар Васильевич подсознательно 
вспомнил пророческий рассказ Остапа Вишни, который подтолкнул 
к действию...
	- Ну, ты батя и даёшь! – восторгался потом Нил, когда они 
с Михеичем, после получаса поисков, нашли Васильевича 
раскачивающимся на верхушке сосны. – Никогда бы не подумал, 
что ты такой прыткий верхолаз.
	Батька пытался говорить, но с речью, очевидно, случились 
проблемы: он только издавал мычащие звуки и вертел глазами. 
При этом опасно колыхался вместе с сосной и веткой, на которой 
стоял.
	- И как же он туды залез? – то ли восхищался, то ли 
тревожился и Михеич. – Сам ведь не слезет, а как будем 
снимать?
	Михеич хмурил брови и пыхтел трубкой как допотопный 
паровоз.  Да и Нил понял, что дело не шуточное, а даже очень 
серьёзное. Долго бы сидел незадачливый охотник на сосне, да 
выручил внук Михеича, десятилетний Костик. Он как раз проводил 
конец каникул у деда. Лазить по деревьям, несмотря на запреты, 
было его хобби. Когда Михеич вспомнил про мальчика, Захар 
Васильевич уже не мычал, а обречённо вцепился в ствол и 
приготовился внеурочно помирать.
	Костик с радостью вызвался спасать горе-охотника и 
проворно залез с верёвкой на дерево. Перекинул её через ветку, 
на которой батька мысленно уже читал молитвы, придуманные 
экспромтом по такому случаю, и продемонстрировал показательный 
спуск по верёвке вниз. Потом ещё долго уговаривали и 
инструктировали Васильевича, как ухватиться за верёвку и 
медленно спуститься. Наконец, обессиленный, дрожащий, как 
после купания в январской проруби, страдалец очутился на 
земле. Взяв под мышки, мужики привели очумелого батьку в 
сторожку и до вечера отпаивали настойкой из лесных ягод и 
откармливали свежиной убитого Нилом вепря. Васильевич с особым 
остервенением жевал  дикую свинину и радовался как ребёнок, 
что охота закончилась. Нил же думал о своём. В целом, он 
остался доволен организацией охоты. Михеич всё допытывался у 
Васильевича, как это он решился на такой подвиг. Тот только 
разводил руками, загадочно пожимал плечами и лихо, как 
заправский охотник, опрокидывал очередную рюмку.
	Домой вернулись к обеду следующего дня...

      				*   *   *
	За несколько дней до умопомрачения Задии, Рохля позвонил 
Сироткину.
      - Нил! – кричал в трубку Даниил. – Мне нужно срочно с 
тобой переговорить: дело есть!
	- Подъезжай ко мне на дачу. Знаешь наш бургородский 
посёлок для “бедных”?
	- А, может, ты ко мне? Пивка попьём с лещиком, а? А то я 
запутаюсь в ваших небедных дебрях, а разговор серьёзный...
	- Ну, ладно... – подумав, согласился Сироткин, - тогда 
вечером на заимке у Михеича.
-	Жду, - выдохнул Рохля.
	Вечер выдался прохладный, с резким порывистым ветром. Лес 
натужно гудел своим особым гулом, в котором было что-то 
таинственное и грозное. Расположились в беседке, срубленной из 
сосны, что создавало временное ощущение  глубокой древности, 
когда всё делалось из дерева и запахи были естественными. Лишь 
лампочка под потолком напоминала о бренной современности.
	Рохля постарался и прихватил целый ящик чешского пива и 
сумку с таранью собственного приготовления. Михеич добавил 
ветчины, чёрного хлеба и стеклянные бокалы, как в лучших 
пивных барах! Когда приготовления к мужскому разговору были 
закончены и выпили первые пол-литра,  Даниил приступил к делу:
	- Ты что-нибудь слышал о нефти в наших краях?
	Нил с трудом сохранил невозмутимый вид и, пережёвывая 
кусок рыбы, в свою очередь задал встречный вопрос:
	- Откуда такие сведения?
	- К нам прибыла делегация от серьёзных дядей из Москвы? 
Возглавляет её некий хмырь, по кличке Жук. Надо отметить, 
кличка удивительно соответствует его внешности. Черноты и 
пятен на морде можно бы побольше... Так вот, мне удалось 
выяснить, что “дяди” интересуются нефтеносными землями, 
расположенными у нас под боком! Что скажешь?...
	Пока Рохля говорил, Сироткин осмысливал сказанное, 
пытаясь его увязать с последним разговором с Задией. 
“Насколько осведомлён Рохля и как глубоко ему можно открыться? 
– думал Нил, наслаждаясь глотком настоящего чешского напитка. 
– Похоже,  знания поверхностные. А вот что это за привидение в 
образе некоего Жука? Тут надо выведать побольше и сообщить 
Задии. Да, плохо, что число знающих про нефть расширяется. Не 
хватало и столичных конкурентов с криминальным уклоном!"
	- Расскажи подробнее про этого... Жука.
	- Всё, что знал, рассказал. 
	Даниил налил себе и Нилу новую порцию пива, отломил кусок 
леща и стал сосредоточенно работать челюстями. На время беседа 
прервалась. Казалось, оба были заняты смакованием процесса 
потребления. Даниил не стал сообщать своему деловому партнёру 
ещё об одних подозрениях относительно причины прибытия в 
Топинск московских гостеей. До Рохли давно доходили слухи, что 
кто-то хочет прибрать к рукам рыбхоз, который, кстати, был 
пока государственным предприятием. А поскольку и сам делец-
рыболов замахивался на этот лакомый кусочек, то его опасения 
имели под собой почву. Готовя основу для приватизации 
“убыточной рыбки”, он столкнулся с неожиданным 
противодействием, имеющим корни, уходящие “вверх”. Бороться 
одному с могучими внешними силами было не с руки. Поэтому 
Рохля обдумывал, как бы привлечь Нила с меньшими для себя 
потерями: делиться добычей не любил. “И надо бы прояснить этот 
вопрос про нефть, - обдумывал Рохля. – Тут дело может 
оказаться поважнее рыбы!”.
	В свою очередь, поразмыслив, Сироткин пришёл к выводу, 
что раз слухи про нефть долетели до столицы и прибыли гонцы 
(скорее всего, уточнить сведения), то дело принимает 
неожиданный и нежелательный оборот. Возможно придётся привлечь 
Рохлю для противодействия и наблюдения за поползновениями 
Жука. Задия будет не доволен, однако деваться некуда...
	Приняв решение, Нил сам налил пива и коротко, в общих 
словах, обрисовал ситуацию с нефтеносным участком.
	- Сейчас идёт процесс оформления прав собственности на 
этот участком и, параллельно, готовится к регистрации новая 
фирма по разработке и освоению месторождения! Пока всё должно 
держаться в секрете. Как ты понимаешь, дело может получиться 
грандиозным, а поэтому желающих приобщиться будет в избытке, о 
чём уже говорит приезд Жука  Если хочешь поучаствовать...
	- Хочу! – вставил азартно Даниил, и его глаза блеснули 
алчным огоньком. – Если мы поладим, то у меня будет встречное 
предложение...
	Ветер, словно прислушиваясь к разговору дельцов, на время 
притих. Сосны облегчённо вздохнули и успокоились, а из-за их 
крон выглянул кусочек луны. Он накрыл беседку полосами теней и 
сумеречного света, словно огромной фантастической сетью.
Глава 8.  Любовница.
Возврат к оглавлению
ПлохоСлабоватоСреднеХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Загрузка...

Добавить комментарий (чтобы Вам ответили, укажите свой email)

Ваш адрес email не будет опубликован.

 символов осталось