Погода стояла летняя, тихая, сверкающая разнообразием 
красок. В противовес ей Грабовский приехал к Серафиму хмурый, 
расстроенный. Осунувшееся, похудевшее лицо чернело суточной 
небритостью, а в глазах стояла тоска, столь нехарактерная для 
успешного бизнесмена, депутата и миллионера. 
	Управляющий встречал бывшего хозяина во дворе и был не 
очень поражён его неприкаянным видом, во всяком случае, 
сочувствия не испытывал. Подсознательно он уже ревновал Демону 
ко всем мужчинам и подспудно жаждал, чтобы они все исчезли. До 
исступления хотелось, чтобы Демона осталась такой, с которой 
он расстался накануне...
	- Пойдём выпьем! – криво дёрнул губами Эммануил, 
демонстрируя бутылку коньяка.
	- Вы же не пьёте за рулём! – начал было возражать 
управляющий. – И, как я заметил, приехали без водителя и 
охраны...
	- А, ну их... Надоело всё...
	Серафим вопросительно пожал плечами, и они отправились в 
столовую. Не дожидаясь, пока кухарка подаст на стол, Эммануил 
раскупорил бутылку и прямо из горлышка судорожно отпил 
несколько глотков горячительной влаги. Вытер губы рукой, 
выдохнул и опустил голову. Таким своего покровителя Серафим 
ещё не видел. Во всей фигуре, в движениях мужика чувствовался 
надлом, обречённость и безысходность...
	- Погано мне, Серафим... Вчера так хотелось встретиться с 
Демоной... А она исчезла куда-то... Даже её американец Джон 
засуетился... сволочь заморская! – и Эммануил смачно сплюнул. 
– Развелось этой мрази вокруг неё, как тины в болоте – не 
подступишься, того и гляди затянут в топь. А я люблю её! – 
поднял он горящие как угли глаза и тут же опустил книзу. – Но 
в последнее время мои надежды тают, как снег весной на 
солнце... Ты любишь весну?... Давай выпьем!
	И хотя Серафим был не склонен, во всяком случае сегодня, 
пить крепкие напитки – от вина не отказался бы – пришлось 
пригубить рюмку. К тому времени на столе появилась закуска, и 
Грабовский даже повеселел. Он вдруг переключился на 
воспоминания детства, школьных лет, первых шагов в бизнесе. 
Его охватило лирическое, ностальгическое настроение. Серафим 
слушал, поддакивал и у него нарастало ощущение, что Грабовский 
исповедуется перед ним, как перед священником в церкви.
	Эммануил пьяно посмотрел на Серафима и неожиданно 
помрачнел:
	- Иногда мне кажется, что Демону мне послал Бог как кару 
за мои грехи. Грешен я... – оглянувшись, перешёл на шёпот 
Грабовский. – Я знаю, тебе можно всё говорить, ты надёжный 
друг. Ты же мне друг?
	Серафим видел, что мужик опьянел. И действительно, дальше 
он понёс такое, что можно было принять за пьяный трёп. 
	- Моё богатство замешано на крови, дорогой друг... – 
печально, со слезами на глазах, говорил Эммануил. – Я ведь не 
одну душу сгубил вот этими руками! – дышал он прямо в лицо 
Серафиму спиртовым перегаром, размахивая красными ладонями. – 
И Демона послана мне как наказание за всё...
	Серафим устал поддакивать и давно и настойчиво предлагал 
Эммануилу отдохнуть, но тот словно ничего не слышал. Наконец, 
бутылка опустела, что и остановило душевные излияния. Хозяин 
повертел посудину в руках и сказал протрезвевшим голосом:
	- Извини, брат... Разоткровенничался я... Поеду...
	Серафим пытался его остановить, но тот остался неумолим.
	- Не боись, я за рулём езжу лучше, чем хожу...
	На этом и расстались...
	Выпроводив нежданного гостя, Серафим испытал странные 
чувства. В них преобладали горечь и досада за некогда 
успешного человека. Он был уверен, что Грабовский приезжал не 
зря: для Демоны он потерял всякое значение. Но это почему-то 
уже не радовало... 
	Направляясь в дом, поднял глаза к небу: ясная лазурная 
голубизна снова приятно порадовала, отвлекла. Тягостное, 
напряжённое состояние смягчилось, и он снова погрузился в свои 
мысли. 

      			*  *  *
	Расположились в уже привычном зале ресторана ночного 
клуба “Сапфир”. Вся ближайшая свита Демоны была в сборе. Столы 
ломились  от изысканных закусок, дорогих увеселительных 
напитков. Играла минорная, с налётом грусти музыка...
	Девушка была в приподнятом настроении: тогда, после 
разговора с Серафимом, она приехала на свою новую 
комфортабельную квартиру, что в центре столицы, и наконец-то 
выспалась. На удивление, спала спокойно, без сновидений. Даже 
Отродье сатанинское куда-то запропастился. С самого утра в 
глубине души царило что-то новое, греющее особым, внутренним 
теплом, которое она ещё никогда не испытывала. По мере того 
как разгоралось ресторанное веселье, это новое уходило вглубь, 
уменьшалось, но не покидало окончательно. 
	Рядом сидел Джон и оказывал своей пассии всяческие 
признаки внимания. По-русски он говорил плохо, но те слова, 
которые позволяли выразить его чувства, уже запомнил. Впрочем, 
у него был и переводчик, очкастый философ-теоретик Исаак, 
который сидел тут же.
	Демона слушала излияния “звёздного” артиста, привычно 
таинственно улыбалась и потешалась его ломанным русским, 
который постоянно уточнял Исаак. В их разговор назойливо 
пытались влезть друзья Марио и Вано, но Джон их нервно 
одёргивал. Он недолюбливал этих самоуверенных атлетов и, по 
мере возможности, старался освобождать Демону от их 
присутствия. Вот и сейчас, он с разгорячённым видом пытался  
объяснить им не выходить за рамки своих обязанностей как 
телохранителей. Перепалка мужиков дополнительно веселила 
Демону. 
	За соседним столом со спокойным, сосредоточенным видом 
сидел Илья и не спеша поглощал свой скромный ужин: помногу 
есть не привык. А Чудик основательно подкреплялся и ждал своей 
минуты, с ухмылкой наблюдая за  ухаживаниями американца.
	Всё шло своим устоявшимся для компании чередом...
	Во время очередного танца, уже давно трепещущий, Джон 
страстно прижал к себе Демону и зашептал ей на ухо:
	- Тут ест такой комнат... Я так любить тебя... Давай 
станем одни... на часок!
	Слегка захмелевшая Демона, которую не покидало вчерашнее 
звенящее чувство, игриво подзадорила своего заморского 
любовника:
	- У нас по-русски час – это много! Хватит ли сил у тебя?
	- Сил ест, ест! – расплывшись в довольной улыбке, уже 
громко воскликнул вспыхнувший как роза мужик.
	Он чмокнул девушку в ушко, обнял за талию и несильно, но 
настойчиво стал увлекать за собой, направляясь к выходной 
двери. Демону страстное желание поклонника развеселило, она 
попыталась его урезонить:
	- Но мы же не одни... – в перерывах между смехом шептала 
она. – Как нам бросить своих друзей?
	- О! Ноу-ноу! – мотал головой Джон, и настойчиво вёл 
Демону к двери.
	- Ну ладно! – сдалась девушка, махнула рукой поднявшемуся 
Илье, и послала воздушный поцелуй остальной компании. Сегодня 
у неё было особенное настроение...
	В “Сапфире” Демона вела себя как дома, поэтому уверенно 
вошла с Джоном в одну из тех комнат, которые предназначены для 
интимного отдыха избранных клиентов. Предложение Джона было 
продолжением того, вчерашнего, приподнятого настроения. Она 
ведь любила покорять, доводить до исступления своих 
любовников. Такие моменты возвышали её, окрыляли, делали 
истинной царицей над сильной половиной человечества! 
	Захлопнув дверь, не дойдя до кровати, Джон стал неистово 
целовать такую притягательную, до сумасшествия красивую и 
сексуальную любовницу. Лихорадочно стал расстёгивать её 
блузку. Выпавшая округлая, как матовый мячик, грудь, привела 
его в безумие. Дальше он не раздевал Демону, а порывисто 
срывал с неё  одежду.
	Вначале Демона поддалась страсти поклонника. Она томно 
извивалась в его умелых объятьях и привычно постанывала, 
отвечая на ласки. Когда они уже вертелись на кровати в 
немыслимых позах, вдруг перед её глазами появилось пылающее 
лицо Серафима!... И она будто очнулась - откинула голову 
назад, издала рык уязвлённой пантеры и с силой оттолкнула 
разгорячённое тело от себя. Джон не ожидал такого движения и 
резко, со стуком, сел на пол. Он в недоумении захлопал глазами 
и залепетал:
	- Я делать плох! Экскьюзьми, май дэа!
	Продолжая говорить что-то извинительное на английском, 
Джон потянулся к её ступням, хотел поцеловать пальцы ног, но 
Демона уже отвернулась, встала, подняла одежду и стала 
поспешно одеваться...
	Первым на появление парочки среагировал Чудик. По 
пульсирующим ноздрям своей богини, её сжатым губам и 
потерянному виду актёра, он определил, что у них что-то не 
сложилось. Клоун просиял – похоже, пришло его время! Он поднял 
бокал с вином и провозгласил:
	- Господа! Предлагаю возвращение нашей королевы отметить 
массовой попойкой, а для начала, давайте выпьем за её 
неповторимый, неукротимый нрав сексуальной львицы, которую не 
так то просто поймать, приручить и возыметь!
	Естественно, не только клоун увидел неладное в настроении 
американца. Злорадством засветились лица телохранителей-
качков, и лёгкая усмешка проскользнула по губам Ильи Мурова. А 
ясновидящая Меланья хихикнула в ладошку и раньше времени 
осушила рюмку водки. Остался серьёзным и не подал виду только 
философ Исаак.
	В чей огород Чудик бросил камень было понятно и, когда 
парочка уселась за стол, поднялся шум: заговорили все, 
зачокались рюмками и выпили вразнобой. Но Чудик, перекрывая 
шум, продолжал “юморить”: он явно повеселел не только от вина.
	- У меня был друг-клоун, по кличке Шуруп, который, перед 
тем как выйти на сцену, любил позаниматься сексом прямо в 
своей гримёрке. Подружкой у него была уборщица Клава-
толстозадая, так мы её величали...
	Слово секс оказалось магическим и все, в том числе и 
Демона, принявшая свой прежний, раскованный вид, умолкли и, 
посмеиваясь, уставились на комика.
	- Но... скажите вы, братья мои по бренному бытию, - 
потешно морща нос, и облизывая толстые губы, невозмутимо 
продолжал Чудик, - после энтого дела обычно наступает 
расслабуха, и хочется поспать возле тёплого, мягкого женского 
плечика, а не выскакивать на холодный манеж, корчить рожи, 
ходить на голове и нести всякую чушь, веселя глупую публику.
	- Вот именно! – хохотнул Вано и расплылся в похотливой 
ухмылке. Его хлопками поддержали пришедший в себя Джон и 
Марио, который уже подвыпил, наелся и иногда откровенно икал.
	- Посему!... Он никогда это тонкое дело не доводил до 
логического, в смысле полового, конца, то есть оргазма. Бедная 
Клавка оставалась неудовлетворённой и покорно ждала 
возвращения извращенца, который разъярённый, как застоявшийся 
бычок, выскакивал в клоунских трусах на всеобщее зрительское 
обозрение и выделывал трюки с таким подъёмом и воодушевлением, 
что дирекция регулярно представляла оригинала к почётным 
грамотам! 
	Последние слова шута потонули в громовом хохоте. 
Улыбалась и Демона.
	- А что же толстозадая? – крикнул кто-то.
	- О!... Она частенько не дожидалась своего кавалера и от 
тоски уходила в коморку циркового сторожа, чтобы утолить жажду 
перекисшей брагой! Впрочем, Клавка была бабой настолько 
скромной – в кавычках, разумеется - что была доступна не 
только Шурупу...
	- О йес! – неожиданно оживился Джон, когда Исаак закончил 
перевод. – Настоящий гёл! 
	Американец откровенно глянул на Демону и взгляд его 
сверкнул разочарованием и скрытой тоской. После байки Чудика 
кампания воодушевилась и веселье разгорелось с новой силой. 
Только Джон сидел потерянный, поникший, как нашкодивший кот, 
которого в наказание отходили палкой. А Демону уже пригласил 
на танец Вано. Он прижимался к партнёрше настолько жарко, что 
Джон заскрипел зубами и залпом выпил полную рюмку водки.
	Демона между тем захмелела... Танцуя с неровно дышащим 
Вано, она почувствовала сильное головокружение. Перед глазами 
поплыло... 
      В тающем тумане показалась уродливая морда Отродья 
сатанинского! Задёргалась в негодовании козлиная борода, губы 
искривились, а из глазных ямок метнулись жёлтые стрелы:
	- Ты чё творишь, окаянная твоя душонка! – завопил 
Отродье. – Хороших людей обижаешь, а врагам потворствуешь! Вот 
возьму и доложу самому Сатане – он тебе задаст по первое 
число, мало не покажется!... Гляди у меня! – однорогий поднял 
свой костлявый, волосатый палец и округлил свои зенки так, что 
они стали похожи на два ржавых металлических диска.
	...Демону передёрнуло так, что Вано испуганно отшатнулся, 
но, увидев проясняющийся взгляд богини, уткнулся носом в её 
волосы и сладостно захрюкал.
	- Подожди-ка... – мягко отстранила страдальца девушка. – 
Почему бы нам не развлечься по полной? – её губы покривились в 
пьяной, развязной улыбке, которой обычно одаривают своих 
клиентов матёрые проститутки. – А ну-ка... Джон... Марио... 
топайте за мной!
	Марио сразу сообразил, что его зовут, а Джон сначала 
замешкался, но подталкиваемый Исааком поднялся к Демоне. Чудик 
выпятил губы, демонстрируя лёгкое замешательство и недоумение: 
он шестым чувством бывалого гуляки понял, что для некоторых 
ребят назревает нечто неординарное...
	Слегка пошатываясь, не оборачиваясь к своим избранникам, 
Демона пошла к выходу. Переглянувшись, мужчины последовали за 
ней. Они, естественно, не представляли, с какой целью предмет 
их чувственного поклонения собрал всех вместе. Когда же зашли 
в знакомую комнату, Джон ощутил ту дрожь, которую уже 
испытывал сегодня.
	В помещении был лёгкий полумрак, приятно пахло, а широкая 
кровать просто звала к себе! Демона обернулась и с кошачьим 
блеском в зрачках, прикрытых тонкой паволокой, прошептала:
	- Я хочу вас всех троих и сразу! Только не спешите... 
успеете... – богиня опустила голову и медленно стала 
расстёгивать блузку...
	У Джона оборвалось внутри и остро заныло внизу, потом он 
хищно усмехнулся и также медленно стал раздеваться. Атлеты-
красавцы пребывали в лёгком шоке не долго и, повертев глазами, 
лихорадочно стали сбрасывать одежды.
	Откуда-то зазвучала тягучая, с медленным, но настойчивым 
ритмом музыка, свет стал ещё глуше и Демона почувствовала, что 
растворяется в неге, превращается в одни инстинкты и рефлексы, 
пробуждающиеся во всём живом в момент, направленный на 
продолжение рода своего.
	Мужчины оправдали её ожидания и особо не конкурировали в 
обладании своей повелительницей. Для каждого нашёлся свой 
кусочек её сладкого тела. Сыграло роль и опасение в 
непредсказуемости “Мессии”: каждый боялся сделать ей что-
нибудь неприятное и старался быть как можно нежней и 
предупредительней.
	И Демона утопала в ласках, нежилась как кошка в солнечных 
лучах после холодной ночи. Насытившись, она сама перешла к 
активным действиям. Первым не выдержал Джон! Происходящее 
превзошло все его самые потаённые мечты, связанные с Демоной. 
Испытав несколько оргазмов, он уже давно был на последних 
ролях в этом вертепе плотских наслаждений, ощущений и чувств, 
уступив первенство более выносливым и горячим напарникам.
	Актёр с идиотской улыбкой обессилено лежал рядом с 
раскованной красавицей, когда она обернулась к нему! Атлеты на 
время оставили её... Демона провела пальцами по груди 
похотливой звезды, его подрагивающему мускулистому прессу, 
опустилась вниз и основательно занялась давно поникшим мужским 
достоинством. Джон невольно вскрикнул и закрутился удавом под 
её руками и губами. Она, однако, действовала умело и не 
выпускала свою добычу. Вот уже Джон по-звериному зарычал и 
откинулся в беспамятстве, вытянувшись во весь свой рост... Его 
партнёры замерли в восхищении! Демона тигрицей повернулась к 
ним и протянула руки к Марио... Вано почтительно 
отодвинулся...
	Музыка играла громче и ритмичнее, а свет почти совсем 
погас, когда Демона выходила из комнаты. Вслед ей неслись 
терпкие запахи прошедших любовных утех и нарастающие ритмы 
тяжёлого рока. На кровати, прижавшись телами друг к другу, 
лежали трое красавцев-парней. Казалось, они... спали...

	- Неужели уходокала всех троих? – с неуверенной ухмылкой 
на розовой физиономии поднялся навстречу Чудик, отметив, что 
богиня вернулась в гордом одиночестве. 
	Остальные с нескрываемым любопытством взглянули на 
Демону. Она устало отмахнулась и села на своё место. Молча 
налила рюмку английского бренди и залпом выпила. С 
затуманенным взором повернулась к Илье и холодно произнесла:
	- Едем домой... Я устала...

Часть 3. Глава 7. Новый друг.
Возврат к оглавлению