Глава 4. Терзания и сомнения.

	Воздух ещё дышал ночной прохладой, а утренние лучи солнца 
только раскрашивали желтизной редкие облака, когда появился 
Грабовский. Серафим закончил обычные утренние процедуры и 
собирался позавтракать в столовой. Что приехал хозяин, увидел 
в окно. Торопливо поднялся и вышел на крыльцо.
	Эммануил был заметно расстроен. После приветствий и 
рукопожатий, он хмуро сказал:
	- Расклад поменялся... Демона пожелала этот особняк 
оставить себе для отдыха после трудов праведных. Для свиданий 
подбираю другое место... вернее, домик. А тебя попросила 
оставить здесь, управляющим: чем-то ты ей приглянулся? 
Впрочем, со своими обязанностями справляешься, гостей умеешь 
встретить... Это главное.
	Новость была неожиданной, и Серафим не знал, что от неё 
ожидать. У него наметился чёткий распорядок дня, в котором 
много места занимали книги. Вот и сейчас, Грабовский, как и 
обещал, привёз целую библиотеку, что дополнительно сулило 
Серафиму приятные, волнующие минуты и часы общения с 
литературой. В немалой степени благодаря чтению, он не скучал 
в этом тихом доме, да и не успел насытиться одиночеством. А, 
может, нужен был этот момент неторопливого, углублённого 
осмысления себя и всего, что происходит вокруг?...

	Завтракали вместе. Беседа поначалу не складывалась, но 
постепенно Грабовский разговорился.
	- В последнее время Демона так занята, что не удаётся с 
ней и поговорить, не то что... А тянет меня к ней, как комету 
к солнцу...
	Эммануил налил вина и торопливо выпил. Серафим вопросов 
не задавал, давая человеку высказаться.
	- Мне её деятельность ни к чему. Боюсь, потеряю... Вот 
уже и в газетах пишут: организовала какую-то тусовку под 
вычурным названием “Магия тела вселенского”. Набирает молодёжь 
проталкивать идеи этой магии...
	- Так это она?... Значит, я не ошибся... – с тревогой 
высказался Серафим и пояснил. – Уже несколько раз и по 
телевизору в новостях, и в газетах, в частности “Курьере 
новостей”, вспоминали эту новую, модную секту. Были и 
фотографии, но я не узнал Демону!
	- Вот и ты заметил. И чем более она становится 
популярной, тем больше растёт угроза её потерять...
	- Переломите себя, Эммануил Михайлович, вытравите эту 
порочную любовь! – взволнованно заговорил Сарафим, вспоминая 
свои ведения. – Я же говорил: не к добру это...
	Грабовский опустил голову:
	- Поздно... Она затянула меня как омут, из которого уже 
не выберешься даже при помощи посторонних. Представь, Серафим, 
– Демона такая необыкновенная во всём, такая красивая, что я 
не расстаюсь с её образом и во сне. Я живу им, дышу, 
существую...
	Эммануил раскраснелся и снова взялся за бокал.
	- Самое поганое, поклонников вьётся вокруг неё множество. 
Корреспонденты ходят толпами - Илья доложил. Он у меня как 
агент разведки... – усмехнулся хозяин и залпом выпил вино. – 
Вижу только один выход - жениться на ней!
	Серафим опешил на миг, а затем отрицательно покачал 
головой. Но хозяин продолжал своё:
	- Да-да, на большие деньги она клюнет. А потом увезу её в 
Европу или Австралию, чтобы подальше. Завалю богатством, 
развлечениями. Может и забудет про свои магии и этих дебильных 
мужланов и развратных баб!
	- Дебильных, развратных... – это как? – переспросил 
Серафим, чувствуя, как начинает давить в висках.
	Но Эммануил взглянул на часы, допил вино и заторопился:
	- Спешу! В следующий раз договорим...

	Очень поспешно, даже неестественно суетливо, Грабовский 
засобирался, на ходу простился и стремительно уехал. Серафим 
смотрел в окно на отъезжающий автомобиль и чувствовал 
нарастающее раздражение и злость к этой мистической красавице, 
Демоне Фатум! “Как она играет людьми! Не щадит их, как в моих 
видениях?... Как же они похожи! А, может, это сходство только 
внешнее и случайное?...” - С этими мыслями Серафим отправился 
в рабочий кабинет. Там его ждал телевизор и газеты, которые по 
его просьбе выписал Грабовский - просмотр новостей и прессы 
входил в распорядок дня управляющего.
	Он открыл свежий номер “Курьера” – с первой же фотографии 
в ряду, где помещался анонс основных новостей, загадочно 
улыбалась Демона! У парня внутри перевернулось, и он уже с 
ненавистью смотрел на эту роковую улыбку.

      		*  *  *
	Демону с её свитой Серафим встретил, сохраняя спокойствие 
и сосредоточенность. Хотя от нарастающего волнения, он ещё 
больше сгорбился и заметно захромал. Поскольку о приезде было 
извещено заранее, то всё было готово к приёму гостьи: 
подметено, вымыто, нажарено, наварено и нарезано к столу. 
      Демона выглядела возбуждённой, а глаза выдавали некоторую 
усталость. Она сразу же пожелала подкрепиться. На Серафима 
глянула бегло и поприветствовала сдержанно. В глубине зрачков 
мелькнул огонёк и тут же погас. Чудик в своей манере создавал 
непринуждённую атмосферу. Сидя за столом рядом с хозяйкой, он 
расплылся в довольной улыбке, накладывая мясной салат:
	- Люблю я, господа, поесть. Что, впрочем, характерно для 
большинства обитающего и дышащего на нашей земельке окаянной! 
А некоторые, например американцы, сей естественный 
физиологический процесс сделали национальным видом спорта, как 
вы знаете. Они, вообще, молодцы: умеют из всего извлечь 
финансовую выгоду. Так вот, в театре, где я как-то блистал 
клоунадами и искромётными репризами, мы, с коллегами, решили 
тоже организовать подобное состязание на предмет 
количественного потребления в течение ограниченного времени - 
пяти минут - народного продукта – огурцов. Солёных, 
разумеется. Обставили мероприятие с подобающим антуражем: 
собрали зрителей, назначили жюри, притащили на сцену 
настоящую, наполненную рассолом, бочку. Для состязания продукт 
отбирали строго по размеру. Играл оркестр.  
	На старт вышли десять человек! Перед каждым поставили по 
кастрюле, и ассистенты по мере надобности обязаны были 
добавлять убывающие соления. И, вот, прозвучал гонг, включился 
секундомер, и забег начался!
       Ход соревнования был нескучным и, я бы сказал, 
захватывающим. В основном, все пытались в темпе откусывать 
приемлемые куски и побыстрее их заглатывать. Но нашёлся 
шустряк, который не откусывал, а глотал целиком! Естественно, 
он вырвался вперёд. Ассистент еле успевал добавлять огурцы. 
Зрители шумели, волновались, подбадривали лидера. И шустрый 
паренёк не оплошал, постарался и заслуженно победил! 
Председатель жюри под торжественные звуки оркестра вышел на 
сцену и приготовился вручать победителю награды: потешную 
картонную медаль и приз в виде бутафорского огурца на 
подставке. Для начала была произнесена приветственная речь, а 
затем рукопожатие. Вот в этот момент и случился казус... 
Победитель вдруг тяжело задышал, позеленел, надулся животом и 
ртом, округлив щёки, будто надувные шары, и... взорвался! Как 
тот вулкан! Из его рта пулемётной очередью стали вылетать 
огурцы вместе с рассолом. Первым у председателя пострадал нос! 
По нему прошлись сразу два продукта, отчего шнобель отчётливо 
посинел. Затем поплатилась голова: на плешивом пятачке 
разлилась солёная лужица, в которой удобно умостился помятый 
огурчик. Об одежде почтенного человека, ветерана двух войн, 
почётного артиста, без пяти минут – народного! и говорить без 
дрожи в голосе нельзя – она превратилась в ту, о которой 
образно говорят: вытащена из заднего места, скажем, дохлого 
мерина.
	Все уже давно улыбались и посмеивались, но последние 
слова комика вызвали дружный хохот! Только Серафим сдержанно 
покривился, искоса поглядывая на Демону: девушка искренне 
смеялась, даже слёзы выступили на глазах, грозя размазать 
аккуратно наведенную на веках тушь. И он почувствовал, как 
подспудная злость, даже ненависть, ещё недавно переполнявшая 
его по отношению к этой красавице уходит, ослабевает. “Неужели 
это та, которая так безжалостно отправляла на верную смерть 
мужчин, покорённых её женскими чарами? – думал парень. – Так 
смеяться не может человек недобрый, жестокий. Это я так 
считаю, а на самом деле всё сложнее... очевидно. Суть человека 
отражают его дела, а не внешность и манеры, которые можно 
талантливо обыграть в угодном направлении...”
	****
      Вскоре, не прерывая спортивную тему, перешли к десерту - 
бразильскому кофе с домашней выпечкой и сладостями. Демона 
отпила ароматного напитка, сделала серьёзным глаза, и 
неожиданно обратилась к Серафиму:
	- А как Вы, наш уважаемый управляющий, относитесь к 
спорту? Вернее, к его экзотическим видам...
	Он поднял голову и снова отметил, как притягательно всё 
же выглядит эта покорительница мужских сердец. Это ощущение, 
однако, вызвало нарастающее раздражение.
	- С участием женщин... Вы это имели в виду?
	- И это тоже...
	- К сожалению, часто такие экзотические соревнования 
заканчиваются для мужчин плачевно.
	- Ну, почему же! – вознамерился как всегда влезть Чудик, 
но Серафим продолжил, не давая клоуну возможности сесть на 
своего конька.
	- В старину это были дуэли, из-за которых мир потерял 
многих талантливых людей. А сейчас, некоторые... – Серафим 
сделал ударение на последнем слове и прямо, стараясь 
оставаться бесстрастным, глянул в тёмные глаза Демоны, - 
пытаются устроить повальную гонку за телесными наслаждениями. 
Играют жизнями мужчин на их естественном желании любить 
женщину...
	- И что здесь плохого, если такая игра устраивает всех?
	- Ну, во-первых, не всех, например жён загулявших 
мужиков, их детей и матерей!
	Чудик всё же влез в нарастающую перепалку:
	- Господа! Господа!... К чему такие серьёзные заморочки? 
Сейчас мы перейдём  к душе, духовной красоте и так далее. К 
тому, что и так изрядно набило оскомину, о чём нам талдычат 
различные моралисты на всех углах и попы в церквях со своим 
Христом вкупе...
	У Серафима от наглости комика пересохло во рту. Он 
судорожно схватил свою чашку, сделал глоток кофе и, стараясь 
сдерживать рвущийся наружу гнев, перебил Чудика:
	- Мы внимательно выслушали вашу огуречную побасёнку, так 
выслушайте же и мою...
	Демона укоризненно глянула на своего скомороха и тот, 
хмуря лицо в заметном недовольстве, замолчал. Серафим 
продолжил:
	- Когда-то у меня была мать, отец, сестра и брат... 
Однажды случился пожар, и они... сгорели. И хотя я у них был 
приёмный, неродной ребёнок, и случилось всё давно, годы жизни 
с ними я помню своей душой и разумом, а не телом. Я часто вижу 
их во сне, вспоминаю те далёкие годы...
	- Ты рос без родителей... – задумчиво протянула Демона.
	Наступила короткая пауза-тишина...
      - Но я не об этом хотел сказать, - преодолев нахлынувшие  
чувства, продолжил Серафим. - Где-то я вычитал притчу. Жили 
два друга, один толстый, большого роста, другой худой и 
маленький. Пошли они как-то в лес и наткнулись на медведя-
шатуна. Бросились от него бежать. Но зверь был быстрее и 
поворотливее: прижал их к глубокой расселине, через которую 
был перекинут узкий, хиленький мостик. Для худого проскочить 
этот мостик было легко. Там ждало спасение. Для толстого – 
явный риск. Вздохнул он глубоко, прислушался  к 
приближающемуся рёву и сказал худому: “Спасайся ты, а мне 
видать погибель пришла... Не проскочу я этот мост!” Но худой 
не согласился: “Иди ты первый. Если мост сломается, значит 
погибнем вдвоём, а, если перейдёшь, то и живыми останемся 
вместе...”
	- И толстый полез через эту развалину? – невольно 
вскрикнул Чудик.
	- И оба погибли? – округлились глаза у девушки.
	- Оба остались на месте, а медведь ушёл стороной... – 
задумчиво ответил Серафим.
	Демона криво усмехнулась, после чего её лицо приняло 
надменное выражение:
	- Благородно, смело! Но безрассудно и не оправдано. В 
данном случае им просто повезло, но так бывает не всегда: надо 
было спасаться наверняка хотя бы одному! Так что мораль твоей 
притчи очень расплывчатая, отдалённая!
	Серафим покраснел, хотел возразить, но как всегда помешал 
комик. Он ввернул пошленький анекдот, после чего разговор 
перешёл в другое русло. 
	Из столовой Серафим выходил последним. Настроение было 
подавленное. Он ощущал себя побеждённым в негласном споре с 
Демоной. Мысленно продолжал искать новые слова и доводы своей 
правоты. Незаметно, как тень в полночь, к нему сбоку подошёл 
клоун. Обычно искристые глаза в этот раз излучали бесстрастный 
холод. Он приткнулся к уху Серафима и шепнул:
	- Я понимаю твоё отношение к моей богине. Не нравиться 
она может разве что замшелому пню и только тому, который её 
никогда не видел. И тебе, хроменькому и сутуленькому, такая 
ноша – влюбиться в символ женских прелестей - не по плечу. Но 
ты не отчаивайся, не злись и не суетись шибко, - снова 
засветился взглядом артист, увидев, как губы парня гневно 
сжались, - в жизни всякое случается. В старину говорили: 
бывало и овца волка съедала!
	- Ошибаешься, уважаемый шут, - как можно мягче проговорил 
Серафим. - Спасибо, конечно, за сочувствие. Но твой волк меня 
не привлекает, в отличие от некоторых. И съедать его я не 
собираюсь в обозримом будущем. Но совет принимаю, потому как 
рациональное зерно есть даже в явной глупости!
	- Может быть, может... не стал пререкаться Чудик. Он как-
то сник, странно сморщил лицо, потрепал себя за нос и удалился 
своей виляющей, “фирменной” походкой.
	Выпроводив гостей, оставшись один, Серафим ещё долго 
возбуждённо ходил по дому. Постоял возле своего окна, без 
обычного вдохновения рассматривая купола церкви. Затем с видом 
человека, принявшего важное решение, отправился в тренажёрный 
зал...
	
	Что это было - сон или переход? Не суть важно, но это 
видение стало знаковым для Серафима. 
	...Опять он стоял на берегу моря, но в этот раз оно было 
тихим, ласковым. Прозрачные волны плавно накатывались на 
песок, что-то своё ворковали и неторопливо, будто нехотя, 
отползали назад. Солнце не было видно из-за перистых облаков, 
отчего свет стелился по водной поверхности равномерной, 
прозрачной дымкой, колыхающейся на волнах.
	Серафим с упоением вдыхал солёный, влажный воздух и щурил 
глаза в блаженстве. Улыбнувшись, он перевёл взгляд на берег и 
замер от неожиданности – в нескольких метрах от него на валуне 
сидел старик! Он кутался в белую накидку и добрым, тёплым 
взглядом смотрел на опешившего парня. Длинные белые волосы и 
аккуратная бородка вместе с проницательными глазами показались 
знакомыми. Удивительным было то, что свет за спиной старца 
слегка мерцал, создавая иллюзию некоего ореола. “Неужели 
ангел? – мельком подумал парень. – Однако, крыльев не 
видно...”
	- Здравствуй, Серафим! Не пугайся... – прозвучал 
необыкновенно приятный, бархатный голос. – Давно нам пора 
встретиться, да не складывалось до сих пор... Кто я, не 
спрашивай... – предваряя вопрос, улыбнулся старик. – Одно 
скажу – в некотором смысле родственники мы...
	Серафим хотел всё же уточнить, но старец поднял руку, 
останавливая его:
	- У нас мало времени, а скажу тебе важную вещь... Осмысли 
её хорошенько! Итак, запоминай... Сказано тебе: не просто 
чувствуй, не просто думай, а анализируй и – действуй!
	Старик поднялся с камня, сложил руки на груди, поклонился 
и повторил:
	- Действуй!...
	Свет за его спиной стал ярче и словно поглотил, растворил 
в себе старика. Только эхо, отразившись от скалы, что высилась 
недалеко, напомнило ещё раз:
	- Действуй...
Часть 3. Глава 5. Противники.
Возврат к оглавлению
ПлохоСлабоватоСреднеХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Загрузка...

Добавить комментарий (чтобы Вам ответили, укажите свой email)

Ваш адрес email не будет опубликован.

 символов осталось