Вверху, совсем рядом так, что, казалось, дотянешься 
рукой,  висели белые глыбы облаков, а внизу проплывали серые 
полоски дорог, прямоугольники домов, рваные линии посадок и 
тёмно-голубые пятна водоёмов. Двигатель гудел равномерно и 
добродушно,  умиротворяя и убаюкивая после пережитой 
опасности. Демона доверчиво положила голову на плечо Серафима 
и словно дремала. Парень выглядывал в окно и под маской 
любопытства пытался скрыть свои чувства от близости девушки. 
Он уже успокоился и совершенно не думал, куда они летят и 
когда же, наконец, кончится это бегство.
	Чудик выглядел утомлённым, но пытался светиться 
свойственным ему оптимизмом. То что его богиня оказывала 
внимание всем, кроме него самого, шута огорчало лишь слегка. 
Для его безнадёжной любви достаточно присутствия королевы. Он 
и развеял молчание, повисшее сумеречным облаком под монотонный 
гул винтов.
	- Вообще-то, бегать я любил всегда... Но без препятствий. 
Тем паче без угроз продырявить задницу, удушить газом или, как 
сейчас, отправить в небеса! После таких невинных развлечений, 
обычно моя маман угощала изголодавшегося дитя чем-нибудь 
вкусненьким... О чём в этом грохочущем ящике можно только 
мечтать... Но... лететь в облаках, пусть и с голодным 
желудком, всё-таки приятнее, чем кормить червивую тварь в 
земле, не правда ли, господа?
	Демона пошевелилась, не поднимая головы, взглянула на 
клоуна и серьёзно сказала:
	- Никак не пойму, зачем этому Аспиду понадобилось нас 
травить?
	- Потому что аспид! – живо среагировал Чудик. – Оно ж, 
ползучее, нацелено подленько гадить.
	- Главное, что мы оторвались, – задумчиво высказался 
Серафим. – Странностей в нашем марафоне много... Будто 
специально подстроено. Можно только догадываться – кем?
	Демона сморщила свой лобик и подумала: “Неужто Отродье 
старается?... Вполне возможно...” Она вытянула руку и 
взглянула на блеснувший камешком перстенёк. Заметила это 
украшение недавно и никак не могла вспомнить: кто его подарил? 
Иногда казалось, что жёлтенький обруч жжёт и давит, а иногда - 
будто наливается успокаивающим теплом. Странно...
	Картина за бортом стала меняться, отчего все 
насторожились. Заметно потемнело. Серафим ближе наклонился к 
иллюминатору и увидел, что внизу стелется сплошная пелена 
тёмных, тяжёлых туч. “Неужели надвигается гроза! – занозой 
впилась тоскливая мысль. - Надо бы узнать, что собирается 
делать Илья дальше”.
	Демона уже выпрямилась и с тревогой посматривала в окно.
	- Пойду с Ильёй поговорю, - объяснил Серафим поднимаясь.
	- Да... Покой нам только снится! – засопел Чудик, морща 
нос. – Если громовержец приласкает наш тарантас своими 
стрелами, то будет не скучно! Помнится, вдарило как-то в наш 
цирковой купол молнией так, что он аж задрожал своими 
железяками, и высотный гимнаст Петька не удержался - с каната 
бахнулся на пышную бабёнку, что сидела в первом ряду. Женщина 
так обрадовалась – видать последний раз её обнимали мужики в 
далёкой юности – что долго не отпускала замлевшего Петьку. 
Пришлось на подмогу звать гиревиков...
	Окончание байки Серафим не дослушал и вошёл в кабину 
лётчика. И вовремя. Илья с видом смертника смотрел на 
приборную панель и нервно покусывал губы.
	- Проблемы? – тревожно спросил Серафим.
	- Более чем... Навигационное оборудование тут не работало 
отродясь. Из-за туч не видно, куда летим, а снизиться не 
получается. Такое впечатление что всё управление заклинило... 
Но, самое неприятное, топливо на нуле... Уже давно... Но, 
почему-то, летим... и не падаем...
	- На нуле? Не падаем?... – ахнул Серафим. – Старается, 
гад рогатый!
	- Ты о ком? - удивлённо раскрыл глаза Илья.
	- Да так, есть догадки... на грани немыслимого... 
	- Догадки нам не помогут... Будем уповать на удачу и 
господа Бога! Поскольку летим, только куда?...
	Помолчали... Ноющее чувство опасности у Серафима 
притупилось и заметно ослабело, когда вошёл в отсек и увидел 
Демону. Она потешно водила глазами в изумлении и увлечённо 
слушала побасёнки своего шута. Было в её облике что-то 
домашнее, обыкновенное, совсем не то, какое красовалось на 
экранах телевизоров и страницах газет. Переделка, в которую 
попали, стала казаться забавным приключением, подходящим к 
счастливому концу. О разговоре с Ильёй умолчал...
	Однако летели долго. Пелена низких облаков не кончалась. 
В отсеке вертолёта царило напряжение, которое пытался снимать 
только Чудик. Но, чем дальше летели, тем хуже воспринимались 
бесчисленные басни шута из его безалаберной жизни артиста-
скомороха. 
	Серафим с Демоной иногда обменивались взглядами, в 
которых сквозило желание поделиться своими предположениями о 
происходящем, но обстановка не соответствовала предметному 
разговору. Даже чувство голода притихло. Ждали развязки...
	И, вот, за окном полыхнул яркий свет! Все как по команде 
вскочили и уткнулись лицами в стекло – под ними простиралась 
бескрайняя гладь моря! Небо стало чистым, солнце  уже 
клонилось к закату, а его косые лучи, отражаясь от воды, 
создавали впечатление бездонной водно-воздушной пропасти.
	- Какая красота! – прошептала Демона голосом, в котором 
смешались и восторг, и страх.
	- Вот это и обнадёживает, - отозвался и Серафим. – Там, 
где красота, не может быть гнусного и ужасного.
	- Согласен, господа, - искривился в шутовской гримасе 
Чудик. – Умереть среди достойных декораций – мечта даже 
завалявшегося среди кулис артиста. Однако, общение с зубастыми 
рыбками – перспектива не из лучших: они же не понимают юмора. 
Сожрут и спасибо не скажут!
	В кабине Илья, всматриваясь в  бескрайний морской пейзаж, 
обречённо ждал самого худшего. Аппарат уже давно летел вопреки 
всему разумному и объяснимому. Летел самостоятельно,  
настойчиво. Будто неведомая, сверхъестественная сила управляла 
им. Механически взялся за руль высоты и вдруг почувствовал – 
он реагирует! Сердце бешено заколотилось, и волна жара обдала 
всё тело. “Неужели спасёмся?” – с дрожью подумал Илья и 
изумился ещё больше – на горизонте моря показалась жёлтая 
полоска земли. На лбу выступила испарина, и Муров, собравшись 
с силами, начал плавное снижение... 

			*   *   *
	Создав маленькую песчаную бурю, вертолёт робко, будто 
боясь обжечься о раскалённые золотистые крупинки, опустился. 
Важно качнулся и замер на месте. Винты ещё вертелись, когда 
путешественники-беглецы начали выходить. Первым выскочил 
Чудик. Он восхищённо окинул взглядом морской пейзаж, скинул 
свои растоптанные туфли и, щуря глаза, шмыгая носом, громко 
провозгласил, направляясь к морю:
	- Моя богиня! Господа! Игнат Жмакин всю свою неустроенную 
жизнь купался только в корыте и в исцарапанной ванне 
общественной бани. Попасть на берег моря не то что мечтать, 
заикаться не мог. Деньжат хватало на скромную выпивку со 
ржавой селёдкой... Но теперь! - накупаюсь, загорю негром и 
отбуду в столицу на гастроли. То-то наши будут в трансе! 
Смелее, богиня! – И, переваливаясь как гусь, Чудик заспешил к 
набегающим волнам.
	Серафим спрыгнул на песок, взял нагнувшуюся девушку за 
талию и аккуратно ссадил её. Напряжение последних часов 
сменилось острым ощущением жизни, которая, казалось, висела на 
волоске. Что их ждёт на этом берегу, не знал, но твёрдая почва 
под ногами, близость Демоны, отодвигали нехорошие 
предчувствия. Театральное выступление клоуна было как нельзя 
кстати. Морские запахи: рыбный, солёный, водорослей, нагретого 
песка – вдыхались с особой жадностью и наслаждением.
	Илья вылез не сразу. Он ещё посидел несколько минут 
обессилено, не веря, что уже на земле. Его крепкое, 
тренированное тело охватила всепоглощающая усталость, а сердце 
почти не билось. Однако встрепенулся, повёл плечами и открыл 
дверцу. Тирада Чудика доносилась к нему, как во сне.
	Но, шуту не удалось даже как следует пополоскать ноги в 
тёплой, ласковой воде.
	- Смотрите! – первой воскликнула Демона, указывая на 
песчаный бархан, из-за которого выходили темнокожие люди. – 
По-моему, мы попали в Африку!
	Ощущение чего-то знакомого неприятно кольнуло мозг 
Серафима. Берег моря, песчаные барханы, виднеющаяся вдали 
скала и темнокожие мужчины – всё это уже видел и такое когда-
то было. От  подсознательных воспоминаний он вздрогнул.
	Ещё издалека, люди приветливо замахали руками и 
заулыбались белозубыми ртами. Их было немного, пять человек: 
трое мужчин и женщина с девочкой лет шести.
	Одеяния туземцев соответствовали устоявшимся 
представлениям о подобных краях: лёгкие, набедренные повязки 
на мужчинах и чуть подлиннее на женщинах. Они говорили на 
непонятном языке, но знакомство состоялось. Жесты, мимика 
помогли установить контакт. Во всяком случае беглецы без труда 
сообразили, что их приглашают в гости. Обойдя бархан, 
поднявшись по крутому спуску, двинулись вглубь. Песок вскоре 
кончился, и они вышли к подножью невысоких пологих гор. Здесь 
росли деревья и разнообразная растительность, среди которых 
утопали в зелени хижины маленького посёлка. Сами горы были 
покрыты густым лесом, отчего напоминали кудрявые зелёные 
холмы. Слышалась перекличка птиц и крики зверей, звуки 
водопада и шелест листьев. Смесь острых запахов, среди которых 
выделялись морские, дурманила и пьянила. Солнце ещё не 
спряталось и его падающие лучи создавали длинные тени и 
подчёркивали рельефность лесистого горного пейзажа.
	Уже вначале знакомства туземцы уделили Демоне повышенное 
внимание. Они смотрели на неё с восторгом и откровенной 
почтительностью. А мужчины даже кланялись ей, на что Чудик не 
преминул высказаться:
	- Я всегда говорил: с нашей богиней мы нигде не пропадём. 
Даже здесь, на краю земли, мужики воспринимают красоту женщины 
должным образом. Главное, чтобы в женихи не набивались и 
воспринимали юмор, желательно светлый...
	Серафим настороженно улыбался, пожимая руку каждому, а 
Илья осваивался в новой обстановке. Он внимательно осматривал 
людей и окрестности: чувство опасности ещё не покинуло его. 
По-прежнему волновала мысль: почему преследователи так легко 
их отслеживали и находили? И здесь, в этом экзотическом месте, 
он не чувствовал  полную безопасность для своей хозяйки, во 
всяком случае – пока...
	Кое-как перезнакомились. Старшего туземца звали Кокомба. 
Выглядел он моложаво. Только усталые глаза да многочисленные 
морщинки говорили о прожитых годах. Мускулистое же тело по 
своей стройности ничуть не уступало более молодым 
соплеменникам.	
      Хижин оказалось совсем немного: Серафим машинально 
насчитал чуть больше десятка. Они жались впритык друг к другу 
и были собраны из грубо обработанных брёвен, как опор, ветвей 
и огромных листьев. Перед этой своеобразной улицей 
располагалась вытоптанная площадка с высоким отполированным 
столбом посредине. На вершине его чернела грубо вырезанная 
деревянная голова, очевидно местного божка. Тут же горел 
костёр, над которым висел на треноге огромный чёрный котёл. В 
нём что-то булькало, распространяя аппетитные рыбьи запахи. 
Чуть поодаль лежала перевёрнутая лодка. Рядом с ней - толстой 
бревно, которое уже начали выдалбливать и обтёсывать, очевидно 
готовя остов новой лодки. Ясно, что жители занимались 
рыболовством. Вот только снастей не было видно.
	На площадке их встречали все обитатели поселения, от мала 
до велика. Когда ближе подошла Демона из толпы послышались 
возгласы удивления и восхищения. Взрослые стали ей откровенно 
кланяться, а дети возбуждённо загалдели, как воробьиная 
стайка. По всему было видно, что Демона чем-то привлекала их, 
а гостям готовился радушный приём.
	Чудик, увидев костёр с котлом, потянув мясистым носом и 
расплылся в довольной улыбке. Он, как и остальные, давно уже 
чувствовал голод и готов был есть любую похлёбку.
	Впрочем к запахам, несущимся от котла, невольно 
принюхивались и остальные гости. Хозяева понятливо закивали 
головами, возбуждённо затараторили на своём языке и принялись 
накрывать ужин. К тому времени резко опустились густые сумерки 
и стало свежо от ветра, подувшего со стороны гор. Небо 
украсилось причудливым звёздным орнаментом, который ярко 
светился, давая дополнительное освещение к костру. 
	Ели сидя на земле. Уха досталась не всем жителям, 
поскольку на гостей, естественно, не рассчитывали. Её подали в 
чашках, напоминающих скорлупу, возможно кокосовых орехов. 
Ложек не было, поэтому варево просто пили, а куски рыбы 
доставали руками. Впрочем, рыба здесь была самых разных видов: 
поджаренная на раскалённых углях, вяленая, сушёная и даже 
копчёная. Заедали диковинными плодами, напоминающими ананасы, 
персики и тому подобное. 
	По ходу ужина Кокомба что-то объяснял соотечественникам, 
указывая то на небо, то на пришельцев. Его внимательно 
слушали, кивая головами. Только дети норовили устраивать игры. 
Присутствие чужих людей вызывало у них дополнительное 
возбуждение и интерес. В целом, обстановка царила 
доброжелательная, а люди здесь были как люди в любой стороне 
света. Одни грустные, другие весёлые, а кто-то и с 
настороженностью в глазах. 
      Демона оставалась в центре внимания. Ей постоянно 
подкладывали еду и смиренно склоняли головы, прикладывая руку 
к сердцу. Девушка благодарно улыбалась в ответ и также 
кланялась. В её душе ещё не улеглась сумятица чувств, 
вызванных прибытием в это южный морской край. Хотелось утолить 
голод, обсудить со своими, прежде всего с Серафимом, последние 
события, а потом просто отдохнуть. 
      Первым насытился Чудик, о чём известил короткой байкой:
      - Желудок, господа и друзья туземцы, есть серьёзный 
внутренний орган! Скажем, можно пересилить себя в любовных 
утехах, отказать в удовольствии съязвить лишний раз, 
воздержаться от заковыристого мата в несколько этажей и так 
далее и в том духе. Но!... Это, сидящее внутри, ежели заноет, 
забурлит, зашевелится, то, скажу я вам, ничего не захочется: 
ни секса, ни прибаутки, разве что от злости смачно 
матюкнуться. Бывает помогает...
      Даже Илья заулыбался, а Демона поддержала шута:
      - И не мучает вас, наш надомный клоун, что вы, не 
стесняясь объели этих добрых, гостеприимных людей?
      - Ничуть! – шмыгнул Чудик. – Наоборот. Здоровее будут, 
поскольку воздержание полезно во всём, а в еде – особенно! Но, 
это умное изречение ко мне, естественно, не относится!
      Тут уже рассмеялись все. Даже туземцы заулыбались, хотя и  
не понимая о чём переговариваются их гости. Ужимки и вид 
Чудика могли сами по себе рассмешить кого угодно без всяческих 
слов с его стороны. Активность шута имела неожиданное 
продолжение. Кокомба что-то сказал курчавому, с быстрыми 
глазёнками, мальчику и тот опрометью кинулся в одну из хижин. 
Вернулся с бубном в руках. У Серафима даже застучало в 
затылке. Опять проскользнуло ощущение, что где-то видел этот 
музыкальный инструмент. 
      Кокомба взял бубен в руки и мастерски начал выбивать 
ритм. Несколько туземцев поднялись с мест и стали в такт 
подтанцовывать. Но неожиданно вмешался Чудик! Он явно 
подкрепился и решил размяться.
      - Не хлопцы! Раз уж мы ваши гости, то дайте нам хоть чем-
то отблагодарить вас за хлеб-соль. Да и пора мне размять свои 
старые кости и вспомнить былое...
      С этими словами он подошёл к Кокомбе и жестами показал, 
чтобы ему дали этот своеобразный тамтам. Тот понятливо 
закивал, часто-часто что-то залепетал и протянул инструмент 
Чудику. Окружение одобрительно захлопало, и клоун устроил 
маленькое театрально-цирковое представление, в котором 
участвовали и  жители посёлка.
      Чудик под бубен танцевал румбу, пел частушки, корчил 
такие рожи, что некоторые хохотали до слёз. Ходил на  руках, 
стоял на голове и выделывал другие чисто клоунские штучки. 
Оставалось удивляться, как при своей тучности ему всё это 
легко удавалось. 
      Когда спектакль закончился, он был уже раздет до пояса и 
истекал потом. Его окружили дети и смело таскали за руки, 
брюки, зазывая продолжить веселье. Но шут устало улыбался, 
гладил их тёмные головы и привычно отшучивался:
      - Не переживай ребятня! Эт только присказка, сказка – 
впереди! Хоть и староват для трюков, но ещё могу!... Надеюсь, 
мы ещё не расстаёмся?
      Дети оживлённо щебетали на своём языке и продолжали 
кружить вокруг клоуна. Демона весело переглядывалась  с 
Серафимом и, как все, самозабвенно хлопала. Даже про усталость 
забыла. У парня же нарастало ощущение тревоги. Чёрные мужчины, 
шут с бубном, море навевали то, знакомое, виденное... “Неужели 
может повториться моё видение на этом берегу моря? – спрашивал 
он себя. – Но ведь мужчины не те, и шут другой, а, главное, 
Демона не похожа на ту... жестокую... С какой целью забросило 
нас провидение сюда? Что-то повторить, или проиграть по-
другому?”
      Костёр стал угасать, и своеобразный приём в честь 
“упавших с небес” белых пришельцев вскоре закончился. Ветер 
по-прежнему дул с гор, принося гамму смешанных приятных 
запахов. Вскоре гостям выделили хижину для ночёвки. Улёгшись 
на циновке рядом с Демоной, ощутив её близость, Серафим 
несколько успокоился и погрузился в глубокий сон...

      		*  *  *
	Прошло несколько дней...
	Выяснилось, что они очутились на небольшом острове. Что 
за море или океан омывали этот затерянный мир, можно было 
только догадываться. Склонялись к Средиземному морю в районе 
севера Африки. За эти дни никаких кораблей на горизонте не 
заметили. Вождь племени Кокомба, с которым сдружились и чаще 
общались, пытался им объяснить, что за остров и как здесь 
появились люди. Но понять африканца было сложно. Без слов 
уяснили одно: люди здесь питаются дарами моря и леса. Но, 
главное, что поразило (об этом долго растолковывал Кокомба), - 
уникальная особенность этого кусочка тверди земной: время от 
времени остров погружался в море и затоплялся. Над водой 
оставались только пологие вершины гор. На них маленькое племя 
и пережидало ненастье. Момент наступления этого катаклизма 
предвещал божок, который высился на столбе. Как он это делал, 
пока тоже было не ясно. 
	Иногда на остров заглядывали лодки с людьми, но они долго 
не задерживались: очевидно, опасались непредсказуемой 
природной аномалии, о которой местные мореходы наверняка 
знали. Когда попытались разузнать, далеко ли до ближайшей 
земли, вождь замотал головой из стороны в сторону, поднял руки 
кверху и издал ойкающий, тоскливый звук. Что образно 
прокомментировал Чудик:
	- Похоже не близко, иначе здесь уже давно бы туристы всё 
испохабили, вытоптали, отстреляли и съели. Причём ещё до того, 
как энтая земелька ушла бы в царство Нептуна!
	Полученная информация в уныние не ввергла, наоборот, 
ободрила, особенно Илью. У него появилась уверенность, что им 
здесь ничего не угрожает. И Чудик не собирался скучать: он 
стал  другом немногочисленных ребятишек. По вечерам у костра 
устраивал представления. Было видно, что артист “свободного 
юмористического жанра” соскучился по театру и цирку и 
отдавался полностью своим забавам с детьми и взрослыми. Он 
даже помолодел, немного сдал в весе и ходил в длинных 
клоунских трусах, хотя на острове была умеренная для юга 
температура: ни жарко ни холодно. Всему виной был свежий 
горный ветер. 
	- Будем ждать лодок, - подытожил общее мнение Серафим. - 
Приняли нас хорошо, особенно, Демону...
      Причина повышенного внимания жителей к белой красавице 
выяснилась в первый же вечер. По окончании своих нехитрых 
хозяйственных хлопот, жители зажгли факелы из диковинных палок 
и повели гостей к одной из скал. Там при свете звёзд 
изумлённые пришельцы разглядели на каменной стене большой 
рисунок, выполненный красками довольно умело. С загадочным 
прищуром Монны Лизы, на мир смотрела красавица, очень 
напоминающая Демону! Своё мнение выразил Чудик:
	- Ещё бы! Моя богиня известна по всему свету. Чему тут 
удивляться? Я даже не буду сражён наповал, если мы встретим её 
образ, скажем, в раю... Правда, что-то не тянет туда...
	Кокомба пытался пояснить, что это за рисунок, какое 
значение имеет для племени, но никто ничего не понял. Сама 
Демона была поражена рисунком. Однако, в хорошем или плохом 
смысле не осознала и сама.
      У Серафима все эти совпадения, создали стойкое мнение, 
что занесло их на остров неспроста. Ночью, прислушиваясь к 
мерному дыханию Демоны (она неизменно спала рядом), он пытался 
перейти, встретить снова своего ангела-покровителя и 
поговорить с ним обстоятельно, но... не получалось. Однажды 
что-то подобное произошло, но это был сон, от которого 
осталось тягостное ощущение. Снился хаотичный кошмар, в центре 
которого была расправа римских легионеров над жителями 
острова. Особенно запомнилось убийство Кокомбы...
	Тем временем и у Демоны, хотя она не подавала вида, 
происходила своя внутренняя борьба. Она считала, что попытка 
покушения на неё, загадочный перелёт на затерянный, странный 
остров – всё это козни Отродья сатанинского. Иногда её 
посещали сомнения: не напрасно ли оставила тот мир, в котором 
она блистала и повелевала мужчинами как настоящая царица? Не 
напрасно ли отказалась от такого покровителя как Отродье? Он 
охранял и направлял её... Но воспоминания, особенно последние, 
связанные с её красавцами-поклонниками и клубом “Сапфир”, 
вызывали ощущения брезгливости и омерзения. Нечто подобное она 
испытала дотронувшись как-то в зоопарке к липкому туловищу 
огромной пупырчатой жабы. Прошлое всё больше казалось не тем, 
что ей нужно, не ёё выбором. А что её?... Роди чего стоит 
жить?...
      Единственное, что поддерживало в её шатаниях и сомнениях 
– это присутствие Серафима. К нему она испытывала 
неосознанные, в некотором смысле даже странные чувства. Что 
это было – просто симпатия, влечение к антиподу тем мужчинам, 
которые раньше нравились, или влюблённость в доброго, 
романтичного, по-своему красивого, парня? Она не знала...

Часть 4. Глава 5. Вместе.
Возврат к оглавлению