Глава 2. Философ.

	К понятию “бизнес” Сергей Платонов, преподаватель 
марксистско-ленинской философии Бургородского госуниверситета, 
относился настороженно  (сказывалось длительное советское 
воспитание, да и профессия обязывала), но с уважением.  И чем 
более “развивался” социализм, тем уважение росло. Научные 
нестыковки коммунистической философии, которые уже давно 
мучили светлую голову Платонова, неумолимо вырывались наружу. 
Однажды на заковыристый вопрос хитроглазого студента: “Почему 
марксисты говорят только об антагонизме буржуев и пролетариев 
и ничего о том, что их объединяет, как следует из 
диалектического закона о единстве и борьбе 
противоположностей?” – Сергей Иванович помялся слегка и вдруг 
горячо заговорил. Суть дальнейшего хода лекции бала настолько 
неожиданна, что в огромной аудитории установилась 
предперестроечная, с похоронным запахом тишина.
	- Да, буржуй, конечно, нехороший человек, -  вполголоса 
начал Платонов, настороженно осматривая студентов и невольно 
переходя на народную лексику, -  но без пролетария-трудяги 
существовать никак не может. Поэтому имеет меркантильный 
интерес, чтобы трудящиеся массы жили прилично, размножались 
качественно, дабы приумножали затем богатство 
капиталистической гидры, а вместе с ней и родного, 
пролетарского класса. Что мы и наблюдаем во многих современных 
странах Запада!
	В дальнейшем, используя законы марксистской диалектики, 
Платонов незаметно даже для самого себя попытался логично 
доказать ошибочность главного постулата Маркса “о 
пролетариате, как могильщике буржуазии”.
	- Если уничтожить буржуазию, то не станет и пролетариата! 
– уже во весь голос под гром аплодисментов вещал Сергей 
Иванович. – Потому как по законам диалектики эти антагонисты 
существуют только вместе. Поскольку, после уничтожения одного, 
вместо другого появится нечто иное, то ли трудящееся, то ли 
мыкающееся, что мы и имеем в нашей стране на данный момент. Но 
тогда и теория научного коммунизма...
	Тут краем глаза, но довольно отчётливо, Платонов увидел, 
как в аудиторию через верхние двери тихо вошёл проректор по 
учебной работе Михаил Самуилович Иванов. Сергей Иванович 
демонстративно поперхнулся на  последнем слове, вспомнив, что 
за предмет он преподаёт и при какой системе трудится, и резко 
умолк... Но – было поздно!  После пространной и жёсткой беседы 
в парткоме, Платонова уволили с формулировкой “за 
антикоммунистическое перерождение и несоответствие занимаемой 
должности”. Характеристику дали подобающую. Больше всех в деле 
разоблачения “скрытого антикоммуниста и открытого диссидента” 
постарался Михаил Самуилович. Он так негодовал, так защищал 
Маркса, что председатель парткома чуть не представил Иванова к 
правительственной награде “За отвагу”. Но так как войны ещё не 
было, то перебрав награды, университетские коммунисты 
остановились на значке “Почётный лектор”.  Этот пятикопеечный 
значок позволял читать лекции всюду, даже в неприспособленных 
местах, как-то: на остановках, в туалетах, в подворотнях, 
мусоросборниках и т.д. -  при любой погоде, аудитории и 
разнообразном душевном состоянии. Михаил Самуилович был так 
тронут вниманием товарищей, отметивших его скромный вклад в 
теорию и практику построения коммунизма, что вскоре от высоких 
чувств уехал... в Канаду проповедовать и там: как построить 
то, что нельзя соорудить в принципе!
       Несмотря на ускорительные перестроечные процессы 
(заканчивались восьмидесятые годы) и наплывающий девятый вал 
демократического шторма, устроиться по специальности Платонову 
больше не удалось. Тогда он решил создать свою философскую 
теорию о построении индивидуального, то есть собственного, 
светлого и богатого будущего. Так  как куда ни ткнись всюду 
уже расцветал “бизнес”, то Сергей Иванович начал с 
философского осмысления этого многовариантного явления.

	Напряжённые размышления привели к первому постулату: 
успех в бизнесе – это реализованная возможность при 
соответствующем благоприятном стечении случайных и системных 
факторов. Поскольку человек как часть высокоразвитой материи 
является её активным проявлением, то “благоприятное стечение” 
нужно не ждать, а создавать сознательно и самостоятельно! О 
чём ещё проповедовал великий садовод Мичурин.
	Первый догмат новой теории настолько воодушевил Сергея 
Ивановича, что он решил, не дожидаясь окончательной её 
разработки, приступить к проверке постулата на практике в 
условиях создавшейся реальности. В качестве главного 
системного фактора определил государство, а случайного  – 
людей его населяющих. С них, как помощников и компаньонов, 
решил и начать.
	Платонов был человеком активного сорокалетнего возраста 
со средними физическими данными типичного преподавателя 
советского ВУЗа: округлое выпуклое лицо; лёгкие залысины, 
сосредоточенный, прямой взгляд светлых глаз; коренастая, в 
меру упитанная фигура. Несколько раз женился (вернее, его 
женили), но – неудачно, так как оказался привередлив и 
неуживчив с женским полом. Возможно, такое отношение к  
серьёзному семейному вопросу объяснялось неудачной первой 
любовью к своей... студентке. Да, черноглазая смазливая 
брюнетка Роза, первокурсница филфака, своим весёлым, по-детски 
непосредственным нравом покорила начинающего преподавателя-
лектора Сергея Ивановича Платонова.
	Когда наступила озорница весна с любвеобильным майским 
месяцем, Розалия и Сергей устремились друг к другу и нашли 
полное взаимопонимание и согласие в вечном альтернативном 
вопросе – да или нет! Но родители Платонова, потомственные 
интеллигенты с корнями, уходящими в древность веков, высказали 
несогласие с таким выбором. Роза оказалась дочерью многодетной 
крестьянской семьи из далёкого Татарстана! Смешивать 
аристократическую кровь с азиатской, да ещё и с солидной дозой 
монголо-татарской  – для Платоновых было неприемлемо и 
теоретически, и практически. У них давно имелась на примете 
своя подходящая невестка – дочь секретаря горкома партии Майя 
Клопова. И, хотя намечаемый кандидат в жёны Сергея отличалась 
невзрачной внешностью – полная коротышка с круглым 
бородавчатым лицом, на пять лет старше жениха и с 
сомнительными умственными способностями – но породой, а 
главное политическим и государственным весом будущего свата, 
удовлетворяла полностью.
	Методичная война родителей против любви Сергея, в конце 
концов, дала результат: тайные переговоры с Розой привели к 
тому, что девушка перевелась в Казанский университет и от 
отчаяния вышла замуж за китайца, принявшего ислам и 
торговавшего на рынке зонтиками. Сергей, не понявший поступка 
возлюбленной, проработанный соответственно, в отместку женился 
на Майе. Брак длился недолго: до начала перестройки. Родители 
вновь постарались и сосватали следующую невесту: дочь 
начинающего кооператора-бизнесмена Дробилина. Здесь семейное 
гнездо просуществовало чуть дольше - до конца перестройки!
	Бурные политические события в стране, смена приоритетов 
(то молились коммунизму, теперь – демократизму, а завтра... не 
совсем ясно – кому?) привели к тому, что Платоновы-старшие 
запутались в действительности и в выборе невесты для сына. 
Возникшие противоречия в поведении и умах завершились тяжёлой 
болезнью и преждевременной смертью потомственных 
интеллигентов. 

	Просторная, с высоким потолком четырёхкомнатная квартира 
в “профессорском” доме, обставленная добротной старинной 
мебелью с многочисленными книжными шкафами домашней 
библиотеки, способствовала философским изысканиям Сергея. 
Уволенный из университета, он полностью отдался возникшей 
идее. Благо времени теперь было предостаточно. Не мешала и 
подработка дворником в ЖЭКе. Определившись с основными 
принципами и начальными аксиомами своей теории,  решил 
организовать фирму под невинным, но заманчивым названием 
“Добрый совет”. 
	Суть деятельности фирмы установил как предоставление 
консультаций, советов, прогнозов, пожеланий и т.д. в самых 
различных областях жизни и деятельности граждан новой страны. 
Намечалось что-то среднее между современной консалтинговой 
фирмой и частнопрактикующей ясновидящей бабушкой Василисой-
предсказательницей. Была, правда, одна маленькая, но 
существенная изюминка: “советы” предполагалось давать не 
особенно интересуясь мнением клиента! Такой подход и 
направление в достаточной мере отвечало образовательному 
уровню и новым устремлениям Сергея Ивановича и вселяло надежды 
на успех. Подбор компаньонов проводил в полном соответствии со 
своими философскими постулатами – случайным образом! 
Откладывать поиск не стал и начал немедленно.
	
      По утрам, после утренних процедур и скромного завтрака, 
перед тем как надеть фартук и взять метлу дворника, он любил 
пару минут подышать свежим воздухом у открытой форточки и 
заодно обдумать свои планы. Окно выходило во внутренний двор 
дома, который и был рабочим местом Платонова. Невольно его 
взгляд задерживался на квартете бомжей, которые до появления 
дворников досконально просматривали мусорные ящики на предмет 
поиска бесплатного завтрака или обеда, а может и ужина. 
Лидером среди квартета выделялся долговязый, грузный мужик в 
потёртой, палевой робе. Он первым залазил в мусор, проворно 
заполнял найденными “продуктами” три огромные сумки, услужливо 
придерживаемыми коллегами по труду, как правило что-то резко 
им объяснял и со степенным видом удалялся.
	“Этот подойдёт!  –  подсказала интуиция Сергею. -  У 
человека явно присутствуют умственные способности в непростом 
отборе объедков”. 
      Уже на следующее утро, выйдя пораньше, направился к 
изгоям общества. Те, закончив осмотр и пересортировку ящика, 
вяло потянулись за “лидером”.
	- Доброе утро, уважаемые труженики! – приветливо окликнул 
Платонов-дворник унылое шествие, намеревающееся проскочить 
мимо него.
	- Кому как... – хмуро процедил “лидер”, продолжая 
шествовать. Его соумышленники неприветливо, но с любопытством 
измеряли взглядами Сергея.
	- Могу я с Вами пообщаться? - не смущаясь, обратился к 
“лидеру” Платонов. - Есть вероятность, что мы найдём общее 
понимание...
	- Общее? – вскинул глаза долговязый и остановился...
      .
      Тяга к земле у Тараса Плугова была генная, потомственная. 
Со времён Ивана Грозного его предки сбежали от польской 
шляхетной “благодати” и поселились на плодородных землях, на 
краю укрепляющейся Руси. Умудрились остаться самостоятельными 
в эпоху крепостничества. Чудом, благодаря смекалке прадеда 
Силантия, избежали сталинского раскулачивания и сохранили в 
неприкосновенности род и маленький кусок земли. Этот кусок был 
как талисман: позволил пережить все голодоморы, великую войну 
и развитой социализм. И когда семейство Плуговых вольно 
вздохнуло после развала колхоза и принялось строить своё 
фермерское хозяйство – тут и закончилась история потомственных 
сельских тружеников, вернее его ветви, представленной Тарасом. 
Такому ходу событий поспособствовало растущее новое 
государство, в лице чиновников, и вечный оппонент закона – 
криминал, в образе рэкетиров. 
      Совместные усилия  этих напастей: налоги, чиновничьи 
“услуги”, цены на солярку и удобрения, бандитские “наезды” за 
неуплату “дани” -  довели хозяйство Тараса до банкротства. 
Пытался, разумеется, мужик сопротивляться (не хилым всё же 
был), но одному оказалось не под силу! Только крепкая 
крестьянская сердцевина не позволила Плугову пойти на суицид. 
Продав за бесценок всё, в том числе и землю-талисман, 
похоронив жену, отправив детей на заработки в Европу, он 
пришёл (ехать было не на что) в Бургород искать правды. 
Искания  (по совету бывалых) начал сверху – с мэрии. Природное 
упорство помогло добиться аудиенции с замом мэра Задией Кимом 
Вагановичем, который курировал, в частности, вопросы сельского 
хозяйства в части земли. 
      Ким Ваганович внимательно и доброжелательно выслушал 
фермера-банкрота и переправил его своему первому помощнику со 
строгим наставлением - непременно помочь селянину! Через 
неделю первый помощник зама мэра не менее внимательно и более 
доброжелательно выслушал похудевшего и слегка износившегося 
Тараса и... отрядил к своему первому заму... Через месяц 
окончательно похудевший, выцветший и износившийся фермер дошёл 
по инстанциям до... уборщицы первого этажа мэрии тёти Фени. 
Та, давно приметив деревенщину-правдоискателя, сжалилась над 
горемыкой и коротко, но внятно, объяснила на местном диалекте 
бесперспективность намерений наивного простолюдина. 
      Горестно выслушав сердобольную, знающую женщину, не до 
конца сломленный, но изрядно опустошённый, Тарас заглянул в 
первый, встретившийся по дороге двор, чтобы доесть последние 
домашние сухари. Его внимание привлекла потасовка между 
странного вида людьми у кучи мусора. Вся злость и досада от 
безысходности, которая копилась это время, неожиданно 
подступила к вискам и обожгла голову целиком. Видя как два 
мужика и дёргающаяся женщина уже топчут двух других, меньшей 
комплекции, он кинулся на помощь последним...
      Так Тарас Плугов, потомственный землепашец, по-деревенски  
крепкий мужчина  работоспособного возраста возглавил компанию 
бомжей. Как ни странно, но в новом качестве Тарас почувствовал 
себя увереннее, нужнее и полезнее. На дне общества действовали 
настолько простые, даже примитивные, законы – пусть и порой 
суровые, – что Плугов почувствовал себя, хотя бы на время, 
хозяином этого унизительного положения.
      
      Платонов пригласил бомжа домой. По этому случаю даже 
решил не выйти на работу, что для его профиля труда было 
неново. По дороге познакомились, и Сергей коротко объяснил 
причину своего внимания к Тарасу:
	- Для моей фирмы, которая находится в стадии организации, 
нужны неординарные личности: одни, как у Достоевского, 
“унижённые и оскорблённые”, другие наоборот “возвышенные”, но 
то же недовольные и неудовлетворённые. Судя по тебе, ты 
принадлежишь к первым...
	- Это точно: дальше унижаться уже некуда... – обречённо 
кивнул Плугов.
	Его глаза слегка затуманились, губы нервно сжались, а по 
лбу пробежали складки морщин. Сергей проникся состоянием 
человека и, до прихода в дом, больше вопросов не задавал.
	Расположились на кухне. После стакана “Ркацители” 
советского разлива  и скромной, но сытной для неизбалованного 
человека, закуски, разговор пошёл предметнее и плодотворнее. 
Закончился он к обоюдному согласию и удовлетворению. Поскольку 
места в квартире Платонова хватало, то по желанию хозяина, 
Тарас здесь и обосновался временно. Через короткое время, как 
негласный представитель зарождающейся фирмы, Плугов устроился 
на непыльную, но ответственную работу в престижном месте. 

      				*   *   *
	Эту полноватую, ясноглазую блондинку с пышными, 
распущенными до пояса волосами и в джинсовой мини юбке давно 
приметили не только автомобилисты, проезжающие по трассе, что 
устремлялась на юг от Бургорода, но и работники правопорядка. 
Они регулярно забирали её с подружками для проведения 
душещипательных бесед и опустошения их сумочек от “личных” 
вещей, в том числе и денежных знаков.
	С началом “летнего сезона” блондинка Нинель Серая, бывшая 
лаборантка госуниверситета, работала на трассе путаной. 
Свеженькая, смазливая, с детским, вздёрнутым кверху носиком, с 
телом, не вмещающимся в короткой блузке и юбочке, она сразу же 
стала  популярной “шофёрской утехой” в этом, южном, 
направлении. Коллеги по профессии ей тайно и явно завидовали, 
но особенно не пакостили, зная, что это не на долго: срок 
популярности путан, как известно, ограничен повышенной 
изнашиваемостью. Покладистая, не жадная на деньги и участливая 
в общении, Нинель даже завела подружек среди нового окружения, 
что скрашивало нелёгкие “трудовые будни”.
	Исход на придорожно-асфальтовую пыльную панель для 
девушки был не совсем обычным...
	
	Родилась, проживала и училась в маленьком городке 
Топинске, что недалеко от Бургорода. Родители - штатные 
пролетарии местного завода железобетонных конструкций. Старшая 
сестра рано вышла замуж за гастролирующего актёра, уехала с 
ним в столицу, вскоре развелась и осела в Прибалтике. После 
окончания школы, Нинель направилась в областной центр 
поступать в госуниверситет на филологический факультет: уж 
очень тянулась к языкам. Как и предписано свыше, провалилась 
на экзаменах и, чтобы не возвращаться домой ни с чем, 
устроилась лаборанткой на кафедре английского языка. 
Постепенно практически осознала давнюю истину: без денег 
светлое будущее ей не построить! Поразмыслив и прикинув не 
совсем глупыми мозгами, пришла к твёрдому убеждению – надо 
выходить замуж... за богатого! Такому умозаключению 
справедливо способствовала её привлекательная, в меру  
полноватая внешность естественной блондинки. 
	Однако семейные, с налётом меркантильности планы 
застопорились... Достойных претендентов в университете, по 
причине ухода молодых, талантливых кадров на заграничные 
хлеба, не осталось. Те, что задержались, перебивались с 
подсоленной воды на чёрствый хлеб и настойчиво готовились к 
забегу в том же направлении. И тут озабоченной девушке помогло 
новое демократическое телевидение. 
      Придя однажды расстроенная в студенческое общежитие, где 
ей выделили место в комнате на две персоны, она 
заинтересовалось телевизионной передачей, которую с 
энтузиазмом смотрела её соседка. Разбитной длинноволосый 
ведущий беседовал с красавицей-блондинкой, которая с упоением 
и заметной слезинкой на длинном веке восторженно рассказывала 
современную сказку о золушке. Всё бы ничего, но “золушка” 
пахала с утра до вечера не в деревянной избушке на злую 
мачеху, а в элитном турецком борделе на мордастого хозяина. 
Тут она и встретилась с “новым” русским, отдыхающим проездом 
из Южной Африки. Дальнейший ход событий отличался, конечно, от 
известной детской сказки, но её конец по сути оказался тем же: 
“принц”, ослеплённый красотой и сексуальным искусством 
золушки-путаны влюбился в неё окончательно и небезнадёжно. В 
финале золушка из борделя переместилась на роскошный трон 
газовой принцессы!
      - Вот это да! – восхищённо воскликнула Нинель.
	- Надо ж такое везение! - поддержала соседка Жанна, 
костистая, невзрачная девушка, работающая первый год 
преподавателем химии и тоже мечтающая о замужестве. – Молодец, 
девка, сумела взять своё! А тут – никаких перспектив. Мне бы 
твою внешность... – повернулась она к Нинель, - я бы давно 
такого мужика отхватила!...
	- И на панель бы пошла? –  шутливо воскликнула Нинель.
	- Аж бегом! А что, сейчас времена такие: каждый решает 
свои проблемы в соответствии с полученными от Бога 
способностями и возможностями. А победителей не судят... - 
горячо высказывалась Жанна.
	Нинель согласно покачала головой и задумалась. Мысль, 
подсказанная телевидением и соседкой по комнате, надёжно 
застряла в мозгу и самостоятельно варилась в котле сомнений и 
надежд. “А ведь действительно, -  робко, но настойчиво, 
рассуждала Нинель, - кто, как ни проститутка, сталкивается с 
огромным количеством мужиков. И от неё самой зависит 
возможность выбрать нужного, богатого! ...Хотя и рискованное 
это занятие со всех сторон, с моральной например...”
	Может и не решилась бы провинциальная девушка на 
отчаянный, авантюрный поступок, да случай поспособствовал. 
Возвращалась она как-то поздно вечером одна из кинотеатра, где 
показывали очередную индийскую мелодраму, и, задумавшись, 
пошла не по тротуару, а по краю проезжей части. Одета была не 
“по-боевому”, только волосы пушил ветер да дешёвые джинсы 
плотно облегали ровные ноги, но роскошный джип неожиданно 
затормозил перед ней. Из него вышел молодой мужчина в дорогом 
спортивном костюме и приветливо предложил подвезти одинокую 
красавицу. В голове  Нинель вороньей стаей пролетели все 
последние мысли, и она, глядя на шаловливые искорки в глазах 
“молодца”, - согласилась...
	Первый опыт оказался неудачным, в смысле замужества, но 
начало было положено, и Нинель с упорством, воспитанным в 
семье потомственных пролетариев, перешагнув через моральные 
преграды, устремилась к своей мечте. По мере того как она 
“работала”, всё более ощущала, что её надежды неумолимо 
меркнут...

					*   *   *
	В тот день, после дежурства, Тарас задержался в маленьком 
парке, который тянулся несколько кварталов и располагался на 
пути к его теперешнему месту работы. Парк был старый, 
запущенный, поэтому к вечеру здесь совсем было малолюдно, если 
не сказать – пусто. Вечерние запахи, наполненные ароматами 
коры деревьев, листьев, травы и просто – земли, приятно 
вдыхались и навевали далёкие образы родного села. Прикрыв 
глаза, Тарас сидел на уцелевшей доске развалившейся скамейки. 
Ностальгические мысли прервались всхлипыванием, доносившимся 
откуда-то из глубины разросшихся кустов сирени, темнеющих 
причудливыми копнами. 
	Естественно, Тарас не мог остаться равнодушен к чужому 
горю и смело полез в сиреневую чащу. В центре своеобразной 
полянки, на обломке шлакоблока, согнувшись, закрыв лицо и 
плечи копной волос, горько плакала девушка. Она сидела в пол-
оборота к Тарасу и лица её он сразу не разглядел. Вначале 
показалось, что девушка без нижней одежды - ноги были 
совершенно голые! Рядом валялась раскрытая чёрная сумочка.
	Тарас присел на корточки и осторожно, чтобы не напугать, 
спросил:
	- Кто же обидел такую красавицу? Может помочь чем?
	Копна белокурых волос пришла в движение. Сначала 
показались руки, а потом заплаканные глаза и вздёрнутый нос 
над обиженными пухлыми губами. Руки опустились вниз, тело 
проделало типичное вращательное движение и верхняя часть ног 
укрылась кусочком джинсовой материи.
	- А Вы  что-то можете? -  вытирая нос от влаги, вместо 
ответа, с вызовом спросила девушка.
	- Если Вы обижены кем-то или чем-то и у Вас присутствуют 
определённые умственные задатки, то можно начать переговоры! – 
уже веселее сказал Тарас, вспоминая, что Сергей высказывал 
пожелание добавить в штат формирующейся фирмы, представителя 
женского пола. Главное, чтобы женщина отвечала  требованиям, 
часть которых Тарас упомянул.
	- Обижают меня практически все, -  задумчиво, с тоской в 
голосе проговорила девушка. - А насчёт ума... Дурой себя не 
считала, но успехами ни в личной, ни в трудовой жизни 
похвастать не могу.
	Тарас хитро усмехнулся и шутливо-назидательно выдал:
	- Как говорит мой босс, осознание обречённости своего 
положения уже само по себе содержит признак наличия головного 
мозга. Остаётся его развить и направить полученные способности 
в нужном направлении.
	Последние слова показались девушке потешными, она вдруг 
улыбнулась, поднялась и протянула Тарасу руку:
	- Вот осознание у меня ещё и осталось! Нинель Петровна 
Серая, потенциальный филолог и, по совместительству, 
придорожная путана...
	- Путана, то есть прости... – замялся, было, мужик, но 
быстро сориентировался. – Это ещё лучше! На такую оригинальную 
сотрудницу босс Сергей Иванович и в розовом сне не 
рассчитывал. А меня кличут Тарасом. Так что бери шинель... то 
есть сумочку, пошли домой, - изобразил Тарас припев известной 
военной песни.
	Выбравшись из зарослей, Тарас взял Нинель под руку и, 
продолжив беседу, повёл случайную знакомую представлять своему 
шефу, Платонову Сергею Ивановичу.

					*   *   *
	Полумрак в комнате, слегка рассеиваемый огнями с улицы, 
делал лица присутствующих таинственными и необычно 
торжественными. Платонов расположился в глубоком кресле за 
массивным столом. Перед ним на диване сидели в свободных позах 
Нинель и Тарас. Момент действительно был знаковым: Сергей как 
глава дела объяснял коллегам теоретическую подоплёку 
деятельности новоиспечённой нелегальной фирмы и её 
меркантильные планы.
	- Нас трое, мы разные, - блестя зрачками глаз, отражающих 
уличный свет, в привычной лекторской манере говорил Сергей, - 
но мы объединены неудачным опытом попыток жить достойно и 
желанием исправить эту несправедливость.  “Несть числа 
человеческой глупости, а порокам и тем паче”, - примерно так 
считали наши мудрые предки-славяне. А в философской 
интерпретации это звучит ещё проще: человек – это сложный, 
бесконечный клубок противоречий. Особенно это касается 
жаждущих любыми путями покорить заоблачную вершину 
материального благополучия и всяческих удовольствий. Вот эти 
“любые пути” и есть те грани, которые делят человечество на 
собственно людей и тех, кто им подобен... внешне. Нашу с вами 
судьбу до сих пор определяли те, “подобные”. Попробуем же и мы 
в меру своих умственных способностей подправить жизненный путь 
наших бывших “благодетелей” и тех, кто их сопровождает вольно 
или невольно...
	Нинель слушала Сергея и подсознательно вспоминала своего 
последнего клиента-“благодетеля”.
	
	Шестисотые “Мэрсы”  возле неё ещё ни разу не 
останавливались. Поэтому, когда шикарная иномарка бесшумно 
притормозила у ног Нинель, её сердце невольно ёкнуло и 
учащённо забилось. Плавно открылась дверь и приятный мужской 
голос настойчиво-вежливо предложил девушке занять переднее 
место. Слегка замявшись (как правило, она не спешила выполнять 
такие просьбы клиентов: перед этим предпочитала хотя бы 
взглянуть на него), она уверенно умостилась на мягкое сиденье. 
Тут же повернулась и будто успокоилась: видный, симпатичный, 
сухощавый молодой мужчина одобрительно улыбался:
	- Вы не будете возражать, девушка, провести вечер с 
мужчиной, которому хочется в данный, нелёгкий момент его жизни 
женского участия и немножко... любви. 
	- Ну... если у мужчины нелёгкий момент... мы, женщины, 
всегда готовы прийти на помощь... 
-	Вот и прекрасно! Меня зовут Нил...
-	Нинель... 
-	Какое совпадение: у нас даже имена схожие! – засветился 
парень. – Едем...
Вначале показалось, что Нинель схватилась за то, своё 
счастье...
	Нил оказался внимательным и обходительным мужчиной, вёл 
себя корректно. С первой же встречи, Нинель покорила его не 
только как мастер любовных утех, но и как знаток  современной 
литературы и искусства: всё ж таки готовилась стать филологом! 
Он, не мешкая, предложил пожить у него на даче. Естественно, 
девушка с радостью согласилась. Весь день, пока Нил занимался 
делами  (у него был свой бизнес), она с большой охотой 
приводила в порядок своё новое пристанище, которое должно было 
бы стать началом осуществления её мечты. 
      Эта дача была одним из первых,  скромных приобретений 
Нила Сироткина как делового человека. Правда, с коммерческой 
точки зрения это была не самая удачная сделка – перепродать её 
было сомнительно, но как место для конфиденциальных встреч – 
вполне подходила. Дача располагалась в типичном посёлке, 
построенном в советские времена трудящимися, желающими 
улучшить своё положение в части питания. Кирпичный одноэтажный 
домик с мансардой, оборудованной под спальню, располагался на 
стандартных шести сотках. Вокруг зеленел старый фруктовый сад, 
а за забором, с западной стороны, блестел на солнце пруд.  
Большинство домиков в посёлке выглядели обшарпанными и 
неухоженными, людей было не видно и не слышно. Только 
многочисленные птицы да бездомные собаки нарушали грустную 
тишину. Нинель такой покой  устраивал, и она с энтузиазмом 
взялась за домашнюю работу: перестирала всё тряпочное висящее 
и лежащее, перемыла полы и вытерла пыль в самых неудобных 
местах. Подмела дворик и даже сварила на электропечке 
простенький суп.
      Вечером Нил был приятно удивлён переменами в домике, 
появившимся уютом и, как показалось Нинель, поцеловал её 
нежнее и ласковее, чем в первый раз. Прошло несколько дней... 
В самый разгар любовной идиллии Нил как бы мимоходом 
пожаловался на нехватку денег для прибыльной прокрутки.
	- У меня есть в заначке немного, - с готовностью 
откликнулась Нинель на огорчённые стенания возлюбленного, - 
несколько штук... зелёных. Маловато, конечно...
	- Нет, - заупрямился Нил, - это твои деньги, а я, кто 
такой? Случайная любовь, да и только! 
	- Ну, что ты... – обняла девушка парня.
	Нил сдался и в эту ночь был особенно страстен. Потом была 
просьба ради “дела” пофлиртовать с  “нужным” человеком 
пенсионного возраста, затем околдовать своим видом и 
обнажённым телом “полезных” ребят..., потом  поучаствовать в 
вечеринке, где развлечь стриптизом “чрезвычайно незаменимую” 
компанию деловых партнёров...  Ослеплённая улыбкой Нила и 
надеждами на будущее, Нинель исправно выполняла эти просьбы - 
что не сделаешь ради возлюбленного и своей мечты! Но... 
песочный домик странной любви быстро рассыпался...
	В этом сиреневом углу парка Тарас и встретил её, 
обманутую и обиженную человеком, которому поверила, и 
выброшенную вон, как освобождаются от использованной 
пластиковой бутылки из-под сладкого напитка...

	- ...Каждый из вас, мои уважаемые коллеги, - мерно 
продолжал Платонов, - внесёт свой вклад в работу фирмы и 
каждый получит то, что, выражаясь языком популярного домашнего 
животного, звучит как ММУ. В переводе на понятный русский язык 
сие означает: “материальное и моральное удовлетворение”. Да, 
господа, мы обитаем в экономической системе, основанной на 
принципах свободного рынка, поэтому без материальной выгоды не 
обойтись. То есть мы должны совместить два противоречия: с 
одной стороны поступить по совести, а с другой – заработать на 
дальнейшее существование, дабы примитивно не умереть с голоду 
и продолжить начатое.
	Тарас с Нинель пришли в движение, переглянулись с лёгкой 
улыбкой и согласно закивали головами. Сергей в свою очередь 
остался доволен вступительной частью и, вытирая вспотевший лоб 
тыльной стороной ладони, торжественно объявил:
	- А теперь выношу на ваше усмотрение, говоря современным 
деловым языком,  наш первый совместный проект. Плохого в нём 
ничего нет: мы просто кое-кому подкинем добрый совет, который, 
при наличии воображения, в принципе может удовлетворить 
клиента в его амбициях. Но если у него что-то не получится – 
тут уж не совсем наша промашка: пусть думает, соображает и 
действует соответственно...
	Сергей раскрыл папку, лежащую перед ним, вытащил оттуда 
листы бумаги, исписанные его быстрым почерком и разрисованные  
квадратиками блок-схем. Степенно включил настольную лампу. 
После чего коллеги придвинулись ближе к столу и обсуждение 
проекта перешло в конкретную фазу.
Глава 3. Первые версии.
Возврат к оглавлению
ПлохоСлабоватоСреднеХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Загрузка...

Добавить комментарий (чтобы Вам ответили, укажите свой email)

Ваш адрес email не будет опубликован.

 символов осталось