Армады лиловых лохматых чудищ неслись над пенящимся
Балтийским морем. Они настойчиво, со скрытой злобой, прижимали
бесстрашных чаек к самым гребням водной стихии. В ответ волны,
негодуя на уход тепла и бесстыдство настырного ветра, сердито
накатывались на берег и старались как можно далее кинуть холодные
брызги. Обширные песчаные пляжи выглядели пустынными и оттого
грустными. Только одинокие влюблённые парочки самозабвенно
прогуливались по популярному ещё недавно месту отдыха и
воспринимали грозное неистовство моря в гармонии со своими
чувствами и ощущениями.
Под одним из грибков, на уцелевших полукруглых скамейках,
сидели фирмачи...
Устя расположилась рядом с Тишкой, который заворожено
смотрел на негодующее море и мечтательно улыбался. Девушка
куталась в кожаный плащ, непроизвольно прижималась к парню и,
вместе с ним, увлечённо наслаждалось видом морского буйства
Филька навалился спиной на столбик грибка. Он уже
старательно шевелил глазами, хмурил лоб, собираясь начать
очередное назидательное повествование. А Григорий опёрся локтями
на колени, наклонил голову и сосредоточенно задумался.
- Был у меня в роду один моряк, - вклинился в равномерный
шум моря Филька, - Емельян, троюродный дед по матери. Приезжал он
как-то на побывку в Чудово. В те времена речка была не канавой, а
широкой и глубокой, в особенности за селом, где ноне Аниськина
ложбина. Встретили Емельяна как положено, всей деревней - не в
каждом степном селе есть свой моряк! Обмывали прибытие неделю.
Может и более развернулись, да здоровье моряка, отвыкшего от
первача, выгнанного тёткой Фроськой, подкачало: рвота так одолела
парня, что думали не плавать ему боле. Ну, да ладно, оклемался,
даже во вкус вошёл. Емельян так много рассказывал про море -
штормы, штили, корабли и пароходы, что вся деревня дивилась!
Когда немного пришёл в себя, вывели его к речке. Глянув, как
деревенские парни барахтаются в воде, посмеялся над ними: я мол
эту лужу одним махом туда-сюда переплыву! Мужики подивились и не
поверили. Тогда Емельян, перенапряжённый самогоном, возмутился:
скинул тельняшку, широкие клёши и, хлюпнувшись ласточкой в воду,
проворно поплыл кролём к противоположному берегу...
Хорошо, что среди публики оказались пацаны с лодкой - сгинул
бы бывалый матрос в степной речке, а не в бескрайнем море-океане.
Так-то... – грустно закончил Филька.
- И зачем было столько пить? – назидательно протянул
Григорий. – Зелёный змий до добра...
- Смотрите - парусник! – вдруг закричала Устя. – Как же он
доплывёт?!...
- Это ещё не шторм, доплывёт, - успокоил девушку Тишка и
обернулся к Григорию. – Выдай-ка, Мыслитель, кто там у нас на
очереди...
- Наталья Борисовна Бедрова! – торжественно объявил
Григорий. – Проживает по адресу...
- Бедрова... – задумчиво повторил Тишка. – Фамилии
родственников становятся какими-то телесными: так и чудится
бедро... Стоп! Это что – женщина?!
- Возможно даже – девушка! – поднял палец Филька. – Что
может усложнить дело, либо - облегчить...
- Ты же боишься нашего полу! – засмеялась Устя. – Быть тебе
опять наблюдателем.
- Почему и нет? Надо же становиться настоящим мужчиной!
Когда-то... – заступился Тишка.
- Не понял намёка? – надулся Косой. – Баб сроду побаивался,
но не до такой же степени...
- А до какой? – лукаво взглянула Устя.
- Не спорьте, - влез в перепалку Григорий, - Тихон у нас
основной спец в этом вопросе.
- Это почему же, - возразила девушка, заливаясь невольным
румянцем. - По-моему, как все...
- Да чего там рассуждать, - распрямил плечи Тихон и, блеснув
глазами, сказал: - Брать клиента, то есть клиентку, будем
сообща...
Дружный хохот накрыл последние слова Беденя, заглушив на
время шум волн и крики чаек...
* * *
Отель, расположенный в центре уютной старинной площади, в не
менее антикварном здании, сиял огнями на любой вкус: неоновые
змейки реклам, гирлянды разноцветных шаров и просто лампы разных
форм и размеров. Снующий праздно народ разного пола и возраста;
дорогие автомобили, с трудом протискивающиеся по узкой булыжной
мостовой; музыка, несущаяся из отеля – все вместе создавали
приподнятое, праздничное настроение.
Привычно припарковав новенький БМВ на краю площади, Натали
изящно выпорхнула из тёплого салона. Играя всеми прелестями
своего тела, облачённого в блестящее длинное пальто, из-под
которого выглядывали сверхмодные сапожки на высоких каблучках,
неторопливо “поплыла” к отелю. Прохладный воздух, наполненный
гаммой неповторимых осенних запахов, окутал её целиком и привычно
взволновал. Она любила вечернее время за ожидание нового,
необычного, хотя чаще, особенно в последние годы, реальность
казалась застывшей. Это притом, что каждый вечер, Натали ожидали
нетривиальные знакомства, вносившие некоторое разнообразие в её
монотонную жизнь. Но по сути ничего не менялось, кроме мужских
лиц, тел и пьяных “душевных” излияний.
Наташа Бедрова, дочь капитана советской армии, вот уже
несколько лет работала танцовщицей стриптиза в ночном клубе
прибалтийского города. На “сладкую” работу подтолкнули не только
внешние данные и разбитной характер, а прежде всего странное
замужество.
После развала Союза, родители уехали в Польшу к
родственникам, а Натали осталась. Уж очень она любила маленького,
но шустренького, в меру симпатичного Николаса Пучявичуса. Как ни
уговаривал её отец уехать, Натали поверила в недюжинные
способности возлюбленного и “ушла к нему жить”. Такой подход к
любви был в духе времени: свобода проникала во всё живое и
неживое, духовное и без оного....
Николас, типичный умеренный представитель прибалтийских
малых народностей, которые во все времена имели “немаленькие”
амбиции, был предприимчивым до мозга костей нижних голеней (по
прибалтийскому поверью, там природа тайно хранила опыт предков).
Ещё в период советской “оккупации”, он активно боролся с
дефицитом, торгуя итальянскими носками, английскими женскими
трусиками, французскими противозачаточными средствами, турецкой
“золотой” бижутерией и тому подобное.
Умеренность Николаса проявлялась в отношении к негражданам.
К этой новой породе людей, выведённой в местных условиях в
головах очень “умных” от высокого национального самосознания
людей, отнесли прежде всего русских. И Николас не гнушался с ними
общаться, не забывая, естественно, своё “высокое”, благородное
происхождение.
С Наташей Бедровой познакомился в разгар деловой карьеры.
Пьянящий воздух независимости и западных ценностей, в сочетании
со смазливой русской девушкой модельного телосложения подсказали
Николасу идею ночного клуба с эротическим уклоном. Задуманное
предприятие было выгодным вложением накопленного капитала и
отвечало умеренным устремлениям благородного мужчины.
Так Натали, полулегальная “негражданская” жена
преуспевающего дельца, стала центральной фигурой, эпохальной
звездой в эротическом шоу ночного развлекательного центра. Масса
поклонников Натали не только не шокировала хозяина, то бишь
мужа, а наоборот – радовала! А женщина, несмотря на превратности
своей профессии, всё же продолжала по-своему любить этого
неказистого, однако очень умного человечка.
* * *
- Ну, что там? – нетерпеливо замигал глазками Григорий,
когда Тишка вышел из подъезда четырёхэтажного дома - померкшего
символа хрущёвской эпохи.
Рядом с главным нетерпеливо топтались Филька и Устя.
- К сожалению, клиент выбыл, а точнее – вышел замуж! –
почёсывая затылок, отрапортовал Тихон. – Но координаты нового
местопребывания, точнее, места работы поимел...
- Ну-ну! – торопил, задыхаясь, Григорий.
- Приятное, я вам скажу, место, - не обращая внимания на
стенания главы, продолжил Тишка. – Можно сказать – это знаковое
место нового времени, именуемое ночным мужским клубом “Техас”!
Что может быть милее для мужчины, чем отдохнуть после святых
трудов в компании себе подобных, попить бренди, полялякать ни о
чём, посмотреть на обнажающихся эротичных девиц... – кося взгляд
на Устю, разглагольствовал Тишка.
- Между прочим, в мужские клубы ходят и женщины, - с
подчёркнуто твёрдым взглядом ответила Устя, предваряя своё
участие в возможном культпоходе. – Не надейтесь, что я буду
готовить ужин, пока некоторые будут развлекаться в компании
завлекательных особ и транжирить с таким трудом заработанные
гроши! Женщина в таком месте – это сдерживающий фактор от
непродуманных поступков.
- Мы ещё никуда не идём, - вступился Филька. – Хотя был как-
то случай с моим дядькой Ефимом, тем что жил возле магазина
напротив...
- Это что-то новое, - неожиданно скривился в усмешке
Григорий. – Дядьки Ефима ты ещё не вспоминал.
Но Устя заитнересовалсь:
- Что же учудил твой Ефим?
- Тот, что по случаю мылся в районной бане? – хохотнул
Тишка.
- Он, родной, - расплылся Филька детской улыбкой. – Так
вот, был как-то дядька в районном центре и натолкнулся на
общественную баню вроде той, что мы осчастливили своим посещением
в Ляпове. Захотелось мужику шикануть и попариться, вернее
обмыться в отдельном номере. О наличии такого сервиса вычитал из
вывески. Ефиму своеобразно повезло: попал в послеобеденное время,
когда дежурная банщица ещё не вышла из состояния отдыха, и её
замещал приторможенный, серо-бледный от постоянного общения с
влагой, муж. “Как бы у вас облегчить тело от грязи в
индивидуальном порядке?” – обратился Ефим к мрачному мужику,
сидящему за строгим административным столом у входа в баню.
“Завсегда пожалуйста!” – хрипло, но вежливо ответил
“администратор” и подал дядьке ключ от некоего номера. Всё бы
ничего, но мужик, по ошибке, направил дядьку в занятый номер!
Такая нестыковка стала возможной в силу того, что банщица не
доверяла клиентам и ключи от номеров забирала с собой.
Нарастающий смех Усти, а за ней Тишки на секунду прервал
повествование.
- Ну и ситуация! – заливалась Устя. – И что дальше?
- ...Найдя нужную дверь, дядька уверенно открыл её, зашёл в
предбанник и, не взирая на пар, дыхнувший из собственно банной
части, не спеша разделся... Почёсывая некоторые части своего
дрябловатого тела, смело сунулся в горячий туман и обомлел!...
Такую эротику Ефим видел первый и последний раз, но впечатления
остались на всю оставшуюся жизнь, земную и загробную! А вы
говорите ночной клуб - мы и не такое слыхивали! – закончил под
общий хохот Филька-балагур.
- А в натуральном виде видывали? – вытирая слёзы, кольнул
друга Тихон.
- Есть шанс исправиться, - важно надулся Филька.
- Посмеялись – пора и за дело, - закончил нервную разгрузку
Григорий.
Однако, пока добирались до искомого места, ещё долго
делились впечатлениями о Филькиной притче. В пути вспомнили, что
для такого шикарного места, как ночной клуб, необходимо
соответствующее одеяние.
- Придётся поистратиться, шеф, - скосил глаз на хранителя-
распорядителя финансов Филька, с заметной долей сомнения
рассматривая другим оком свой потрёпанный, измятый костюм.
- Тебе в клуб идти не обязательно: каждую копейку надо
беречь, - недовольно проворчал Григорий. – Пойдёт один Тихон
Петрович...
- Ну, нет уж! - загорячилась Устя. - Деньги зарабатывали
вместе, дело наше общее – в завлекательное место идём все!
- Да, шеф, - поддержал друзей Тишка, - мы уже сплотились,
притёрлись... И потом: “Одна голова с одной парой глаз хорошо, но
чем их больше, тем обзор и наблюдательность выше”, - так говорил
мой дед Кузьма.
- Ну, смотрите мне: деньги кончатся – поплачетесь!
- Раскошеливайся, скряжная твоя душонка, не боись - когда
ещё в злачном месте побываем? – настаивал Филька.
- И в парикмахерскую заглянуть надо бы, в особенности даме,
– блеснул взором Тишка в сторону Усти.
- И я о том же, – ответила благодарным взглядом девушка.
Дружный, убедительный напор возымел действие, и Григорий
сдался. Первый попавшийся на пути супермаркет радушно встретил
шумных покупателей.
Вскоре из широких стеклянных дверей торгового комплекса
вышли трое мужчин, одетых в серые “под кожу”, оригинального
фасона плащи, и девушка в длинном широком манто. Верхняя одежда
скрывала модные костюмы мужчин и вечернее платье женщины.
Появились у дельцов и большие сумки, в которых поместили прежнюю
одежду - впереди ожидали не только ночные клубы...
Посещение цирюльни добавило праздничного настроения не
только Усте.
Тишка, как самый видный и невозмутимый, шёл первым.
Процессию замыкал Григорий. Устя в вечернем платье из воздушной
ткани цвета морской волны, с откровенным боковым вырезом,
выглядела необычно привлекательно. Даже Филька, увидев коллегу
без пальто, восторженно помотал головой и причмокнул, а Тихон не
преминул сделать даме комплимент: “Истая русалка в морском
одеянии!” Сверкнув взглядом, Устя в ответ грациозно повела
плечами и телом.
Уверенно подойдя ко входной двери клуба, Бедень сунул
швейцару в ливрее “зелень” на чай. Тот, как подрезанный пшеничный
колос, учтиво склонился, затем резко выпрямился и широко открыл
входную массивную дверь из морёного дуба. Попутно объяснил, куда,
зачем и где перемещаться дальше:
- Сразу направо, господа, касса с билетами; далее -
раздевалка, туалет по ходу. Дамский первый...
- Благодарю за ценную информацию, - с деланной улыбкой
расшаркивался Тишка и, кивнув коллегам, прошествовал по
указанному маршруту, уважительно обойдя двухметровый “шкаф-тело”
невозмутимого охранника.
Проделав туалетные процедуры, оплатив предполагаемые
удовольствия как для желудка, так и для души, квартет вошёл в
зал. Мягкий интимный свет, лёгкая цветомузыка, приглушённый
многоголосый шум и смесь запахов духов, одеколонов, дезодорантов
и лёгкого пота - взбудоражили фирмачей в разной степени.
Достаточно уверенно выглядела Устя: глаза её расширились, на
губах мелькнула неуловимая улыбка.
Пока друзья приходили в себя, к ним подскочил услужливый
молодой официант:
- Вон там свободные столики, - указал он вглубь зала, -
располагайтесь, господа.
- Не подскажите... – задержал официанта Тишка, - у вас
работает Наталья Бедрова, танцовщицей...
- Есть одна с похожим именем – Натали Златоглавая. Это её
условное имя... Как настоящее? Извините, не знаю... Вы уточните у
хозяина, да вон он! – указал парень на столик, стоявший возле
эстрады.
Там, невысокий мужчина, одетый в строгий деловой костюм с
галстуком-бабочкой на тонкой шее, горячо жестикулировал и что-то
настойчиво втолковывал мальчику-официанту.
- Рассаживайтесь, - посмотрев на хозяина, сказал Тихон, - а
я прозондирую почву...
Когда Бедень удалился, Филька элегантно пододвинул стул для
Усти:
- Прошу, мадам, занять место у стола в этом мужском центре
греховности и прелюбодеяния!
- Благодарю, но в этот раз ты не точен, - усмехнулась Устя
усаживаясь, - вполне цивилизованное место: посмотри, как красиво
и уютно, да и кормят, наверное, неплохо...
- Будем смотреть... – протянул Филька, проскакивая своими
косыми по залу.
Взгляд задержал на эстраде, в центре которой блестел,
упираясь в потолок, полированный шест-столб.
Григорий выглядел растерянным. Он робко умостился за столом
и напряжённо, с плохо скрываемым беспокойством, уставился туда,
где намечалось общение его зама с хозяином.
Тишка уверенно подошёл к Николасу и постарался привлечь его
внимание, расположившись напротив. Профессионально быстро Николас
сообразил, что его хотят и, отправив работника выполнять
порученное, повернулся к клиенту с готовностью выслушать любые
просьбы и пожелания.
- Я весь во внимании! – учтиво склонил он голову.
- Мы из Москвы. Ваше заведение посетили по рекомендации
друзей... впервые. В частности, пришли посмотреть на
несравненную Натали...
- О, я рад видеть в своём клубе настоящих москвичей! –
заулыбался Николас. – Вы не разочаруетесь в Натали, как и во
всём...
- Я слышал, что она из России...
- Родители.
- Знакомые просили передать приветы и пожелания...
- Она скоро будет танцевать, и Вы сможете пообщаться с ней,
разумеется, по окончании представления...
- Подскажите на всякий случай, чтобы не ошибиться, у Натали
девичья фамилия Бедрова?
- Да! Собственно... она не изменяла фамилию... – с
усилившимся акцентом замялся Николас.
- Очень Вам благодарен. Извините за беспокойство.
- Ничего страшного, желаю приятного вечера! – ослепительно
искусственно улыбнулся хозяин клуба.
Вернувшись, Тишка стремительно занял своё место и, бегло
оглядев коллег, буднично проговорил:
- Попали в точку - клиент наш! – и добавил мечтательно: -
Княгиня...
- Посмотрим, что там за царица! – ревниво хмыкнула Устя.
- Молодец зам! – похвалил повеселевший Григорий и как-то
суетливо спохватился: - Это что ж - она будет обнажаться?...
- А ведь верно, – подхватил Филька. – Что значительно
упрощает нашу проблему. Вот только далековато сидим....
- Острота зрения и восприятия, как говаривал мой
несравненный дед Кузьма, зависит от количества выпитого и
съеденного, - весело сказал Тишка. – Поэтому предлагаю
подкрепиться. Где наш ресторанный слуга?...
Вскоре фирмачи, обмениваясь впечатлениями от кулинарных
изысков, приступили к трапезе. По настоянию Григория заказ
сделали скромный: пару бутылок полусухого и минимальный набор
холодных закусок. Тем не менее, глаза у некоторых скоро
заблестели и разговор пошёл оживлённее.
Третий бокал вина выпить не успели: изменилась музыка -
зазвучала ритмичнее и громче. Свет в зале погас, и эстрада
засияла в разноцветных лучах прожекторов. На подиум прошествовал
элегантный конферансье. Подобострастно улыбаясь, он артистично
поприветствовал гостей, в меру пошло пошутил и очень торжественно
объявил начало представления.
Первой появилась цыганистого вида певица в одеянии,
напоминавшем обитателя африканских саванн – страуса женского
пола: куча перьев вверху и голые ноги внизу. Она недолго
услаждала жующую и пьющую публику старинным русским романсом на
фоне танцующих девушек в более откровенных одеждах. Осыпанная
одиночными цветами, вроде гвоздик без признаков запаха, и
препровождённая жиденькими аплодисментами, цыганка удалилась.
- Натали Златоглавая! – сбившись на фальцет, откашлявшись,
объявил элегантный ведущий, появившийся внезапно в снопах синего
света.
От грянувшего грома оваций кое у кого заложило не только в
ушах... Лучи света ошалело забегали по маленькой сцене и стали
ритмично мигать, нагоняя на зрителей синдром неврастении. Овации
усилились! Наконец, лучи собрались в одну большую точку, где в
невероятной меховой шубе отразились части смуглого тела и
ликующее лицо красавицы. Она поражала сверкающими золотом
волосами, рассыпанными, словно колосья пшеницы, и огромными
синими глазами, украшенными длинными ресницами под ровными
полосками бровей. Момент появления Натали прошёл естественно и
неуловимо, что создало дополнительный ореол таинственности
предстоящему действию.
Филька давно уже сидел с полуоткрытым ртом и только мигал
левым глазом (правый застыл на месте).
- Покусай меня гуси, если это не сама Венера!
- Деревня, - кольнула Фильку Устя, - подумаешь, ничего
необычного тут нет.
- Как же её рассмотреть?... – заволновался Григорий.
- Не суетись, шеф, эта разденется сама и покажет нужное
лучшим образом.
- Дай-то Бог, - шептал Мыслитель.
Тем временем шуба исчезла, и Натали предстала во всей красе
напомаженного, тренированного тела. Сверкая в улыбке ровными
рядами белых зубок, она начала выделывать невероятные трюки с
использованием шеста. Её движения в такт музыки были отточены и
эротично изящны. По мере того, как в ходе танца количество вещей
на девушке сокращалось, в зале нарастал шум: аплодисменты,
выкрики и сладострастные групповые вздохи.
Наиболее возбудившееся самцы и самые страстные устремились к
сцене. Подбадриваемые публикой, они смело вступили в общение с
обольстительницей: трогали зазывно предоставляемые интимные
вещицы и части её тела, совали за резинку ниточек-трусиков
зелёные бумажки. Даже пытались целовать то, до чего дотягивались!
За столиком фирмачей волнение также нарастало. Григорий что-
то недовольно бурчал и непрерывно вытирал бисерный пот с
подбородка. Устя сидела с видом бывалой женщины (видали и
покруче!) и незаметно, со скрытой ревностью, поглядывала на
Тихона. Тот казался невозмутимым, но блеск в глазах выдавал
неравнодушие к происходящему.
Филька же облизывал высохшие губы и непрестанно обращался к
коллегам:
- Хлопцы, отсюда я даже сиську не вижу, не то что жо...
заднее место княгини.
- Ты, мой любезнейший друг, очевидно прав, - почесал затылок
Тишка и посмотрел с неловкостью на Устю: - Пора и нам пробиваться
к злачному месту, дабы не упустить момент!
Устя поджала губы и ничего не сказала, а Григорий заторопил
коллег:
- Делайте же что-нибудь, уйдёт ведь...
- Эх, где наша доля гусиная не пропадала! – решительно
поднялся Филька и, махнув рукой, с обречённым видом обратился к
Тихону: - Пойдём, дружище...
Возле сцены события приобретали окраску эротического
психоза, причём массового.
Какой-то юнец, вдохновившись примером “общающихся”, с
судорогой на лице попытался влезть на сцену и схватиться, хотя бы
за обольстительную ножку. Его с презрительными гримасами на
квадратных лицах удерживали охранники-шкафы. Натали с сияющими,
сексуально полуоткрытыми губами, выгибалась перед ошалевшим
поклонником на минимально безопасном расстоянии. Парень вьюном
извивался в руках здоровяков, упрямо стремясь к вожделенной цели.
Чуть правее невменяемого юнца, с пылающим взором сгорал от
страсти седой мужичок! Он беззвучно открывал рот, наподобие леща,
снятого с крючка, и спонтанно приседал, размахивая руками, как
орёл перед взлётом. Поодаль на стуле пристроился лысый толстяк,
он вперился в танцовщицу, как леопард в антилопу, и откровенно
мялся, очевидно оттого, что никак не осмеливался сходить в туалет
по “маленькому”.
К этой компании “угорающих” и пристроились дружки,
разместившись, правда, несколько в тени. Если Тишка был спокоен,
во всяком случае внешне, то Филька вытянул нос, собрал глаза в
точку и сфокусировался на нижних частях тела Натали. В профиль,
любитель пернатых напоминал гуся с вытянутой шеей и головой,
двигающейся по вертикали вверх-вниз. Казалось, вот-вот бросится
вперёд и взлетит или покусает!
Однако Филька собирался не взлетать, а получше рассмотреть
прелести красавицы, точнее правую часть миленькой упругой
задницы. Тишка делал то же, но невозмутимо и менее явно.
Чем больше дружки вглядывались, тем их лица становились
мрачнее.
- Там что, - зашептал другу Филька, - одни родимые пятна?
- Хуже, - не меняя выражения лица, ответил Тишка. –
Татуировка! Как раз в том месте...
- Татуировка? Значит выстрел холостой, ужина не будет, а до
обеда ещё далеко...
- Да, обедня маячит впереди, если постараемся, - не очень
расстроившись, констатировал Тишка и добавил с оптимизмом: - Но
есть и хорошая сторона: лишний раз пообщаться с сексапильной
красавицей – одно удовольствие, даже если оно и платоническое...
Короче, хватит мозолить очи, улетаем...
Когда дружки, вернувшись, уселись за столик и молча
потянулись к недопитым бокалам, Григорий чуть не взорвался:
- Что молчите?
Филька продолжил потребление напитка, а Тишка, выждав паузу,
спокойно ответил:
- Маленький пролёт, что часто бывает, когда сильно
возжелаешь женщину, а она об этом ещё не знает!
- Какой пролёт? Куда вы там смотрели? – не дослушав, перебил
глава. – Может бинокли вам дать?
- Не трепыхайся, шеф, - продолжил Тишка, - искомая ягодица
украшена таким насыщенным рисунком, что нужная графика не
улавливается.
- Рисунком?
- Татуировкой.
- Что же делать? – обмяк Мыслитель.
И тут вмешалась Устя, сидевшая до этого молча, с
глубокомысленным видом.
- Всякую красивую вещь можно увековечить на память.
- Это как? – дружно, в унисон, произнесли мужики,
вопросительно уставившись на коллегу.
- Сфотографировать!
- Вот это мысль! – расплылся рот Фильки. – Только где оный
взять?
- А, хотя бы вон, у того мужчины в очках, что страдает в
первом ряду слева... Остальное, надеюсь, дело техники и обаяния.
- Так может ты и провернёшь дельце? – подключился энергично
Тихон.
- Нет уж, при вашем, коллега, содействии. Задницу этой
красотки будешь снимать сам! Ну, а фотоаппарат, то есть мужчина,
– это по моей части, согласна.
- Вот и договорились... – облегчённо вытер пот с носа
Григорий. – Вперёд, господа!
Устя поднялась, поправила причёску и с гордой осанкой
направилась к мужчине с фотоаппаратом. Пока она дефилировала
между столиками, посетители мужского пола оглядывались на неё,
делая восхищённые замечания и многообещающие предложения. От
выпитого и от такого повышенного внимания, Устя раскраснелась и
стала ещё красивее. Подойдя к искомому столику, она учтиво
прочирикала:
- Извините... Можно к Вам обратиться с просьбой?
Ответное восклицание мужчины было неожиданным:
- Белла? Вот это встреча! Ты уже работаешь здесь?
- Вы меня знаете? – изумилась Устя, пытаясь вспомнить, где
видела это нагловатое, самоуверенное лицо в тёмных очках.
- Как же, я был твоим самым ревностным поклонником в Москве,
в “Далласе”, вспомни! – снял парень очки.
- Роберт?
- Наконец-то!
Да, это был тот самый Роберт, московский Дон-Жуан, который
долго обхаживал Беллу (псевдоним Усти), танцовщицу ночного
московского клуба “Даллас”, что на бывших ленинских горах. В
жизни будущей монашки этот бегун за юбками сыграл не самую лучшую
роль. Но отступать было поздно и неуместно, и Устя продолжила
общение. Роберт нашёл стул, усадил Устю за столик и, угощая
вином, начал расспросы и воспоминания. Дело явно принимало
затяжной оборот... Устя заметно нервничала, видя, что Натали
завершает выступление.
Выручил Тишка.
Фирмачи, наблюдая за Устиными успехами в части мужского
внимания, пришли к единому мнению, что на коллегу “запал” клиент
клуба.
- Надо выручать товарища из беды! – решительно поднялся
Тихон и направился к Усте, умело петляя между столиками.
- Уважаемый господин... Извините, запамятовал Ваше
драгоценное... – вежливо обратился Бедень к поклоннику Усти.
- Роберт! – охотно протянул руку парень.
- Тихон! – сделал ответный жест Бедень. – Я Вам, Роберт,
позволю пообщаться с моей дамой, - кивнул он на зардевшуюся от
неловкости Усю, - ещё минут десять, если Вы разрешите
попользоваться на один... нет, на три снимка фотоаппаратом! Уж
очень Натали сегодня восхитительна – хотелось бы запечатлеть не
только в памяти замечательный момент моей жизни!
- Пожалуйста! – расплылся в улыбке Роберт, с готовностью
протягивая аппарат. – Тут ещё с десяток свободных кадров.
Сделка состоялась и, поблагодарив, Тихон заспешил к сцене.
Натали завершала сексуальное сумасшествие. Сияя
восхитительной улыбкой при полном обнажении форм и частей своего
великолепного тела, она размахивала огромным букетом цветов, еле
вместившимся в руках, и посылала во все стороны воздушные
поцелуи. Овации, крики: “Браво! Бис!” - плотная толпа поклонников
у сцены, швыряющих на символ эротики зелёные банкноты – всё
предстало перед Тишкой серьёзным препятствием.
Однако, чудом протиснувшись к сцене, Тихон выкрикнул без
всякой надежды на успех:
- Я умру прямо тут, у Ваших ног, несравненная Натали! если
не смогу запечатлеть этот миг, как память о незабываемых
мгновениях и ощущениях!
Как в этом грохоте сумела Натали услышать и разглядеть
статного, с горящим взглядом взволнованного парня с
фотоаппаратом, остаётся догадываться. Может, подумала, что это
фотограф журнала “Плейбой”? Только труды Тишки вознаградились:
секс-символ приняла эротическую позу и терпеливо подождала, пока
её увековечат в очередной раз.
- Ваши задние места не менее великолепны! – продолжал сыпать
комплиментами Тихон.
Натали поняла намёк и, слегка замявшись, всё же повернулась
спиной, и, глубоко наклонившись, показала такое, что вызвало
новый взрыв эмоций! Тишка успел заснять сверхволнительный эпизод
до того, как был смят и отброшен в сторону. Перегревшиеся от
страсти и алкоголя мужики полезли на сцену. Однако, привычная к
такому всплеску неконтролируемых эмоций, танцовщица проворно
оставила жаждущих и шустро удалилась за кулисы.
Возбуждённый, запыхавшийся, как после спринтерской гонки,
Тихон устало подошёл к столику Роберта.
- Фото-проба более-менее удалась, - выдохнул он, усаживаясь
на свободный стул.
- Ну, слава Богу! – вырвалось у Усти, вызвав удивлённый,
даже недоумённый, взгляд Роберта.
Но Тишка не дал поразмышлять бывшему поклоннику своей
партнёрши и напористо приступил к делу:
- Я понял, что вы с Устинькой давние знакомые...
- И очень хорошие! – значительно глянул на Устю Роберт,
вызвав её смущение.
- Прекрасно! Тогда позвольте мне облегчить Ваш труд и самому
проявить и распечатать плёнку с незабываемыми моментами в этом
доме любви и эротики.
- Без проблем! – блеснул глазами Роберт, не отрываясь от
Усти.
- Тогда примите, мой новый друг, искренние благодарности и
извинения: я забираю это сокровище... ненадолго. Надеюсь, вы
вскоре встретитесь... в ближайшем будущем.
- Как, ты уходишь, Устя? Но вечер ещё не закончен: будут
другие девочки, да и Натали должна появиться!
Устя растерянно глянула на Тихона и нашлась:
- Давайте встретимся... скажем, завтра вечером... здесь
же.
- Мы отдадим Вам плёнку и продолжим общение, - подхватил
Тишка. – А сейчас нас ждут коллеги по работе – кто ж знал, что
Устиньку ожидала такая приятная встреча со старым другом!
В общем, совместными усилиями удалось отбиться от
навязчивого московского поклонника и присоединиться к
обеспокоенным коллегам.
Наконец, усталые, слегка на подпитии, но в целом
удовлетворённые, фирмачи отправились в своё, ставшее привычным,
место сна и отдыха – гостиницу.
- Други! – остановился Тишка на полпути. – Мы увлеклись
греховными страстями и совсем забыли про нашего преследователя-
грабителя. Не помешает проследить за домом Натали.
- Но она там не живёт. Мы же установили, - озадаченно
произнесла Устя.
- Разберёмся завтра, - предложил Григорий. – Поздно уже: как
бы в гостиницу попасть?
- Хоть вы меня гусями травили, а я, между прочим, приметил в
этом эротическом храме зенки Вакулы-хорька! – хвастливо сообщил
Филька. - Из-за этой сексуальной мадонны не сумел вовремя
поделиться. Впрочем, может мне показалось...
- Да, - улыбнулась Устя, - наш гусятник так перепугался
прелестей Натали, впал в такой транс, что забыл свои основные
обязанности. Говорила же тебе – больше наблюдай за страждущими, а
ты туда же...
- Дык, - виновато вздохнул Филька, - такая Венера кого
хочешь наповал сразит... похоже. А нас, деревенских, и того пуще!
- Не всё так безнадёжно друзья, - остановил обмен мнениями
Тишка. – Новый домашний адрес Натали у меня есть. Григорий прав:
проследим завтра, хотя...
- Вот именно, - поддержал замявшегося друга Филька, - мы как
всегда наверняка опоздали. Пока предавались плотским утехам,
хорёк делал своё дело.
С последним предположением рядового сотрудника не
согласились, упирая на недостаток времени у вора: как-то надо же
подготовиться к операции изъятия ценностей (которых могло и не
быть!). Сошлись на том, что надо отдохнуть, и с утра установить
наблюдение за местом проживания княгини.
Но утро, как и предсказывал Филька, принесло привычное для
сообщение: утренние газеты кричали аршинными заголовками об
ограблении хозяина известного ночного клуба “Техас” – Николаса
Пучявичуса!
И фирмачи, чтобы не рисковать, традиционно быстро оставили
приветливое побережье холодного Балтийского моря.
Глава 14. Бой-баба, или страшная месть.
Возврат к оглавлению.
Количество посещений: 34
Загрузка...