Мерно стучали колёса, за окном мелькали леса, поля, речки и 
мосты. Фирмачи пили чай и слушали очередное воспоминание Фильки, 
начатое накануне.
	- ...ехал, значит, Данила в Москву, к дальнему родственнику. 
Родня была не главной целью: захотелось деду (пока был  крепок 
телом и головой) посмотреть столицу! К поездке Данила 
подготовился заранее и втайне от старухи поднакопил деньжат. Для 
сохранности, собственноручно зашил их в резинку подштанников, 
оставив мелочь на первый случай. 
	Подъезжая к Москве, дед заволновался: высокие белые 
многоэтажки, шумные улицы пригородов, бесчисленные скопления 
людей и транспорта – перепугали потомственного селянина. Стал 
жалеть, что рискнул на такое отчаянное мероприятие. От волнения 
место, где лежали деньги, нестерпимо запекло. Поначалу дед терпел 
- стеснялся соседей по вагону. Однако жгло так, что не удержался 
и полез рукой в штаны. Скребанул пару раз по “заветному” месту и 
заулыбался от удовольствия – полегчало...  Прикрыл было в 
томности глаза, и вдруг подскочил, как ошпаренный кипятком из 
старухиного чугунка - деньги где? Голову прошибло колом, а 
мизинец на правой ноге холодно занемел...
	Слегка оклемавшись, лихорадочно,  не глядя по сторонам (а 
рядом сидела пышная молодица), расстегнул ремень брюк  и принялся 
рыться в исподнем. Молодица деликатно отвернулась, скривив 
презрительно губы, а остальные соседи с недоумением поглядывали 
на ошалевшего дедушку.
	- Может нам удалиться?... – робко обратился к Даниле пожилой 
мужчина, интеллигентного, слегка забитого вида.
	- Деревня... – протянула, не поворачиваясь, молодица.
	- Может у человека неприятности, - догадливо посочувствовала 
худая, в цветастом платке старушка.
	Дед сверкая огнями отчаяния, метавшимися в очах, лихорадочно 
рылся дальше. Он уже не замечал, что вместе с нижним бельём 
стянул трусы, а брюки опустились до кирзовых сапог. Молодица, 
увидев, как у сочувствующих соседей вытянулись лица и округлились 
глаза, с любопытным взором оглянулась. Как ни странно, в этот раз 
на её лице проскользнуло удивление, даже уважение. Глаза 
сверкнули, а губы издали звук, похожий на акцентированный возглас 
- Ух! 
	Обнажение же деда продолжалось: начал снимать сапоги. Первым 
не выдержал интеллигентный: извинившись, он вышел из купе, за ним 
последовала старушка.
	- Давай помогу, дядька! – энергично обернулась к деду 
оставшаяся молодица.
	Что там было дальше, я не знаю, так как в этом месте 
рассказа лицо Данилы принимало вид блудливого мартовского кота, и 
заканчивал он коротко: “Так что повидал я, братцы, Москву, как 
говориться, во всей красе!” Так-то... – поднял Филька 
указательный палец правой руки, как поучительное назидание, - 
храните деньги не только в коммерческих банках!
	- Шаловливый дедок оказался! – заулыбалась Устя.
	- Тут уж не до столицы было, - засмеялся Тишка и спросил: - 
Деньги-то нашёл?
	- И об этом Данила умолчал.
	- В пояс надо было зашивать, а не в кальсоны, извиняюсь... – 
недовольно встрял Григорий. – За нами кто-то следует по пятам, а 
вы веселитесь!
	- Точно! – спохватился Тишка. – Надо начинать установление 
хамов, порочащих репутацию фирмы. Предлагаю, первое: 
прошвырнуться по вагонам в поисках знакомых морд. Второе: по 
приезде на место, как только раскрутим заднее место этого... 
Калистрата, задержимся, дабы понаблюдать за спокойствием 
последнего. Тут мы их (или его) накроем на тёпленьком, в процессе 
изъятия ценностей.
	- Правильно, - подхватил Филька, - только по вагонам 
отправимся в замаскированном виде, чтобы не спугнуть злодеев.
	Предложенный план утвердили и, изменив внешность в рамках 
возможного, фирма прошвырнулась по поезду. Результаты 
обследования не впечатлили. Фильке будто привиделись чьи-то 
знакомые, с хитринкой глаза... Однако призрачное видение списали 
на  косоглазие.

	Волга встретила поезд повышенным грохотом колёс, ритмичным 
гулом железнодорожного моста и плеском волн внизу. Слева по ходу 
стремительно приближался старинный городок, гордо умостившийся  
на высоком берегу. Аккуратные деревянные домики и купола церквей 
смотрелись сказочно на фоне пожелтевших деревьев. Морской вокзал 
в старинном стиле, лодки, парусники и красавец теплоход – 
казались снятыми с картин известного художника.  Пассажиры 
толклись у окон, обсуждали увиденное, восхищаясь речной мощью и 
ширью и уникальной красотой русского городка.
	- Не думал, что задние места некоторых представителей нашего 
народа приведут меня на Волгу! – патетически рассуждал Филька. – 
В наших степях ручья путёвого не увидишь... в канаве. 
	- Как говорил мой троюродный дядя Семён, “на человеческом 
теле есть такие места, что далеко могут завести”, - философски 
поддержал дружка Тишка.
	- Посмотрите какая красота! А вы всё о том же, - перебила 
разглагольствования друзей Устя.
	Тишка тепло улыбнулся и мягко положил руку на плечи девушки. 
А Григорий, поглядывая в окно, молчал и хмурился - опять 
подходили к концу деньги.

			*   *   *
	В доме стояла тишина... 
      В тесной комнатке с занавешенными невзрачными шторами, за  
письменным столом сидел мужчина лет сорока. Свет настольной лампы 
косо освещал крупный пупырчатый нос и широкое, с  паутинкой 
морщин, покрытое нездоровым румянцем, сосредоточенное лицо. 
Редкие волосы торчали в том беспорядке, который создаётся на 
голове, когда по ней неоднократно чешут или скребут. Под руками у 
мужчины лежали три экземпляра национальной лотереи. 
	Время от времени, прожевывав конец шариковой ручки, он 
устремлял взгляд в тёмный угол или потолок, делал глотательное 
движение и дрожащей рукой зачёркивал выбранную цифру. Иногда  
заглядывал в толстую тетрадь, лежащую тут же, лихорадочно 
перелистывал страницы, шевелил губами, чесал многострадальное 
темечко и - зачёркивал следующую цифру. 
      Так продолжалось долго. Уже за окном начало светлеть, где-то 
завыла собака, по улице пронеслась телега, а он всё трудился... 
      
      Да, Калистрат Егорович Бедновский, фельдшер районной 
больницы приволжского старинного городка, был игроком в крови, с 
детства, с пелёнок. Покойная мама рассказывала, что его первой 
игрушкой была... костяшка домино! Придумал забаву отец, царство 
ему небесное. Он насыпал горсть пластмассовых таблеток в мешочек 
и привязывал его на верёвочке к детской кроватке. Ревущий во всё 
горло сынок, помолотив по забаве ручками и ножками, от тарахтения 
успокаивался.
	Так и рос Калистратушка, переходя с годами к более 
осмысленным играм. Качественный перелом в игровом развитии 
мальчика произошёл в четвёртом классе, когда друг-старшеклассник 
Пашка Хлыщёв научил играть в карты. Да не просто так – а на 
интерес! Первые выигранные копейки, на которые потом купил 
мороженное, перевернули неустойчивое сознание. О картах думал 
даже на уроках, что не замедлило сказаться на оценках. 
      Отец, крепкий, со странностями мужчина, работавший санитаром 
в психиатрической лечебнице, заметил по дневнику ухудшение 
школьной успеваемости и собрался строго отчитать сына. Выслушав 
наставления, Калистик  (ласковое родительское прозвище) пообещал 
подтянуться и предложил родителю сыграть в карты. Отец 
опрометчиво согласился, потом присоединилась мать, и вскоре вся 
семья азартно резалась в “дурака”.
      Калистик, естественно, пошёл дальше и предложил поиграть в 
“триньку” на копейки. Поначалу родители радовались игровым 
способностям мальчика: как правило, он выигрывал. Но, когда 
денежный куш сына превысил допустимые нормы, первой 
забеспокоилась мать. Собравшись идти в магазин за хлебом, она 
обнаружила пустой кошелёк. Муж был на работе, Калистик в школе -  
пришлось занимать деньги у соседки-пенсионерки. 
      Вечером поделилась своими опасениями с мужем. Тот с не 
меньшим удивлением обнаружил и у себя в карманах абсолютную 
финансовую пустоту. Озабоченные родители заглянули в детскую, где 
сын должен делать уроки. Мальчик же, азартно облизывая губы, 
увлечённо раскладывал на столе деньги в ряд по номиналам. Рядом 
лежала новенькая колода карт и нераскрытый портфель...
      Обычно спокойный, несмотря на нервную работу, отец взревел 
львом, бросился к столу, забрал у оторопевшего Калистика деньги и 
карты. Дал школьнику ощутимого подзатыльника и прервал его 
игровую карьеру, повертев недвусмысленно ремнём.
      Теперь Калистрату было не с кем играть. Дело в том, что 
Пашка полностью потерял интерес к игре, так как проигрывал 
младшему другу вчистую. Других партнёров не находилось. Тогда 
мальчик купил свой первый билет “Спортлото”! Скорый выигрыш, хотя 
и незначительный, оказался вторым переломным моментом в игровых 
пристрастиях будущего фельдшера. 
      Страсть к спортивной лотерее стала устойчивой: с ней 
закончил школу, поступил в мед-училище. Выигрывал редко, хотя 
усиленно разработал свою систему борьбы с вероятностью. Зато 
каждый успех наполнял существо Калистрата сладостью и гордостью! 
В такие моменты парень подымался со стула и энергично ходил по 
комнате с улыбкой Александра Македонского, покорившего очередное 
государство. Ночью Калистику снились загадочные сны, и он без 
сожаления опаздывал на занятия.
      
      Новую струю в азартное пристрастие Калистрата Егоровича, уже 
фельдшера, внесли коренные изменения в стране. Пришедшая на смену 
неприглядному  “Спортлото” блистательная национальная лотерея с 
вожделенным миллионным выигрышем захватила душу игрока целиком. 
      Похоронив родителей, не перенёсших резких перемен и клеветы 
на товарища Сталина, Калистрат всей головой и телом окунулся в 
азартный процесс. Немалым стимулом стали казино, растущие как 
плесень в погребе! Это была мечта, далёкая, манящая и 
будоражащая. Калистик не раз представлял себя этаким бесшабашным, 
рискованным игроком, делающим фантастические ставки! Но – 
средства? Чтобы играть в казино, да ещё и с размахом, нужно 
ощутимое количество денежных знаков. Их-то игрок собирался 
заполучить из призового фонда национальной лотереи.
      Калистику изредка везло, хотя и не по крупному. За годы 
творческих мучений, случались удачи, и он уже поднакопил кое-
какую сумму. Сидя по вечерам в зашторенной комнате, он 
пересчитывал зелёные бумажки и вожделенно вздыхал, гладя пачки 
примятых купюр. И только потом, после глубокого вдоха, приступал  
к ответственному моменту - зачёркиванию магических цифр. 
      Детские привычки с годами только укрепляются...
      
       			*   *   *
	Разбитый асфальт, узкий рельефный тротуар и расположенные 
тесно деревянные дома с резными ставнями – говорили о том, что 
это всё-таки городская улица, а не деревенская. Тишка с Филькой 
стояли под унылым, абсолютно голым клёном и посматривали на дом 
предполагаемого княжеского потомка. Ёжась от прохладного ветра, 
уточняли план действий, как  проникнуть в дом клиента и 
установить контакт, по возможности дружеский и тесный.
	Осеннее утро начиналось медленно. 
      Низкие, мрачные тучи, подгоняемые сердитым ветром, не давали 
лучам солнца пробиться к земле и от того, несмотря на восьмой 
час, было сумеречно, как вечером.
	- Предлагаю предстать перед Калистой (так называли между 
собой Бедновского) агитаторами коммунистической партии с 
выяснением его мнения по жгучим вопросам современности, например: 
о запрещении презервативов, как фактора сокращения рождаемости. 
Или о бойкоте американских куриных ножек Буша с заменой их на 
гусиные... – предлагал Филька.
	- Презервативы - идея интересная, - поддержал Тихон. – 
Добавь ещё про дома общественной терпимости, как о факторе 
сокращения мужской импотенции и...
	Договорить Бедень не успел: калитка наблюдаемого забора 
отворилась и из неё с утомлённым, несмотря на начало рабочего 
дня, лицом вышел Калистрат. Кутаясь в серый плащ, озабоченно 
глядя в землю и высоко поднимая ноги, он заспешил по проезжей 
части в направлении дружков. Тишка отвернулся, прикрыв лицо 
воротником пиджака, а Филька смело шагнул навстречу. По ходу 
вытащил из кармана пиджака смятую бумажку и почтительно 
обратился:
	- Одну минутку, уважаемый! 
	Калистрат, не останавливаясь, поднял голову,  хмуро глянул 
на Фильку и продолжил путь. Косой засеменил за непонятливым 
мужиком и прокричал настойчивее:
	- Неужели Вам, уважаемый житель российской глубинки, 
безразлична собственная судьба и будущее страны?
	Косой с азартом размахивал бумажкой, как коммунистической 
листовкой.  Упоминание о судьбе и листок бумаги остановили 
Калистрата:
	- Что там насчёт судьбы? – переспросил он.
	Заминка клиента для Фильки оказалось достаточной, чтобы 
развить мысль дальше:
	- Судьба - она ж, как известно, злодейка! Играет с ничего не 
подозревающим человеком, как торнадо с калифорнийским побережьем: 
может затопить, разрушить, а может дунуть беззлобно и пройти 
мимо, - тараторил Филька, стараясь заинтересовать хмурого мужика, 
вертя перед его носом бумажкой.
      Косой и не подозревал, что упоминание слова “играет”, 
которое для Калистрата было магическим, как магнитом придержало 
невыспавшегося лекаря. 
      - Играет? С кем... – округлились глаза.
	Видя, что клиент клюнул, Филька воодушевился и понёс 
импровизацию, на ходу пытаясь ориентироваться:
	- Э-э-э, коммунисты... пожалуй, отпадают... Да... игры! В 
вашем благословенном городке (дошли слухи) появилась новая, 
оригинально ориентированная лохотронная фирма. Ежели не 
испугаться судьбы и поиграть с ней, с фирмой, можно неплохо 
обогатиться! Вы не слышали о такой?
	Последняя новость  заметно заинтересовала, и уже Калистрат 
стал задавать вопросы:
	- Лохотронная фирма, говорите? А сведения достоверные? 
Расскажите подробнее: что за правила и условия игры они 
предлагают? – в глазах клиента загорелись жаждущие познания 
искорки.
	Филька скосил глаза в сторону, нахмурил лоб и выпалил 
экспромтом:
	- Насколько я помню, условия простые и, главное, 
беспроигрышные: вложенные деньги в конце концов возвращаются...  
– и агрессивно перешёл к своим вопросам: - Так Вы не знаете про 
такое заведение, извиняюсь – фирму?
	- Не слышал... – замялся Калистрат, - но в наше время всё 
может быть...
	- Тогда так, - оживился Филька, - как я понял, этот вопрос 
Вас тоже занимает. Поэтому, если на то будет Ваша воля, могу, 
скажем, завтра вечером, известить о результатах поисков. Вы 
живёте в том доме... – указал Филька рукой вправо.
	- Нет в том, - поправил оживившийся клиент, показывая влево, 
и представился, подавая руку: - Калистрат Егорович, фельдшер...
	- Филимон Анисимович, коммивояжер...
	- Извините, кто?
	- Агент по бесплатной доставке идей, - и поправился: - Я 
имел ввиду -  товаров различного назначения.
	- Товаров... –  думая о своём, проговорил Калистрат и 
заспешил: - Так я Вас жду завтра, в девять вечера!
	- Буду как штырь в меже, - трепетно на прощанье пожал руку 
новому знакомому  Филька.
	Лицо лекаря снова приняло озабоченное выражение, он плотнее 
укутался плащом и привычно, высоко поднимая ноги, зашагал по 
разбитой дороге.

	- Сочинять ты мастер! – раздражённо отчитывал рядового 
работника главный, когда вся фирма обедала в пристанционном кафе. 
– Что это ещё за лохотронная идея? Мог что и попроще придумать.
	Недовольство Григория вызвало предложение Фильки разыграть в 
городке, а заодно и с лекарем, пресловутый лохотрон и на этом 
поприще поиметь с правой ягодицы потомка Бедичей искомую букву.
	Устя, попивая апельсиновый сок, слушая спор, мило улыбалась, 
а Тишка,  поразмышляв, поддержал друга:
	- В клиенте явно присутствует азартное начало. Это 
отклонение-порок должно нам помочь! А заодно кое-что заработать 
на будущие деяния, не сильно вымазываясь в грязи. – И обратился к 
главе фирмы: - Финансы опять поют заупокойные песни, не так ли?
	- Предлагайте конкретнее, - пошёл на попятную Мыслитель.
	- Ну-ка, носитель идей, выдавай свои соображения, - 
одобрительно глянул Тишка  на Фильку.
	Тот сделал свой, ставший  традиционным жест пальцем и начал:
	- Как вступление хочется вспомнить историю с дедом 
Гараськой, когда он был ещё при уме и теле. Поехал как-то шустрый 
дедок в гости к родственникам, к синему морю. Дорога наметилась 
дальняя, и Гараська, чтобы не скучать, пристроился к весёлой 
компании играть в карты! Дед был увлекающейся натурой, поэтому 
полностью окунулся в греховный азарт. Поспособствовало этому и 
везение - поначалу выигрывал. Фартило деду так, что скоро места в 
карманах не осталось для денег. Слух про удачливого старика 
быстро пронёсся по вагону. Вокруг играющих собралась толпа! 
Окрылённый, разгорячённый, подбадриваемый народом Гараська не 
уловил момент, когда стал проигрывать. Уверовавший в свою звезду, 
он не раздумывая ставил на кон последнее. И, когда остался без 
именных золотых часов, подаренных ещё в войну командиром полка, 
опомнился, но... Партнёры по игре... исчезли, как привидения в 
бывшей церкви, которую взорвали большевики.
	- Это советский лохотрон... – разочарованно высказался 
Григорий.
	- Я не закончил, - свёл Филька глаза в точку.
	- Штаны-то у деда остались? – засмеялась Устя.
	- Или исподники на худой конец? – хохотнул Тишка.
	- Я же подчеркнул вначале, что дед был шустрым! – засверкали 
Филькины косые очи. – Как раз штаны у деда и остались. Благодаря 
им, он на первой же остановке умудрился купить на занятые у 
соседа по купе деньги тетрадь и шариковую ручку. На приобретённые 
средства устроил в поезде, как вы думаете - что?
	- Распродажу бумаги для нужника, - предположил Тишка.
	- Детскую платную почту, - вставила Устя.
	- Не тяни, рассказывай дальше! – нахмурился Григорий.
	Филька победно оглядел коллег и выдал:
	- Лотерею! Гадатели...
	- И что с того? – недопонял Григорий.
	- А то. Дед так разрекламировал идею, так ловко всё 
организовал, что уставшие от долгой тряски и скукоты пассажиры с 
энтузиазмом включились в игру. Когда приехали к синему морю, 
особо недовольных не наблюдалось. Гараська же, воплотив в лотерее 
принцип: с миру по нитке голому рубаха -  на вырученные 
финансовые средства тут же, на вокзале, приоделся, накупил 
подарков и прибыл в гости с видом зажиточного родственника!
	- Ты намекаешь организовать лотерею? – предположил Григорий.
	- А почему бы и нет, - загорелся Тишка. – Проект нужно 
провернуть чётко, гласно, с агрессивной рекламой и... быстро - 
дабы вовремя унести ноги от государственных надзирающих структур.
	- Криминал! – повертел носом Григорий. – Это чревато...
	- Если в меру, то почему бы и нет, - неожиданно для “святой 
души” поддержала Устя. – Зато уж точно, при благоприятном 
стечении обстоятельств и определённом везении, сможем что-то 
заработать.
	Поддержка женщиной оказалась для главы фирмы наиболее 
убедительной. Задав своим оппонентам наводящие вопросы, 
покочевряжившись для солидности, Григорий перевёл дискуссию в 
деловое, конструктивное русло. 

	Городок жил своей устоявшейся, тихой жизнью. Перемены 
коснулись его как-то краем, будто невзначай. Разросшийся 
колхозный рынок, частные киоски, где круглосуточно торговали 
сомнительной водкой, залежалыми “сникерсами” и другой иноземной 
“некондицией”; наезжающие иногда не менее сомнительные шоу-
развлечения – пожалуй и все заметные признаки новой, свободной от 
тоталитаризма жизни. Даже рыболовецкий колхоз не развалился, хотя 
рыбы (а её ловили в водохранилище) заметно поубавилось: 
браконьеры разгулялись, пока власть занималась сама собой.
	Дельцы невольно уловили дух переходного периода в истории 
приволжского городка, когда народ уже ничему не удивлялся. 
Объявись здесь инопланетяне, о которых регулярно трезвонило всё, 
что писало, говорило и показывало, встретили бы их, как 
полагается,  хлебом и солью. А всяких там нигеров, метисов, геев, 
лесбиянок – восприняли бы, как должное. 
      
      Эпоха  азартных игр в стране только начиналась. Финансовые 
пирамиды, по размаху не менее египетских, а по долговечности не 
более песочных, только закладывались. Однако бацилла азарта 
настойчиво прививалась народу со страниц свободной прессы и из 
уст раскованных телеведущих. Поэтому с национальной лотереей 
борьба уже велась, правда, в основном пенсионерами, да 
неугомонными “калистратушками”. 
      На этом фоне, рекламное объявление в местной газетёнке 
“Русские забавы”, потчующей народ анекдотами, байками и советами, 
как выжить в новых, диких условиях, не вызвало у читателей даже 
оживления. 
      Красочная реклама извещала о кратковременном посещении 
Поволжья  “филиала отделения национальных благотворительных игр”, 
сокращённо ФОНБИ. Филиал разместился в актовом зале речного 
вокзала. Настырное утверждение, что вложение денег в игру 
беспроигрышно и весь игровой процесс будет гласным, открытым и в 
короткий дневной срок, всё же вызвало у определённой части 
населения не только любопытство...
      
      За время большевистского правления, в условиях общественной 
собственности и повальной безответственности, народ пристрастился 
к тому, что окрестили истинно русским словом – халява! Это когда 
тот, кто делает вид, что пашет и сеет, получает столько же, а 
порой значительно больше того, кто действительно выращивает, жнёт 
и кормит всех. Когда историки начнут разбираться, что стало 
причиной ускоренного отмирания социализма, то халява займёт своё 
достойное место! 
      Первыми дармовщина поразила “идейных” коммунистов: 
секретарей всех уровней и иже с ними  -  сверху донизу. 
Прародительницей коммунистической халявы можно считать бесплатные 
кремлёвские пайки, продержавшиеся до самой кончины социализма и 
пережившие все превратности большевистской судьбы. Глядя на 
халявную жизнь “верхов” народ стал резко сокращаться в своей 
потеющей, то есть истинно трудящейся, массе. Но, когда 
благополучно развалились, вирус “жить на дурняк” не умер, а 
серьёзно мутировал и остался для внушительной части населения 
неотъемлемым наследием несостоявшейся мечты. Рыночные реалии 
активно поспособствовали укреплению и совершенствованию липучей 
заразы.
      
      В полном согласии со сказанным, в указанный срок у входа в 
багажное отделение речного вокзала  собралось приметная кучка 
граждан разного, надо отметить, возраста. Несколько в стороне 
настороженно блестели глазки Калистрата Егоровича. Накануне к 
нему заглянул Филимон Анисимович и популярно, доходчиво, а 
главное убедительно просветил относительно ФОНБИ. Высокая 
вероятность выигрыша и мизерная начальная сумма – окончательно 
покорили азартного игрока. 
      День выдался устойчивый: слегка прохладный, без очевидных 
признаков дождя и снега. Волга зыбилась лёгкими волнами и 
посылала к берегу контрастные запахи и ароматы сырости, тухлой 
рыбы, гнилой древесины и прочих предметов, “украшавших” заводи и 
берега.  На вокзале наблюдалась умеренная людская суета. В 
“игровом” зале, представлявшем пристройку к багажному отделению, 
было тепло и чисто. Всё располагало к приятному 
времяпрепровождению и честному состязанию. 
      
      Халявщиков встречал, напутствовал и за символическую плату 
отоваривал билетами,  напоминавшими театральные, сам глава фирмы. 
Когда жиденький поток желающих быстро обогатиться иссяк, занавес 
импровизированной сцены открылся и взору собравшихся предстал 
широкий полированный стол, по бокам которого стояли Тишка и Устя. 
Посреди стола громоздился  приличного вида крутящийся барабан, 
наполненный пронумерованными шариками, как две капли воды схожими 
на теннисные.
      Если Тишку ещё можно было узнать, то Устя имела вид наивной, 
простодушной девочки-подростка. Коротенькое платьице, прикрытое 
белым фартуком, школьные туфли внизу и шаловливые косички вверху,  
розовые щёчки и блестящие глазки -  воссоздавали подзабытый образ 
активной пионерки. 
      На фронтальной панели стола были наклеены несколько листов 
бумаги с номерами проданных входных билетов. 
      - Прошу тишины! – призывно улыбаясь, громко объявил Тишка. – 
Благотворительный вечер, организованный филиалом отделения 
национальных благотворительных игр, или ФОНБИ, объявляю открытым! 
Сразу же ставим в известность наших дорогих гостей, 
откликнувшихся на эту акцию, что вырученные от сегодняшнего 
мероприятия средства поступят на счёта тех безденежных граждан 
нашего необъятного государства, которые ещё не освоились, не 
притёрлись и не опомнились, продолжая вопреки всему 
существовать...
      Тишка минут пять говорил о “высоком”, вспоминал несчастных и 
убогих, обиженных судьбой, историей и Горбачёвым. Речь 
подействовала на некоторых буквально, и одна худосочная, с гордым 
видом пожилая женщина даже всхлипнула. Устя сопровождала 
вступительную речь театральной улыбкой и время от времени 
кланялась. 
      Наконец Тишка приступил к делу и коротко, но внятно, 
объяснил суть и правила игры. Они были очень просты, чем  даже 
разочаровали Калистрата. Но... Тишка уже крутил барабан,  а  Устя 
с непосредственной детской улыбкой доставала выигрышные шарики-
номера, которые счастливые победители принимали из её тёплых рук. 
      После проведения первого тура, тут же были розданы 
выигрышные суммы. Суммы оказались маленькими, но вдвое большими, 
чем стоил билет! По залу прокатилось недовольство: стоило ли 
терять время на такую мелочь?
      Такой поворот был предусмотрен, и Тишка успокоил зал 
интригующим заявлением:
      - Прошу вас, господа и товарищи, успокоиться – это только 
начало! Во втором туре сумма выигрыша возрастёт вдвое! В третьем 
ещё вдвое! И так далее... До вечера ещё далеко, и вас ждут 
незабываемые моменты удачи. Вперёд, друзья! – закончил он на 
высокой ноте с горящим, огненным взором.
      Народ повеселел, взбодрился и выстроился в очередь к столу 
за билетами – процесс продолжился... 
      В азарте никто из игроков не вникал, что с каждым туром 
число выигравших сокращалось, но суммы-то росли! В горячке и 
Калистрат не заметил, что всё время выигрывает...
	Игровой пыл в зале неумолимо  нарастал! 
      Некоторые  уже бегали домой за новыми суммами, другие 
закладывали ценные вещи, третьи увеличивали закупки билетов... 
Бедновский мотался по залу с видом удачливого золотоискателя:  
кому-то занимал под проценты, с кого-то требовал долг...
	Вечер наступил внезапно. И, когда Тишка объявил, что на 
сегодня мероприятие ФОНБИ  закончено, горячие головы -  кому 
очень повезло и  кому нет - активно возмутились:
	- Требуем продолжения! – понеслись дружные крики. – Играем 
до последнего!
	- Господа-товарищи! – успокоил разошедшихся игроков Тишка. – 
Завтра, с девяти утра, продолжим! Приглашайте родственников, 
друзей, знакомых. Чем больше участников, тем большие выигрыши 
ждут всех!
	Заверения Тишки подействовали чудесным образом, в 
особенности обещание об увеличении выигрышных сумм, и толпа, 
оживлённо обсуждая достигнутые успехи, выплеснулась на улицу.

	На следующий день, уже с раннего утра, на привокзальной 
площади наблюдалось необычное для маленького городка 
многочисленное нашествие людей. Вереница желающих обогатиться 
тянулась от входа “игрового” зала, огибала длинный ряд складов и 
заканчивалась, постоянно нарастая новыми участниками, где-то за 
зданием вокзала. Очередь пронизывалась прохладным ветерком, 
настырно дующим с Волги. На эту каверзу могучей реки никто не 
обращал внимания.
	К девяти часам собралась солидная толпа, и дельцам стало 
ясно, что зал не вместит всех желающих. 
	- Что будем делать? – тревожно округлив глаза и вытянув 
лицо, спросил Григорий.
	Фирма давно была  на “рабочем” месте и со сложными 
ощущениями выглядывала в окно.
	- Сегодня проведём состязание тут, а на завтра нужно менять 
диспозицию на более солидную, - предложил Тишка.
	- Народ падкий на дармовщину, - скривился Филька, - как бы 
здание не разнесли. Как-то к Новому году привезли в деревню 
подарки от депутата  областной думы – дело было перед выборами...
	Филькино очередное повествование прервали стуки в дверь и 
недовольные выкрики с настойчивыми требованиями начинать 
мероприятие. Устя привычно перекрестилась:
	- Спаси мя Господи!
	- Тогда начнём помолясь... – неожиданно перекрестился  Тишка 
и заспешил с девушкой на сцену, а Григорий направился к двери.
	Филька спрятался за обломком театрального реквизита, устроив 
импровизированный наблюдательный пункт. Его, Фильки, задача 
состояла в том, чтобы вовремя улавливать негативные тенденции в 
поведении игроков; высматривать официальные и знакомые лица и 
адекватно реагировать. 
	Открыв дверь, Григорий каким-то чудом справился с напирающей 
толпой и сумел организовать продажу билетов. Не прошло и 
получаса, как зал заполнился до отказа. Чтобы остановить поток 
жаждущих, на помощь пришёл Тишка. Вдвоём с Григорием еле навели 
порядок. Тишка вышел наружу и объявил обделённым и не попавшим в 
заветное место:
	- Дорогие поволжцы! Фирма ФОНБИ не оставит вас. С 
завтрашнего дня будем проводить игру в другом, большем зале, о 
чём будет объявлено сегодня же! Прошу не волноваться и проявить 
гражданскую сознательность.
	Народ внимательно выслушал представителя благодетельной 
фирмы и, скрытно пороптав, медленно разошёлся.

	В этот раз игровой процесс проходил ещё активнее, горячее и 
азартнее. Организаторы напоминали игроков пляжного футбола, 
бегающих непрерывно под палящими лучами солнца. Григорий дышал 
как центральный нападающий в конце второго тайма и, не успевал 
вытирать пот с узкого лба. Тишка угрожающе покачивался от 
недостатка кислорода, пот вообще не вытирал и уже не говорил, а 
хрипел. Устя давно не кланялась, и её улыбка напоминала 
страдальческую гримасу. 
	Тем не менее, мужественно отстояли состязание до позднего 
вечера. Когда сравнительно благополучно выпроводили 
раззадорившихся горожан, Тишка присел на стул, что одиноко стоял 
в углу, и тяжело выдохнул:
	- Да, уважаемые коллеги, это вам не навоз тягать! Ещё денёк 
такой беготни и непрерывного разговорного жанра, и я протяну всё, 
что только можно: язык, руки, ноги....
      Филька выглядел, по понятным причинам, бодрее остальных:
      - В нашем деле долго разгуляться не дадут тёмные 
государственные силы, как известно. Так что следующий раунд, 
может статься, будет последним. 
      - Ты лучше скажи: видел ли знакомые лица? – недовольно 
перебил главный. – Мы тут паримся, а результатов твоей работы 
незаметно!
      - У меня работа тонкая, потому неприметная, - значительно 
высказался рядовой работник фирмы. – Однако же знакомую, в 
некотором смысле, морду запечатлел в левом полушарии мозга. На 
досуге надо сопоставить с другими частями и найти ближайший 
схожий образ. Так что меня надо оберегать от чрезмерных волнений. 
А Вы, уважаемый Григорий Семёнович, безжалостно капаете на 
издёрганную нервную систему!
- Взаправду кого-то приметил? – перебил разглагольствующего 
друга Тихон.
- Неужто объявился кто? – подключилась и Устя.
- Не тяни... – засуетился Григорий.
      - То-то, - надулся важно Филька, - сдаётся мне, что 
мелькнули хитрые очи двойника Вакулы Ардалионовича, недобитого 
хорька!
      - Не может быть! – расширились зрачки у Григория.
      - Пока это версия, но будущее, думаю, подскажет правду-
матку.
      Поговорив ещё немного, обсудив достигнутое, подсчитав 
заработанное, фирмачи отправились на недолгий отдых. На 
завтрашний день запланировали поиск нового помещения. Как оголять 
и обследовать ягодицу Калистрата - ещё не решили. Упор делали на 
Фильку, как заслужившего доверие клиента. Больше уповали на 
опробованные методы, как-то: обмывание удачи в тесном дружеском 
кругу, обольщение женщиной, баня...
      
      Дни стояли погожие. Природа словно благоволила дельцам и 
натолкнула Тишку на мысль – арендовать стадион! Вдохнув бодрящий 
влажный воздух, глянув на роскошный осенний пейзаж: яркое, пусть 
и низкое солнце,  деревья, ещё сохранившие жёлтую листву, сухую 
землю с преобладанием песка, а не грязи, - фирмачи приступили к 
делу.
      Целый день утрясали организационные вопросы...
      Григорий обрабатывал администрацию стадиона. Спортивное 
сооружение являло собой маленькое футбольное поле с беговыми 
дорожками. Места для зрителей размещались с двух сторон в виде 
деревянных лавок, расположенных в несколько рядов. К тому же 
стадион был обгорожен забором из железной сетки и даже охранялся 
трясущимся от дряхлости сторожем.
      
      Тишка с Устей проводили переговоры с городскими властями по 
вопросу аренды, а затем с милицией - об охране мероприятия и 
помощи в соблюдении порядка. 
      Филька подстраховывал возможные риски с нехваткой билетов и 
пробивал в местной типографии заказ на печатание дополнительной 
партии.
      Фирмачи вели себя настолько уверенно и нагло, что проверять 
их полномочия, как и подлинность ФОНБИ, никто не удосужился. 
Однако Тишка, на всякий непредвиденный зигзаг неудачи, всё же 
сунул начальнику милиции одну зелёненькую. 
      Благодаря проведенной кропотливой работе, действо началось 
строго в срок и в назначенном месте...

	И городок был маленький, и поле футбольное стандартных 
размеров, а всех “страждущих” не вместило! Казалось, жажда 
халявного обогащения охватила народ от мала до велика. Милиция с 
трудом сдерживала людской поток! День был рабочий, но создавалось 
ощущение, что все, кто мог передвигаться (трудоспособные и не 
очень), прибыли к стадиону.
	Тишка, стоя на импровизированной эстраде, тоскливо хмурил 
брови. Похоже, фирма развернулась несколько круто, и собралась 
съесть больше, чем могло влезть. “Не приведи Господи, если сюда 
заявится налоговая или ещё какая надзирающая организация  - 
влипнем по самую макушку!” – жгла виски  неприятная мысль.
	Устя растерянно смотрела то на толпу разгорячённых людей, то 
на Тишку, и про себя неистово молилась: “Прости и сохрани нас 
Господи! Не дай пропасть во грехе нечаянном...”
	Фильку не было видно вообще.  Григорий, на удивление, 
выглядел спокойнее остальных: два здоровенных милиционера 
сдерживали толпу, а он хладнокровно продавал билеты. 
	
      Когда игра началась, оставшиеся вне стадиона организовали 
свою игру: делали ставки на сумму выигрыша. Среди этих 
неудачников оказался и Калистрат. Бессонная ночь, вызванная 
повышенной игровой возбудимостью, сказалась, и Бедновский 
припоздал к началу. Оторванные пуговицы, выдранный  наполовину с 
корнем воротник плаща и лиловая царапина на лбу  говорили о том, 
что Калистик старался. Глаза его покрыла пелена отчаяния, а губы 
дрожали, как у обиженного младенца возле материнской груди. 
Пальцами обеих рук игрок-профессионал уцепился за сетку забора, и 
с мычанием зарезанного заживо телёнка тянул железяку на себя.
	Тут его и увидел левый Филькин глаз. Парень умостился на 
зрительской скамейке ногами и, вытянувшись во весь рост, 
беспокойно наблюдал за ситуацией. “Ну, гуси вы мои, лапчатые, 
хоть щипайте меня, хоть долбайте, а этот клиент будет 
окончательно мой!” – обрадовался рядовой, узрев потомка 
княжеского рода.
	Калистрат не сразу сообразил, что его отрывают от забора, и 
собрался сопротивляться. Увидев же дружески улыбающееся лицо 
нового знакомого, обрадовался. А когда тот, под охраной 
милиционера, завёл Калистрата Егоровича на поле разгорающегося 
азарта, то благодарностям со стороны отчаявшегося игрока не было 
конца.
	Филька, откланявшись, исчез, предварительно пообещав 
нагрянуть вечерком на огонёк. Впрочем, Калистрат уже отключился 
от всего постороннего и полностью окунулся в игру.
	
      А страсти на поле бушевали нешуточные! 
      Чем больше возрастали прокручиваемые суммы, тем народ 
становился неистовее: кто-то по-детски радовался, кто-то 
громогласно вспоминал интимные части тела человеческого, другие 
стояли насмерть, как горные козлы в брачный период; третьи 
безысходно рыдали...
	Постепенно (к полудню) событие вышло из ряда ординарных, 
обыденных и было, наконец-то, замечено высшей властью. В самый 
разгар мероприятия, к стадиону подкатил джип цвета мокрого 
асфальта, несколько бело-синих иномарок с охраной и микроавтобус 
спецназа. 
	Из джипа с хмурым, сосредоточенным лицом вылез солидный 
мужчина, оказавшийся мэром городка, и произнёс, глянув на 
гудящее, подвывающее и горланящее столпотворение:
	- Что бы это значило?
	Слова были обращены к другому, тоже солидному человеку, заму 
по общим вопросам.
	- Увеселительное, развлекательное мероприятие... Фирма из 
Москвы... благотворительная... – замялся зам.
	- В рабочее время? – грозно пробасил мэр и зычно 
скомандовал: - Разобраться и доложить! Разъездились шоумены, мать 
твою... –  сплюнул мэр и, сопя, уселся в джип.
	
	Косые Филькины глаза вовремя выхватили подъехавшее 
начальство.
	- Шеф, сворачиваем удочки, прячем золото и испаряемся 
быстрее водяной капли на раскалённой сковородке, – шепнул он 
Григорию, протолкнувшись через плотный заслон людей. – Нами 
заинтересовались местные олигархи.
	Григорий растерянно оглянулся, вытянул шею и, ничего 
особенного не заметив, всё же пхнул за пазуху пакет с собранными 
деньгами и промямлил:
	- А... как... испариться... незаметно?
	- Дуй в левый задний угол поля: я там дырку смастерил... 
Только не суетись, не вызови подозрений, а то разорвут, – шепнул 
напоследок и нырнул в толпу, направляясь к деревянному постаменту 
– центру азарта.
	Тишка с Устей тоже увидели кортеж автомобилей, и 
прочувствовали ситуацию без слов.
	- Объявляется технический перерыв! – торжественно прохрипел 
Тишка. – Предлагается слегка отдохнуть, собраться с мыслями, 
подсчитать выигрыш и... потом продолжить!
	Толпа было негодующе загудела, но потом успокоилась и, 
разбившись на кучки, принялась обсуждать спортивные достижения, 
обмениваться опытом и прогнозировать возможные удачи и игровые 
перспективы на будущее.
	Фирма собралась в левом заднем углу поля. Короткое совещание 
на тему: “Как уцелеть с меньшими потерями и успеть осуществить 
главное? “  – пришлось прервать. На входе стадиона явно 
наметилось оживление: во главе солидной кучки спецназовцев 
протискивался очень озабоченный, с отчётливыми начальственными 
повадками  упитанный мужчина.
	- Полный цейтнот! – нахмурился Тишка, наблюдая за 
передвижением нежданных гостей. –  Бегство сорвёт наши планы 
относительно княжича, поэтому предлагаю поручить мне провести 
переговоры с местною властью. Опыт имеется, деньжата – тоже!
	- Да, - расправил спину Филька, сделав замысловатый круг 
указательным пальцем, - как говаривал мой свояк, бывший 
воспитанник зоны строгого режима Аниська – “ежели не убегать, то 
и гнаться некому”.
	- Ой, ребята, заварили мы похлёбку! –  встревожилась Устя.
	- Прорвёмся, - приободрил девушку Тихон.
	- Деньгами только не швыряйся! – назидательно выдал 
Григорий.
	Но Тишка заторопил его:
	- Быстренько отсчитай несколько пачек по штуке! Не боись, 
лишнее не дам...
	Получив деньги, Тихон смело окунулся в людское море. Через 
короткое время он уже разговаривал с упитанным начальником. Тот 
со строгим, неприступным лицом начал выяснять в официальном ключе 
суть и цели происходящего: от кого оное исходит и кто за этим 
прячется.
	Тишка, не теряя достоинства, сразу же осведомился об имени 
отчестве упитанного и незаметно перевёл разговор в нужную стезю:
	- Харлампий Федотович, - учтиво, с приятной улыбкой 
вклинился он в паузу словесной тирады, - давайте отойдём в 
сторонку, а то здесь шумно, и я обстоятельно отвечу на все Ваши 
вопросы...
	Вежливость, говорят ушлые люди, берёт любые крепости, 
поэтому начальственный Харлампий Федотович, уполномоченный мэром 
разобраться и навести порядок в известном общественном месте, 
помявшись, согласился. Профессиональным чутьём, выработанным на 
нелёгком чиновничьем пути, он унюхал, что потянуло приятным 
запахом заморской зелени, или что-то в этом роде.
	Уединившись возле сетки забора под надёжным прикрытием 
спецназа, переговоры пошли веселее и результативнее. Похлопывание 
по плечу, лёгкое объятие и крепкое рукопожатие со стороны 
представителя власти ознаменовало успешное завершение тёплой 
беседы.
	Федотович, старательно сохраняя серьёзную, строгую маску 
пухлого лица и отдавая последние указания, торжественно удалился 
со своим эскортом. Тишка удовлетворённо улыбался ему в след и, 
помахивая рукой, думал: “Хорошая вещь, эти рыночные отношения, - 
спорные вопросы на любом уровне решаются быстро и качественно к 
обоюдному согласию... Однако расслабляться не стоит. Мероприятие 
надо завершать в укороченные сроки и устремляться подальше, в 
смысле дальше по курсу...”
	Начальство задерживаться не стало - уехало, напряжение 
спало, перерыв закончился и состязание продолжилось. Ободрённые 
удачной развязкой назревающего конфликта, фирмачи с энтузиазмом 
завершили состязание несколько раньше... к неудовольствию 
разогревшегося народа.
	Осенний день угасал последними лучами где-то далеко на 
востоке. Успокаивающий мягкий вечерний свет утихомирил игорные 
страсти. Всё же  во многих частях городка до глубокой темноты 
нарушали тишину группы  подвыпивших  удачливых игроков. Впрочем, 
как и тех, кому сегодня не повезло. 
	Хотели того фирмачи или нет, но их азартный реверанс 
всколыхнул на время городок, который неожиданно прикоснулся к 
“цивилизованному” и, главное, добровольно принятому дурману. 

			*   *   *
	По окончании мероприятия Филька отправился в гости к 
Калистрату. Ехали вдвоём на маршрутном такси - допотопном 
“ПАЗике”. Бедновский всю дорогу мечтательно улыбался и плотнее 
кутался в плащ с оторванным воротником, прикрывая брючные 
карманы, наполненные хрустящими бумажками. Калистику казалось, 
что весь город знает о его крупной удаче, а кое-кто уже 
намеревается посягнуть на неё! Однако присутствующий рядом 
Филька, которому интуитивно доверял, вселял уверенность.
      Косой, поглядывая на детски счастливое лицо княжича, 
внутренне ухмылялся: “Обманная штука – деньги! То подымают до 
небес – то опускают... часто вниз”. 
      И как в чистую криничную  воду глядел...
      
      Дом Калистрата выглядел сравнительно прилично: добротная 
железная крыша (правда, с широкими ржавыми полосами), резные окна 
(опять же в струпьях  облезшей краски) и не сгнившие окончательно  
деревянные ступенки.
      - Ты посиди во дворе, на лавочке, - извиняющимся тоном 
предложил Бедновский, указывая на сооружение, усыпанное опавшими 
листьями и слоем вековой пыли, смутно напоминающее место отдыха. 
– Я не готов к приёму гостей... Надо навести порядок и накрыть 
стол... – торопливо говорил Калистрат с бегающими глазками.
      - К чему столько беспокойств, - начал было Филька. – Я 
человек простой, где-то даже сельский...
      - Нет-нет! – замотал головой Калистрат. – Ты мой гость, и 
элементарные приличия должны быть соблюдены. Гигиена и порядок – 
первые заповеди любого медицинского работника! – назидательно 
закончил он и решительно поднялся по ступенькам.
      - Подчиняюсь железной и профессиональной логике! – кинул 
вслед Филька, обдумывая, как с меньшими потерями умоститься на 
это подобие лавочки.
      Он оглянулся, выискивая, чем бы смести мусор; подошёл к 
калитке, но выглядывать на улицу не стал. Мысленно отметил, что в 
конце улицы, за углом каменного дома, поджидают коллеги. Их 
задача - наблюдать за возможным преследователем и вором. Фирма 
решительно настроилась поймать грабителя княжичей.
      Нечеловеческий вой высоковольтным разрядом пронзил затылок, 
позвоночник и ушёл в пятки. Филька на секунду онемел в нехорошем 
предчувствии, а потом кинулся в дом. Не сразу сообразил, откуда 
шло мычание. Поводил левым оком и по узкому коридорчику заспешил 
к единственной двери. Стенания становились тише. Осторожно 
надавил на дверь - она не поддалась. С навалившейся внезапно 
злостью с разбегу ударил в дверь плечом. С треском ломающегося 
дерева влетел в комнату и замер - на коленях перед раскрытым 
ящиком стола, подвывал Калистрат. В комнате наблюдался полный 
кавардак! Лекарь обернулся, протянул руку, пытаясь что-то 
сказать, но тут же закатил глаза и упал на бок, неловко вытянув 
ноги. “Опоздали!” –   опустил руки ошеломлённый Филька. 
      Собравшись с духом и мыслями, проворно перевернул 
обездвиженное тело на живот и попытался стянуть брюки. Те не 
поддавались! Филька начал нервничать, потом сообразил про 
застёгнутый ремень...  
      Когда долгожданное пятно предстало перед косым взором, 
Калистрат издал тихий стон. “Жив, гусёнок!” – облегчённо подумал 
Косой и, поправив брюки на теле оживающего любителя азарта, 
заспешил из дома.

Глава 13. Жрица эротики.
Возврат к оглавлению.