В шахтёрском посёлке пыль была привычным атрибутом 
не только пейзажа. Она была везде: в воздухе, на 
листьях, на одежде, на стёклах и, наверное, в душах. 
Отчего здешний народ отличался суровым нравом, а пыль 
частенько смывал крепкими “чистящими” средствами. Однако 
и баня была почитаемым местом. В последнее время даже 
конкуренция наметилась: саун расплодилось как мышей-
полёвок в урожайный год.
	Эмиль с дружком Геней возвращался со школы – ребята 
заканчивали последний класс и готовились к выпускным 
экзаменам.
	Цветущие деревья, которых в посёлке было в  достатке 
(верное средство борьбы с “тяжёлой экологией”) пробивали 
свои дурманы сквозь серую дымку и наполняли ребят 
особенным ощущением - предчувствием надвигающихся 
изменений в устоявшейся жизни.
	- Слушай, Миля, давай-ка, вместо субботней бани, 
махнём на карьер – скупнёмся, позагораем... -  скорчил 
просительную гримасу Геня и замахал портфелями, будто 
гирями.
	Он штатно, вместе со своим, всегда носил и портфель 
друга.

	Геня Никушкин с пятого класса, как только его, 
ученика отстающего, прикрепили к отличнику Эмилю 
Колосову, стал его дополнением. На фоне высокого, 
осанистого Эмиля, невзрачный крепыш-коротышка смотрелся, 
как ни странно, вполне гармонично. Если Эмиля не  
покидала маска некоей отрешённой задумчивости, то его 
дружок постоянно что-нибудь “убойное морозил”. Причём 
так умело, что получил кличку Никуля, как “изгиб” 
знаменитой клоуновской фамилии. Очевидно это, и 
квадратное сложение Гени уравновешивало внешний вид этой 
парочки.

	Карьер – так назвалось озерко, образовавшееся на 
месте горной выработки – встретил дружков ярким солнцем, 
умеренно песочным пляжем и немногочисленными 
отдыхающими. Среди них выделялась девушка с полной, для 
своих лет, фигурой. Однако эта полнота пока не зашла 
далеко и только придавала налёт особенной 
привлекательности: ещё девочка, а выглядит взрослой!

	- Привет, Люська! – крикнул издалека Геня-Никуля. – 
Когда это ты успела сюда улизнуть? В последнее время, 
куда ни ткнусь, везде твои телеса колышутся! Ты, прям, 
чуешь, где мы с Милей ищем отдушину в неприкаянной жизни 
нашей.
	- Привет, неприкаянный, - озорно обернулась Люська и 
выпрямила спину, показательно демонстрируя свои 
прелести. – Моему чутью до твоего, как отсюда до Луны...
	- Лунная ты наша, можно возле тебя прилуниться? – не 
дожидаясь ответа, Геня подтолкнул к девушке 
засмущавшегося дружка и шумно уселся на песок. Эмиль с 
растерянной улыбкой сел  чуть поодаль.

	Да, Люська была школьной знаменитостью, в плане 
своей завлекательности. Сохли по ней многие 
повзрослевшие ребята. И будто ничего в ней не было 
такого-сякого, но вздёрнутый носик, снисходительная 
улыбка, волоокие мечтательные очи и налитое тело – 
тянули парней некими эротичными силами. Ходили слухи, 
что она “якшалась” с Федькой-забойщиком – двухметровым 
передовиком поселковой шахты. Другие слухи утверждали, 
что на неё позарился артист-танцор из столичного 
ансамбля, приезжавшего как-то на майские праздники  
повеселить шахтёров. Доходило до серьёзного: одна бабуля 
видела, как Люська выходила из дома местной повитухи 
Степаниды, подрабатывающей на абортах!
	Самое странное, что Люська абсолютно спокойно 
воспринимала все эти поползновения и только 
снисходительно улыбалась. Она стойко “отшивала” 
любвеобильных поклонников, будто мух надоедливых. Даже 
подружки, которых у Люськи было немного, не всегда 
одобряли такой подход к “воздыхателям”. И только один 
Геня знал, что неравнодушна стойкая красотка к его 
“задуренному” дружку, Эмилю. И ему льстило, что 
неприступная девушка где-то рядом, возле него, 
нескладного...

	Настроение у Гени всегда было на уровне: казалось, 
ничто не могло поколебать его ироничной направленности. 
Он и двойки получал, кланяясь учителю с лукавой 
физиономией: мол, благодарю вас... Некоторые 
воспринимали это как издёвку и отправляли нахала к 
директору. Там Геня непонимающе разводил руками:
	- Семён Семёныч... Вы же сами учили, что 
наследственность передаётся по наследству. Я же не 
виноват, что у меня в роду, прадед Петро был скоморохом. 
Соответственно, у меня и лепится мор... в смысле рожа 
под смехоту.
	Семён Семёныч не любил долгих внушений и, терпеливо 
выслушав, ученика, невозмутимо постановлял:
	- Швабра, ведро, тряпка – знаешь где. Чтобы к 
третьему уроку пол на первом этаже блестел... 

	После того как спонтанно образовавшаяся компания 
искупалась, Люся удобно усевшись на солнышке шутливо 
обратилась к ребятам:
	- Вы бы хоть соком девушку угостили, кавалеры! – 
повела она плечами полупрезрительно, скрывая искорки в 
глазах.
	Эмиль уже адаптировался, поэтому опередил Геню:
	- Что там сок – может, кваска?... Квас очень полезен 
и хорошо утоляет жажду.
	- Миля, - тут же вмешался Геня, - квас не женский 
напой. От него отрыжка и в желудке нудит. Девушка права 
– соки улучшают цветность щёк, иногда веселят некоторые 
музыкальные места и повышает уровень эрогенов.
	- Ты хотел сказать – эстрогенов, - поправила 
грамотея Люся.
	- Можно и так. Ладно, я, как самый молодой, сбегаю-
ка за напитком...

	Пока Геня добывал из своих карманов деньги, усилился 
ветер и вдруг из-за террикона, поросшего кустами и 
акациями, вынеслась грязно-лиловая туча! Тут же в 
вершину террикона, с треском разрывая небо, огненной 
змеёй устремилась ослепительная молния. После чего 
громыхнуло так, что земля содрогнулась.
	Молодёжь вскочила на ноги, соображая, куда бы 
спрятаться. А прятаться было негде! Другие отдыхающие 
тоже всполошились: одни кинулись в реденькие кусты, 
другие в свои машины, а наши герои – остались на месте.
	- В грозу лучше не суетится, - машинально схватил 
Люську за руку Эмиль. – Прикрой голову моей рубашкой.
	И не дожидаясь согласия, накинул на девушку свою 
безрукавку. Геня же имел своё мнение:
	- Не, ребятки! Айдате вон к той горке: там подобие 
дерева растёт.
	Крупные капли и новый громовой залп заглушили слова 
Эмиля:
	- Под дерево уж точно...
	Но дружок уже побежал.
	А Люська, стараясь унять нарастающую дрожь, 
уткнулась лицом в Эмиля и захныкала. Эмилю почему-то 
стало весело, он, обнял девушку, хотел сказать что-то 
успокаивающее, как рядом рвануло! Взметнувшаяся пыль, 
вместе с характерным запахом озона, накрыли молодых. 
Парню показалось, что земля под ногами пошла ходуном. 
	Однако всё быстро улеглось: ветер стал утихать, 
дождь перешёл в мелкую сыпь. Издалека послышался голос 
Гени:
	- Вы не только рубашкой укрылись, но, похоже, и в 
рубашке родились! Думал кранты вам... - выдохнул он, 
подбегая мокрый и бледный.
	- А что это было? – отстраняясь, выпрямилась Люська, 
вытирая влагу с лица.
	- Громовержец возле вас вонзил своё копьё! А может 
повенчать возжелал? – то ли шутил, то ли сокрушался 
Геня-Никуля. – А ты чё молчишь? Говорил же, к дереву 
надобно, а так могло и пришибить.
	Эмиль же посмотрел в след уплывающим лохмотьям туч, 
покачал  головой и, растягивая слова, медленно произнёс:
	- Вот обуздать бы эту стихию...
	- Эк, загнул! Чё её обуздывать – прятаться нужно 
уметь.
	- Прятаться?... А что – интересная мысль!
	- Ты это о чём?
	- Да о женщинах я, о женщинах, - заулыбался Эмиль и 
вдруг смело взял порозовевшую Люсю под руку. Геня повёл 
бровями и сделал вид, что не заметил этого нескромного 
движения.
	Переговариваясь, они направились в посёлок...

Глава 2.
Возврат к оглавлению