Родовая отметина. Часть 6. Глава 3.

	Целую неделю Диббельс знакомил Дениса 	с 
особенностями  предстоящей работы. Перед глазами парня прошли 
и другие участники программы подготовки немецких то ли 
агентов, то ли будущих специалистов по России. Возможно, здесь 
отрабатывались методы ведения психологической войны... 
пропаганды... Денис пока не определился и путался в мыслях. Из 
всех кандидатов-оппонентов Курт выделил пока коммуниста 
Железякина, священника Вячеслава и Хелену. Остальные исчезали, 
а на их место присылали новых. 
	Наступил день, когда и Денису предстояло включиться в 
эту странную, не совсем понятную или игру, или работу. Эти дни 
у него зрело острое желание познакомиться ближе со своими 
соратниками-земляками, особенно с Хеленой. Девушка не раз 
снилась ему, снилась хорошо, светло, песенно... Запомнился 
сон, в котором они танцевали на лугу, усеянном цветами. От 
цветов исходил такой захватывающий аромат, что, проснувшись, 
Денис ещё долго ощущал его, наслаждаясь сказочным мгновением.
	Тот день начинался привычно, но осознание предстоящего 
поединка, давало о себе знать. От результата зависела, 
возможно, жизнь... Привычные облака в небе показались 
настороженными, а берёзки волновались на ветру, изгибались в 
сторону тополей, которые спесиво, лениво покачивались, 
отталкивая мощными стволами тонкие веточки белых красавиц.
	- Готов? – коротко и холодно поинтересовался Курт, когда 
направились в испытательную комнату.
	Денис в ответ только кивнул: разговаривать не хотелось, 
поскольку весь был напряжён.

	Оппонентом оказался интеллигентного вида немец в лёгких 
золотистых очках. Он производил впечатление научного 
работника. Звали его Фриц. Немец сам представился, учтиво, 
почти без акцента, пригласил Дениса сесть и без предисловий 
начал:
	- Общепринято, что русское дворянство уничтожили 
большевики. Лично я считаю, что это не совсем так: распад и 
гибель русской элиты начались гораздо раньше. И это 
естественно, поскольку стержень национальный, этический, 
духовный у ваших аристократов был гниловатый, ненадёжный. Если 
немецкая нация сохранила, несмотря на величайшие испытания, 
свой генофонд, сумела поднять народ, вдохновить на свершения, 
предначертанные нам Господом, то русская элита рассыпалась в 
прах при первом серьёзном испытании. Приход большевиков к 
власти – яркое подтверждение моих, и не только моих, 
выводов...
	Немец говорил толково, убедительно, с чувством 
достоинства. Денис собирался с мыслями, строил свой план 
ответной речи. Он искал тот аргумент, который может поставить 
Фрица в тупик, заставить задуматься, стушеваться, отступить...
	Наконец немец выдохся, или решил дать высказаться 
Денису. Он взял со стола стакан с водой, неторопливо отпил. 
Парень не заставил себя ждать:
	- Как-то, роясь в старых вещах, что лежали в кладовке, я 
наткнулся на маленькую статуэтку. Она изображала голову 
бравого усатого мужчины. Было мне тогда лет десять, и проводил 
я летние каникулы в поместье бабушки. На мой вопрос, чья это 
голова, бабушка поведала интересную историю о моём прадеде, 
воевавшем с Наполеоном в 1812 году. Пересказывать подробно не 
буду, - смотрел не мигая Денис в глаза немцу, - но на одном 
эпизоде задержусь. Французы тогда наступали. Русские войска, 
не ввязываясь в серьёзные бои, отделывались мелкими стычками и 
откатывались к Москве. Моей дед с эскадроном гусар занимался 
разведкой и всегда был на острие событий. Как-то в лесу они 
наткнулись на крестьян и те рассказали жуткую быль. В их 
деревню ночью ворвались французы (как выяснилось позднее, там 
были и итальянцы, и немцы...). То, что они насиловали женщин, 
отбирали у людей ценности, прежде всего иконы – ещё полбеды. 
Но как они надругались над церковью! Устроили там конюшню и... 
туалет.
	Фриц слушал Дениса с ироничной ухмылкой, пытаясь понять, 
к чему клонится рассказ. В этом месте он не удержался и 
перебил:
	- Эта, как Вы выразились, “жуткая быль” есть издержки 
любой войны. К чему Вы мне о них повествуете? Вы сумейте 
опровергнуть меня в том, что я уже сказал по поводу вашего 
дворянства...
	- Так вот, - невозмутимо продолжал Денис. – Выслушав 
крестьян, гусары решили атаковать село и наказать насильников. 
Баталия удалась, поскольку сработал фактор неожиданности, да и 
французы умаявшись спали крепко. Их, разоружённых, выстроили 
на сельской площади и стали совещаться о дальнейшей судьбе 
пленённых. Крестьяне требовали - расстрелять. К этому 
склонялось и большинство гусар. И тут слово взял мой дед. Он 
сказал примерно следующее. “Русичи! Не гоже нам поверженного, 
безоружного врага кончать смертью. Это они могут над нами 
глумиться. Но мы люди, а не звери. Посмотрите на них: в их 
глазах страх смертельный. Предлагаю отпустить их с богом. Они 
уже наказаны и пусть передадут своим, какой благородный и 
сильный у русских дух. Что не убоятся русские никого врага и 
никогда не опустятся до подлости и низости измываться над 
безоружным и слабым человеком. Глумиться над его верой”. Таким 
был мой прадед, потомственный русский дворянин...
	Последние слова Денис произносил страстно, горячо, даже 
приподнялся. Фриц побледнел. Он нервно снял очки и стал их 
вытирать душистым платочком. Руки его почему-то подрагивали, 
отчего платочек выскользнул и полетел на пол. От досады немец 
что-то пробурчал и нагнулся. Достав, наконец, платок он 
выпрямился и попытался реабилитироваться:
	- Этот эпизод лишь говорит о том, что в прошлом, 
попадались среди вашей элиты достойные люди. Но в массе!...
	- И в массе, - смело перебил Денис, - повергли Бонапарта 
ниц и спасли всю Европу. Прошлись по Парижу и достойно его 
оставили своим противниками - французам!
	Парень чувствовал в себе подъём и говорил напористо и 
убедительно. Слова возникали сами, складывались в толковые 
предложения и сыпались гроздьями на голову оторопевшего 
немца...

				*  *  *
	Дебют прошёл успешно.
	Курт не только похвалил Дениса, но и решил поощрить его, 
как водится, водкой. Но парень аргументировано отказался:
	- Что русские пьют, иногда не в меру, правда. Но я, всё 
же, дворянин. У нас не принято терять голову, тем более, когда 
находишься в сложной ситуации. Если можно, сделайте мне 
приятное и позвольте пообщаться с моими соотечественниками или 
коллегами по... работе. 
	- С Хеленой? – заблестел глазами Диббельс. – Очень 
хорошая де... женщина!
	- И с ней тоже... – не отводя взгляда, согласился Денис.
	- Я подумаю... – холодно ответил Курт. – А ты готовься к 
следующему раунду с Фрицем. Он не собирается так просто 
сдавать  позиции. Сейчас тебя отведут в библиотеку, где можешь 
поработать с материалами по собственному выбору.
	Эта берёзка волновала. Её образ, воспетый в русских 
песнях, сказаниях, картинах, навевал естественную тоску. 
Деревце колыхалось под ветром, сопротивляясь чужестранцу. И 
это сопротивление будоражило Дениса, который после посещения 
библиотеки лежал на своём топчане и обдумывал последние 
события...
	Да, библиотека производила приятное впечатление. 
Заведовал ею долговязый немец, отлично знающий русский язык и 
хорошо ориентирующийся в книжном фонде. Просмотрев каталоги, 
Денис остановился на рассказах Чехова. Творчество этого 
классика всегда импонировало, настраивало на особый лад, в 
котором преобладал оптимизм. Антон Павлович часто отображал 
скучную жизнь обывателя своей эпохи, но делал это так тонко, 
художественно, что получал обратный эффект – становилось 
весело и совсем не скучно! Во всяком случае, так воспринимал 
творчество русского классика Денис. 
	Обдумывая предстоящий раунд дискуссии с Фрицем,  Денис 
почему-то перескакивал на образ Хелены. Что-то в ней было от 
“Душечки”. Но не её влюбчивость, а женственность, постоянная 
готовность жертвовать...
	“Как она оригинально попыталась соблазнить этого борова, 
чисто в русской манере: показать себя в танце, песне, а не 
сразу вешаться на шею...” – восторженно думал Денис.
	Война... 
	Ведь было время, когда люди ещё не воевали друг с 
другом. Что это было за время, а было ли оно?... 
	Причины войн?... 
	В каждую эпоху они, очевидно, свои. Но одна 
проглядывается чётко – соблазн. Соблазн легко и быстро 
добиться своей цели. Здесь полная аналогия с преступлением, 
которое планирует совершить отдельно взятый человек. Скажем, 
Раскольников у Достоевского. А что, убил старуху и забрал 
деньги! Быстро и не накладно. И Гитлер загорелся целью 
установить мировое господство для германской нации. 
Воспользовался ситуацией в стране и сумел, благодаря своей 
харизме, оболванить нацию. Создал мощнейшую армию, подкованную 
не только материально, но и идейно. Европу покорил легко, 
играючи. А спроси простого, рядового работягу-немца – хочет ли 
он идти на войну, где тебя с большой долей вероятности 
убьют?... В людской массе, за исключением больных психически и 
оболваненных пропагандой,  ответ однозначный - отрицательный.
	Что готовят немцы в этом центре? Разрабатывают 
психологические приёмы подавления противника, в данном случае, 
советского солдата? Или просто - своих агентов? Или и то, и 
другое?.
	Но Хелена... Мысль вновь переключилась и Денис слегка 
задремал. Разбудили его крики и выстрелы! Он попытался выйти 
из комнаты, но она, как и всегда, была  заперта. С тревогой 
выглянул в окно. Берёзка шелестела натужно, с нотками 
отчаяния, а из-за угла доносились стуки сапог о плитки дорожек 
и команды на немецком. Вскоре всё стихло. В обед (еду Денису 
приносили в комнату) пришёл Курт. По его воспалённым глазам и 
твёрдо сжатому рту можно было догадаться, что произошло нечто 
чрезвычайное.
	- Ну, ни как я не мог предположить, чтобы русский 
священник, который по своей вере обязан покоряться 
обстоятельствам, вести себя смирно, решится на побег! Плохо мы 
ещё знаем противника... плохо, – тяжело ходил немец по 
комнате.
	И было непонятно, то ли он размышляет вслух, то ли 
делится мыслями с Денисом. Однако откуда такая 
расположенность?... Парень не притрагивался к еде и слушал.
	- Вот, с тобой решил посоветоваться, как быть с 
Вячеславом? Как его наказать? Выбор у меня большой.
	- А никак, - внимательно посмотрел в глаза Диббельсу 
Денис. – Когда наказывают сильную натуру, то эффект получают 
обратный. Слабые ломаются, а сильные становятся крепче! 
Вячеслав, при всём своём спокойствии и смиренности, как видно, 
натура из крепких. На тяжкий путь служения Богу и народу 
пойдёт не всякий.
	Диббельс сначала ухмыльнулся, а потом делано 
расхохотался:
	- Да мне наплевать на его крепость: возьму и расстреляю 
по законам войны, по правилам работы нашего центра. Останется 
от вашего батюшки гнилой прах в земле. А вместо него найду 
сколько угодно: лагеря переполнены, территория России в наших 
руках.
	- Оно-то так... Только в твоей душе не будет спокойствия: 
ведь убить тело человека, не значит убить его душу! Не значит 
сломить его.
	- Пожалуй, ты где-то прав... – округлил холодные глаза 
Курт. – Зачем расстреливать. Зачем... Я не  зря пришёл к тебе, 
- протянул руку немец. – Ты подтолкнул меня к интересной 
мысли. Приятного аппетита.
	Курт подчёркнуто театрально пожал руку Денису и вальяжной 
походкой удалился. Парень с тревогой смотрел ему вслед...

				      *  *  *
	Раунд с Фрицем откладывался, и Денис стал свидетелем ещё 
одной драматической идейной схватки!
	О характере местности, в которой расположился центр, 
можно было только догадываться. На прогулках, если 
приглядеться, в синей дымке на юго-востоке различались зелёные 
верхушки невысоких гор. Иногда веяло морской свежестью с 
севера, даже рыбой попахивало. Оттуда принеслись однажды тучи 
и пролились слёзным дождиком – так показалось Денису, 
поскольку было о чём сокрушаться и переживать...
	Свой метод наказания провинившегося Вячеслава, Диббельс 
показательно продемонстрировал всем. Очевидно, он разработал 
некий план и строго, с немецкой педантичностью следовал ему.
	Уже через день после неудавшейся попытки побега, Курт 
собрал русских оппонентов-невольников в большой зале, которая 
была частью обширного подвального убежища.
	Денис с любопытством осматривал зал и своих невольных 
коллег, прежде всего Хелену – в глазах девушки спряталась 
настороженность, но выглядела она как всегда эффектно. 
Коммунист Железякин оставался спокойным. Новенькие, которых 
Денис знал плохо, с разной степенью умения пытались скрывать 
свою озабоченность. И только Вячеслав оставался невозмутимым. 
Казалось, его ничего не смущало, хотя повод был – возле глухой 
стены стоял гроб, укрытый фашистским флагом со свастикой, а со 
стены сурово взирал портрет Гитлера, обрамлённый дубовой 
резной рамой.
	Диббельс в сопровождении охраны вошёл стремительно. Он не 
стал произносить обвинительную речь, а сразу приступил к делу:
	- В этом гробу лежит немецкий солдат, погибший на 
восточном фронте. Солдата зовут Герхард Миллер. Он ушёл на 
войну из нашего центра. Поэтому траурные процедуры пройдут 
здесь. Отпевать доблестного немецкого воина будет православный 
священник, Вячеслав, поскольку у нас нет другого. Этим 
обрядом, Вячеслав, совершивший тяжкий проступок, каковым 
является попытка бегства, попробует смягчить свою вину.
	Диббельс замолчал, окинул бегло присутствующих и 
задержался на священнике.
	- Всё необходимое для отпевания находится вон на том 
столике, - махнул рукой Курт в угол. Там, на полированном 
столе стояли свечи, кадило, лежала книжица, с нарисованным на 
обложке крестом, и что-то ещё, чего Денис не знал. Он не сразу 
вник в суть придуманной Диббельсом пакости. Внешне его 
предложение не содержало в себе особого подвоха, а тем более, 
какого-то наказания. Почему бы русскому священнику не 
помолиться за сгинувшего немецкого солдата, врага народа 
своего!
	Но, ведь, солдат - католик или протестант? Впрочем, какая 
разница. Кольнуло у Дениса. Как-то поведёт себя Вячеслав?... 
Тот разгладил бороду и мерно проговорил:
	- Немецкий солдат, как и всякий человек, независимо от 
своего вероисповедания, уходя из мира нашего, нуждается в 
очищении, в прощении грехов своих. И только Господь, который 
един для всех, определит степень греховности погибшего раба 
своего, Герхарда.
	Вячеслав перекрестился и направился к столику...
	Отпевание он начинал с некоторой медлительностью, даже 
нерешительностью, но постепенно вошёл в роль и заканчивал, как 
и положено, уверенной проповедью:
	- ...Мы в нашей бренной жизни не задумываемся о 
последствиях деяний своих. Но приходит час, когда неизбежен 
отчёт перед Богом. Об этом нужно помнить всегда. Аминь.
	Перекрестив всех, Вячеслав с одухотворённым лицом 
повернулся к Диббельсу. Тот не выдавал своих чувств. Всё же 
ухмылку ему скрыть не удалось:
	- Неплохо получилось, отец Вячеслав, неплохо... Только, 
что подумают сталинские особисты о священнике, отпевающем 
врагов? А простые русские солдаты что скажут? Но, главное, как 
можно проводить обряд, не убедившись в наличии усопшего? Это 
же кощунственно – отпевать пустой гроб! – вдруг расхохотался 
Курт и махнул своим помощникам.
	Те проворно подскочили к гробу и легко сняли крышку – там 
зияла пустота деревянная. Вячеслав побледнел, его глаза 
затуманились, а губы задрожали в гневе. На что Курт продолжил:
	- Вы гневаетесь? Но это же смертный грех! – торжествовал 
далее немец.
	Но батюшка уже взял себя в руки. Он осенил Курта крестом 
и как можно спокойнее проговорил:
	- Обман совершил не я. Чего мне гневаться? А, вот, лжецу 
нужно остерегаться не моего гнева, а Божьего. Да простит тебя 
Господь.
	Склонившись, Вячеслав перекрестился и прошептал что-то. А 
немец занервничал. Он резким тоном объявил об окончании 
процедуры и отправил Вячеслава в столовую...
	Позже Курт рассказывал детально, каким образом наказывал 
Вячеслава далее. 
      Да, пережить священнику пришлось немало. Несколько дней 
вычищал туалеты, мыл посуду в столовой. Заставляли отречься от 
веры, в обмен на жизнь русских военнопленных! На что Вячеслав 
сказал, что отречься можно на словах, но в душе – никогда. Чем 
и удивил Диббельса, более того – убедил. И изворотливый немец 
не стал доводить задуманное до конца. Однако от своего не 
отступился.
      Не сразу	Вячеслав сообразил, куда клонит куратор, когда 
его внеурочно водили  в столовую, причём одного. Подумал, 
немец кается и пытается таким образом смягчить своё 
издевательство. Но нарастающий аппетит стал тревожить. Батюшка 
ощущал себя постоянно голодным и уже ждал времени еды. А 
кормили его сытно, в отличие от других. 
      “Неспроста кормят...” – с горечью подумал Вячеслав,  и 
попробовал сопротивляться: отказывался от пищи или ел мало. Но 
чувство голода нарастало так неимоверно, что кружилась голова, 
заходилось сердце и живот сводило. После чего он с 
остервенением набрасывался на еду, чувствуя, что теряет над 
собой контроль. Курт незаметно наблюдал за своим подопечным и 
только ухмылялся. 
      И, вот, всё прояснилось...
      Вновь собрались в знакомом зале. Денис поглядывал на 
Вячеслава и поражался, как тот изменился: лицо округлилось, 
стало красным, лоснящимся. Живот откровенно выпирался шаром. 
На лбу у священника сверкали капельки пота, а глаза 
лихорадочно блестели. Дышал он, как загнанная лошадь. Курт не 
скрывал удовлетворения и менторски вещал, обращаясь к 
священнику:
      - До сих пор ты искусно избегал сурового наказания.  Но я 
нашёл твою слабину. Заставил тебя совершить смертный грех – 
чревоугодие. Или не так? Вон как разъелся, - захихикал немец. 
– У нас даже дефицит продуктов наметился! – потешался Курт. – 
Что скажешь?
      Вячеслав попытался высказаться, но из горла вырвались 
невнятные звуки: ему явно становилось плохо.
      - Ты же католик, Курт! – горячо выступил вперёд Денис. – 
Любой грех – он грех, когда совершается сознательно, без 
принуждения. Вы  напичкали человека чем-то, возбуждающим 
аппетит. Сделали это насильно... Такие действия аморальны и 
греховны, раз уж мы о вере.
      - Ну, нет... – завертел пальцем Курт. – Грех, вольный или 
невольный, свою суть не меняет. И Господь уже наказывает 
своего отступника – вишь, как его корчит.
      Действительно, батюшка вдруг побледнел и сполз по стене 
на пол. Голова его безжизненно свесилась. Денис, да и 
близстоящие, кинулись на помощь, но Курт зычно скомандовал, и 
двое солдат из охраны, растолкав русских, взяли Вячеслава под 
мышки и волоком потащили из зала. У Дениса от возмущения 
помутилось в глазах. Он почему-то перевёл взгляд на Хелену – 
девушка стояла с закрытыми глазами и подрагивала...
Часть 6. Глава 4.
Возврат к оглавлению
ПлохоСлабоватоСреднеХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Загрузка...

Добавить комментарий (чтобы Вам ответили, укажите свой email)

Ваш адрес email не будет опубликован.

 символов осталось