Этого дня ждали все, особенно гости – намечался обряд 
“обращения” идола! Такие обряды проходили по какому-то 
таинственному, своему графику: заранее никто не знал о сроке, 
даже Русен. Первыми признаками приближающего действа были 
спонтанные появления Василиса вдалеке, в самой глубине чащи. 
      Раньше всех идола приметил Виталик. Он давно с 
мистическим трепетом вглядывался в лес, прислушивался к его 
гулу и ждал... И, вот, свершилось! Громадная человеческая 
тень, замаячившая в чащобе, заставила ёкнуть сердце и сдавить 
дыхание...  Издалека идола было не разглядеть: человек 
угадывался, как изображение на плохом черно-белом снимке. Но 
эффект был потрясающим! “Наверное, так выглядел снежный 
человек!” - восхищённо думал несостоявшийся уфолог.
	Он, естественно, поспешил поделиться новостью с дружками. 
Выслушав горячую речь, Алексей запылал лицом и откровенно 
занервничал: его охватило странное возбуждение, в котором не 
мог разобраться. Единственное, что чувствовал однозначно – в 
их жизни начинается новый этап.
	Христя высказался в своей привычной, ироничной манере:
	- Наконец-то разгляжу этого красавца. По-моему, по нём 
все бабы из этой глуши исходят сушью, как трава по осени. Куда 
ни ткни, за какую ни возьмись – везде идол наследил... 
	- А я и гляжу, -  успокаиваясь, оживился Алексей, - 
черноволосую Надю ты уже затыкал, не только своей бородой, а?
	Дружки значительно посмотрели друг на друга. Христя 
неопределённо замотал бородой, украсившейся хитрой усмешкой, и 
все дружно расхохотались. 
      За идолом решили наблюдать  вместе. Хотел Алексей и Лайлу 
приобщить к компании, но она не отходила от Русена, который 
чему-то её наставлял. “Наверное, про обряд рассказывает”, - 
подумал Алексей. Он и сам пытался  разузнать особенности этого 
“обращения”, но все, кого ни спрашивал, уходили от ответа. А 
Русен сказал просто:
	- Это нужно видеть.
	И он его увидел... 
      Молодой парень, невероятно большого роста – метра три, а 
то и больше – неторопливо выходил из леса. На нём было нечто 
похожее на брюки, на плечах накидка из прошитых кусков ткани. 
Спереди, на концах, она была завязана верёвкой, что удерживало 
её от падения. Длинные волосы, впалые щёки и прямоугольный 
подбородок придавали сходство с индейцем из племени Апачей – 
такое сравнение невольно пришло на ум Алексею. Из глазных 
впадин исходил свет спокойствия с налётом отрешённости. “Будь 
он поменьше ростом, ни одна бы женщина не устояла перед таким 
красавцем”, - подумал Алексей, разглядывая рельефные бугры 
мышц груди, живота и рук, выглядывающих из-под накидки. 
Очевидно, такие же мысли мелькали и у остальных, поскольку 
дружки понимающе переглянулись и продолжили наблюдать.
	Солнце прощалось последними лучами, проскакивающими 
снопами света между стволами и верхушками деревьев, и от того 
необычность надвигающегося события только усиливалась.
      Народ уже собрался на площади перед храмом “поклонения”. 
Для освещения на краю площади  разожгли костёр из сухих веток. 
В него что-то подлили, и он бодро вскинул вверх языки пламени. 
В этот момент из храма послышалась музыка. Зазвучал самый 
настоящий оркестр народных инструментов: выделялись балалайки, 
гармонь и звон бубна. Играли торжественную мелодию, 
напоминающую гимн. Четверо плотных бородатых мужиков открыли 
боковую дверь храма, которая отличалась большими размерами – 
во всю стену – и вынесли оттуда внушительных размеров стол. 
Позднее дружки рассмотрели, что это не стол, а самый настоящий 
стул-табуретка! Его под радостный ропот толпы установили в 
центре, а рядом поставили маленькое кресло. Оно было искусно 
разукрашено резьбой и оббито мехом. Когда закончили установку 
мебели, музыка зазвучала громче, мелодия сменилась и народ 
запел! 
	Такого вдохновенного, величественного пения, таких 
проникновенных слов о земле, солнце, лесах и реках, о людях, 
Алексей никогда не слышал. Да и мелодия будто вобрала в себя 
то глубинное, настоящее, что культура человечества накопила за 
тысячелетнюю историю. Она бередила душу, завораживала, била по 
внутренним струнам так, что трепетало всё тело. На глаза 
невольно наворачивались слёзы... От волнения у Алексея заныло 
в голове, затуманилось в глазах и показалось, что на миг он 
потерял сознание. Однако встряхнулся, вдохнул побольше воздуха 
и вновь сосредоточился на разворачивающемся действии.
	Из храма вышел Русен. Одет был во всё белое, на котором 
выделялись чёрные знаки, напоминающие кленовые листья, 
зверьков, рыбок и других населяющих воду и землю. Седые волосы 
пушил ветерок, а в руках мудрец держал посох, украшенный на 
конце шаром, сверкающим  при свете костра золотом.  Русен 
поклонился народу, что-то сказал и направился к идолу.
	К тому времени Василис уже подошёл к площади и, 
выпрямившись, окинул взглядом собравшихся людей... Пение 
усилилось. Русен уже был рядом, и они склонили головы друг 
перед другом. Мудрец, естественно, смотрелся игрушечным 
человечком перед громадным красавцем. Алексею эта картинка 
напомнила кадры из мультфильма про встречу великана с дедом 
морозом.
	Когда взаимные приветствия закончились, Василис подошёл и 
сел на большой стул, а Русен обернулся к народу и стал 
говорить. Его голос звучал на удивление зычно и громко:
	- Люди! Мы достойно прожили эти дни, настойчиво 
доказывая, что не напрасно ушли из света. Василис снова с 
нами! Он придаёт нам силу, веру в правильность содеянного и 
великую надежду на Свет, который придёт и победит тьму, 
воцарившуюся на священной Земле. Для нас каждый обряд 
обращения, как целительный напиток, как глоток кристально 
чистотой воды, как живительный небесный дождь...
	По мере того как Русен говорил, Василис стал меняться: он 
посветлел лицом,  закрыл глаза и будто ушёл в себя. Сбросил 
накидку, оголив мощный  торс. И тут Алексей увидел Лайлу: она 
чуть вышла из первого ряда и с восторгом стала смотреть на 
громадного парня. Показалось, что в ответ Василис даже 
протянул руку! У Алексея перехватило дыхание и сжалось внутри. 
А Русен уже закончил речь подошёл к идолу и передал ему посох, 
который  в руке великана показался маленькой тростинкой.
	Идол встал со стула... 
      Толпа восхищённо ахнула, загудела и слегка отхлынула. 
Одна Лайла осталась на месте, а Русен торжественно уселся в 
маленькое кресло. Похоже, начиналось самое интригующее. Это 
почувствовал не только Алексей. Действительно, Василис 
взмахнул посохом в замысловатом движении, затем положил его на 
стул, Поднял высоко руки,  расставил ноги и начал делать 
телодвижения, напоминающие танец: резкие движения рук, ног, 
повороты головы, подскоки. Появились странные звуки, 
напоминающие шорохи и... идол стал уменьшаться...  Вытянутая 
рука на глазах укорачивалась, будто была телескопической. За 
ней уменьшилась другая, потом ноги, плечи, туловище и голова. 
Метаморфозы Василиса толпа приветствовала новой торжественной 
песней с мелодией, похожей на замедленную кадриль.
	“Обращение” закончилось довольно быстро – вскоре перед 
изумлёнными дружками танцевал обычного роста, может чуть выше 
среднего, невероятной красоты парень. В одиночестве он 
пребывал недолго и первой в танце подхватил Лайлу. Невидимый 
оркестр грянул старинный вальс, и они закружились под 
восторженные выкрики толпы. Потом обращённый идол оставил 
запыхавшуюся девушку и подхватил следующую... Затем ещё... и 
не  только женщин, но и мужчин... 
      У Алексея поплыло перед глазами, и он увидел - маму! Она 
танцевала с идолом. Издали были видны её счастливые глаза и 
вдохновенное, порозовевшее от танца лицо. Затем появилась... 
Леся! Большие глаза переливались невероятной гаммой оттенков. 
Она улыбалась идолу своей искренней, детской улыбкой... 
Тяжесть в затылке нарастала и Алексей забылся...
      Очнулся, когда музыка утихла, а народ окружил идола и 
разговаривал с ним. Наметилась определённая очередь, причём 
строгая. Василис беседовал только с одним человеком, остальные 
терпеливо ждали.
       Алексей протёр глаза  и услышал Христю:
      - Ребята, по-моему, идол занялся массовым целительством. 
Не пора ли и нам приобщиться к сему действу.
      - Подойти нужно обязательно, - покачиваясь, согласился 
Алексей. – Хотя бы услышать, о чём он рассказывает людям.
      - Скорее, проповедует, - компетентно высказался Виталик. 
– Он ведь божество!
      Ребята вышли из толпы и, обогнув её, подошли ближе. От 
идола их отделяли несколько человек, поэтому всё было хорошо 
видно и слышно. Василис улыбался просто и обаятельно. Вблизи 
производил впечатление парня, сошедшего с блестящих обложек 
журналов мод. Говорил, не запинаясь, толково и убедительно. 
Трудно было поверить, что совсем недавно, это была неуклюжая 
громадина с горой мышц и длинными волосами. Алексей обернулся 
к стулу и увидел аккуратно сложенную гигантскую накидку. Снова 
перевёл взгляд, выискивая Лайлу – её не было видно. А Василис 
беседовал с очередным мужчиной:
      - Последние дни Вы плохо спали...
      Мужчина согласно закивал головой и, не мигая, продолжал 
смотреть на идола. А тот продолжал:
      - У Вас нарушился утренний ритм, мало внимания уделяете 
женщинам, переедаете вечером. Если не исправитесь, ждут 
неприятности...
      И он начал перечислять то, что ждёт этого человека в 
будущем, если он не изменит свой образ жизни. Получив 
наставления, сияющий мужчина удалился, а его сменила пожилая 
женщина.  Ей идол не только перечислил все недуги, но и успел 
их полечить, погладив руками по спине, затылку и лицу. Затем 
была девочка, потом старик...
      Своеобразный приём больных закончил Русен. Он встал с 
кресла, где сидел торжественно, как судья, и взял посох. Народ 
сразу отреагировал и организованно отступился от идола.
      - Время! – поднял посох Русен. – Василис покидает нас, но 
ненадолго! Впереди, нас ждут новые счастливые минуты 
обращения!
      Как по команде, вновь зазвучал оркестр. В этот раз лилась 
грустная мелодия, будто прощальная. Народ заволновался. 
Василис потемнел лицом, поклонился и быстрым шагом пошёл 
вглубь леса... По толпе волной пронёсся тягостный вздох. 
      Только сейчас стало видно, что костёр почти погас, на 
небе появилась луна, а лес загудел печально, даже скорбно. 
Алексея охватила слабость, и захотелось спать. Его дружки 
чувствовали себя более энергично. Возбуждённые, они 
направились в гостиницу, на ходу обсуждая увиденное. 
Поговорить было о чём...
      
      				*  *  *
      С этого дня Лайла исчезла...
      Алексей почти не сомневался - она у Василиса. 
“Заколдовал, красавчик, – с горечью думал он. Очевидно, он это 
может. Ему раз плюнуть. А всё-таки, откуда он здесь взялся? 
Виталик говорил, что из искусственного  яйца “был взят 
младенец из рук ущербных и принят для спасения души и тела?”  
Попробовать снова поговорить с Русеном?”
      Алексей метался в мыслях и желаниях, но ответа не 
находил. Мудрец как всегда был очень занят и не особо 
разговорчив. Дружки видели потерянность Алексея и по-своему 
пытались ему помочь. На знакомой вырубке, где они уже привыкли 
проводить время вместе, Христя, делая очередной мазок на 
холсте, поучительно говорил, выпирая бороду вперёд:
      - Влюбиться в женщину в будущем времени дело рискованное, 
как я разумею. У меня даже в настоящем бывали нестыковки. 
Помню, познакомился с белокурой симпатягой на банкете у 
Жоржика, любителя экспрессии во всём. Деваха, я вам скажу, 
пальчики пооткусываешь! Что перёд, что зад, что мордочка. Стал 
я за ней волочиться бородатым хвостом. Дело выгорело. Мы 
позажимались в уголочке и договорились о встрече. И тут мне 
Жоржик, когда все разошлись – шутник, однако, (мог бы и раньше 
подсказать) – смеясь, выдал: моя новая симпатия замужем третий 
раз, имеет двоих детей. Последний муж – начальник колонии 
строго режима. А предыдущие отдали богу души по неизвестным 
причинам! И не менее ошарашивающее: девахе давно перевалило за 
тридцать. Как она умудрялась выглядеть на семнадцать, мы с 
Жоржиком могли только гадать. Так-то, ребята... А в будущем, 
женщины должны стать ещё коварнее.
	- Надя, например, - криво усмехнулся Алексей. 
      Его иронию поддержал и Виталик.
	Лопух парировал:
	- Мною установлено: мин нет, в плане возраста и 
замужества, поскольку баба как на ладони – о себе выложила всю 
подноготную  сразу и чистосердечно. Теперь дело за мной – на 
что решусь!
	Художник хитро прищурил глаз и сделал мазок кистью, 
оставшись довольным собою. Виталик продолжил обсуждение 
ситуации, но уже в серьёзном русле:
	- Я всё больше укрепляюсь во мнении, что Василис – это 
дитя генетических экспериментов. Возможно, планировалось 
создание человека будущего!
	- Вот именно, планировалось, - грустно высказался 
Алексей. – А что получилось? Пока мы может только 
предполагать...
	- Ну, ежели он так запросто меняет свой облик, в смысле 
роста, то другие способности – это уже более простая задача, - 
отвлёкся Христя.
	Друзья на миг умолкли...
	Лёгкий ветерок приятно ласкал лицо, в нос лез острый 
запах  мяты, веером пробивались лучи солнца из-за дальней 
сосны – эти природные приветы сглаживали тягостное настроение. 
Но у Алексея камнем давило в висках и возле сердца...
	- А ты сходи к нему, идолу, - видя состояние друга, 
нарушил молчание Христя и закусил левый ус. – Мужик он, будто, 
неершистый, благостный. Да и Лайлу проведаешь, покалякаешь по 
душам. Ты подумай!
	Алексея даже передёрнуло – действительно, почему бы не 
сходить? Он резко вскочил на ноги и протянул Христе руку:
	- Благодарю, друг, за совет дельный. Я уже  исчез...
	- И я с тобой! – засветился Виталик. – Как научное  
сопровождение...
	- Бросаете одного? – гневно сверкнул оком Лопух. – Ладно 
уж, остаюсь как хранитель душ ваших. В мысленных молитвах 
проведу остаток дня сего...
	Художник ещё рассыпался в изысканных выражениях, не 
отрываясь от картины, когда его друзья умеренно быстро 
направились вглубь леса.

	Дом идола увидели издалека: его крыша высилась у верхушки 
немаленькой, надо сказать, сосны. Когда подошли ближе, 
разглядели изгородь из аккуратно обтёсанных брёвен со входом 
без ворот. Возле такого дома чувствуешь себя гномиком.  
Алексей даже поёжился: он с трепетом рассматривал огромных 
размеров строения. Так как хозяина не было видно, Виталик с 
видом “учёного мужа” обошёл двор, разглядывая попавшиеся на 
глаза предметы. Впрочем, они имели обычные размеры, кроме 
лавочки, на которой, очевидно, Василис отдыхал от “дел 
идоловых”. 
	- Предлагаю зайти в дом. Как  считаешь, учёная голова?
	- Положительно. Пробуем...
	Несмотря на размеры, дверь поддалась легко. Они ступили  
и замерли на пороге (уместились вдвоём)...
	Внутренняя обстановка напоминала ангар средних размеров 
или огромный сарай: никаких комнат, перегородок. Пол устлан 
сеном и соломой. Окна были большими, но в помещении стоял 
полумрак. Поэтому не сразу рассмотрели лежавшего на сене возле 
противоположной стены Василиса. Рядом калачиком умостилась 
крошечная Лайла. “Как дюймовочка”, - с грустью подумал 
Алексей, ощутив холодок в груди. Парочка спала...
	- Заходите, присаживайтесь... – эхом от потолка отдался  
мягкий голос. Василис сел и повернулся. В его глазах светилась 
доброжелательность, которая придала уверенности нежданным 
гостям. 
	Алексей замялся лишь на секунду и смело подошёл ближе, за 
ним Виталик. Они дружно уселись на солому. Лайла зашевелилась 
и тоже поднялась: в её глазах проскочила сначала 
настороженность, а потом удивление.
	- Ну, здравствуйте... – сухо проговорил Алексей, не зная 
с чего начать.
	Василис тепло улыбнулся и сказал удивительно бархатным 
баритоном (“Он и тембр голоса может менять?” - подумалось 
Алексею):
	- Моё большое тело не должно вас пугать. Когда меня 
конструировали, допустили маленькую неточность. И, как всякая 
малость, она выросла в большую...
	Идол виновато улыбнулся, а Виталик не удержался:
	- Выходит, ты о себе всё знаешь? Но откуда? Насколько я 
выяснил, тебя забрали в младенческом возрасте?
	“Ох, и прыткий, Спирит! Правильно, что взял его с собой: 
не особо смущается в вопросах. Я бы, пожалуй, так не смог”, - 
подумал Алексей, искоса поглядывая на Лайлу. Девушка уже 
освоилась и внимательно слушала. Парень мысленно отметил, как 
она изменилась! Чувствовалось по её облику - она жила идолом, 
впитывала не только слова Василиса, но и всего его, огромного, 
целиком!
	- В моей памяти заложена история как моего создания, так 
и жизни... 
	Дружки заволновались: неужели можно что-то узнать о 
Крахе? Алексей не удержался:
	- Крах! Отчего погибла цивилизация? Ты должен  знать...
	- Крах? – насторожился Василис. – Я пока... не готов 
делать выводы о прошлом других, знаю только о себе.
	- О себе?... – разочарованно выдохнули оба друга.
	- Давай о себе, – с энтузиазмом высказался Алексей. – Ты 
выкладывай - а мы сами сделаем выводы.
	Дружеский приём, оказанный идолом, воодушевил Алексея. 
Показалось даже, что и Лайла стала вменяемой. Из глаз уходил 
стеклянный восторг и заменялся на естественную, человеческую 
осмысленность. 
      Василис задумался...
	Пауза завершилась неожиданным образом – по идолу 
пробежала судорога, лицо потемнело, и он неестественно 
выгнулся всем телом. В глазах засветилась отрешённость, и он 
сказал уже не мягким баритоном, а хриплым, низким басом:
	- Я не могу всего рассказать! Мой супернан вышел за 
пределы  открытости. Оставьте нас. Лайла будет готовить и 
накрывать стол...
	Последние слова давались идолу с трудом. Он наклонил 
голову, как обычно делают люди, когда больно, и натужно 
застонал, да так, что мурашки побежали по спинам друзей. В 
глазах девушки проскочил испуг, и она закричала:
	- Уходите! Ему нужно подкрепиться и отдохнуть. Уходите... 
- чуть не плача попросила она. 
       Идол обхватил голову руками и закачался. Дружки 
подхватились и почти бегом выбежали из дома. Во дворе 
отдышались. Виталик сказал с дрожью в голосе:
	- А если бы он разозлился? Крышка бы нам.
	- Кто его знает... – уже спокойнее ответил Алексей, не 
сводя глаз с двери. – Я бы выжил... – и добавил: - Ты заметил, 
он вспомнил супернаны.
	- Да, это знаковый момент.
	- Придётся прийти сюда ещё раз, может, потом ещё. А пока 
– уходим.
	Алексей отошёл на несколько шагов и оглянулся на дом - 
там стояла тишина...

Часть 4. Глава 4.
Возврат к оглавлению