Рука девушки волновала невероятно! Они уже далеко
оставили усадьбу, а Денис продолжал держать Ульяну за руку,
ощущая истомное волнение. Елизарка шагал рядом и сбивчиво
благодарил нежданного спасителя. Очи его извергали отчаянную
решимость. Даже быстрый дождь не остудил парня.
- Не отступлюсь, пущай барин упекает в погреб на цепь!
Помру, а не дамся...
До сих пор молчавшая, заговорила и Ульяна:
- Худо будет – не простит барин такое... Нужно к батюшке
Викентию сходить помолиться и наставление получить.
Денис приостановился: его приятно поразили осмысленные
предложения девушки. В отличие от Елизара, который в горячке
готов был на любой поступок, даже безрассудный, она рассуждала
трезво и практично. Пояснила, кто такой Викентий:
- Священник-настоятель нашей церкви. Он завсегда за нас,
горемычных, молвил слово перед барином. Не любит его Капитон
Гаврилович, - грустно говорила Ульяна. – Батюшка - наш
последний заступник. А барин покарает за непослушание...
Тут и Елизарка осознал умное слово невесты. Он обнял её
за плечи и, всматриваясь в волоокие очи, восторженно
высказался:
- Разумная ты у меня! И правда, бежим к батюшке – тот
надоумит.
Когда подошли к околице, дождь утих. Здесь их ждали
продрогшие от мокроты отцы молодых: Агафон и Петро. Они ещё не
знали, чем закончился поход к барину, принял ли он откуп, и от
того волновались. Присутствие Дениса вселило было надежду, но
встревоженные лица молодых ещё издали подсказали – не всё
ладно!
- Бог в помощь, барин... – склонились мужики перед
Денисом, и тут же Петро обратился к молодожёнам: - Не
принял?...
- Не, батя... – поник головой Елизарка.
- Горе-то какое... – сжал губы Агафон.
- Одначе мы... – Елизарка глянул на Дениса, - барин
помог, не дали на поругание Улю.
И парень, сбиваясь, рассказал, что произошло в усадьбе
Капитона Гавриловича. Теперь вот за советом направляются к
батюшке Викентию.
Отцы покачали горестно головами, вытирая их ладонями,
посокрушались, что барин не отступится, и отправились по домам
нести тяжкую новость жёнам. А молодые продолжили путь к
церкви.
Батюшка Викентий, грузный мужчина пожилого возраста,
готовился к обедне. Он, в чёрной рясе с крестом на груди,
прохаживался перед иконостасом, листая молитвенник, когда в
высокие двери, украшенные резным крестом с распятием, вошла
возбуждённая троица молодых людей. Священник вскинул взгляд и
на секунду замер...
Для деревни оставалось тайной, что приходился Викентий
дальним родственником Светёлкиным. Барин Капитон Гаврилович о
том знал и не раз предлагал сменить Викентию рясу на цивильную
барскую одежду, зажить сообразно статусу в довольстве и
праздности. Но, после трудного разговора, священник отказался,
чем заслужил недовольство хозяина. Раздражало Капитона
Гавриловича и стремление Викентия защищать провинившихся
крестьян, препятствовать, используя свой сан и родственную
связь, своевольным поступкам барина.
Денис был так похож на умершего в отрочестве племянника,
что вызвал мимолётную растерянность Вениамина. Впрочем, черты
молодого Капитона в парне тоже вырисовывались отчётливо.
Вошедшие поклонились батюшке, перекрестились на образа, и
Елизарка поспешил рассказать о причине визита. Викентий
слушал, казалось, бесстрастно, с достоинством, лишь слегка
покачивая головой и перебирая пальцами крест. Его взгляд
иногда скользил по Денису, но выражение лица не менялись...
- Пришли мы к тебе за словом мудрым... – закончил
Елизарка.
- Вступитесь, батюшка, - затуманились очи Ульяны.
Викентий перекрестился:
- Греховные наклонности у барина нашего. Однако надобно с
ним встретиться. Хорошо, Дениска, что не дозволил свершиться
греху сему...
Тут раздался скрип распахнувшихся дверей и в помещение
ввалились несколько мужиков во главе с Парамоном - Денис узнал
в мужиках дворовых Капитона.
Они кивнули в сторону священника, торопливо
перекрестились, а Парамон изрёк:
- Не серчай батюшка, но барин приказали доставить пред их
очи Ульяну с Елизаркой! Будут артачиться – связать и тащить
силком.
Ульяна ойкнула, Елизарка крепче сжал зубы и напрягся, а
Вениамин загорелся очами в гневе:
- Не дозволю в божьем храме творить непотребство! Выйдите
вон отседова!
О Денисе будто позабыли: он стоял в стороне и пока слушал
и наблюдал...
- Ну... – замялся было Парамон и тут же накинулся на
молодых: - И вы с нами ходьте!
- Стойте! – наконец, вмешался Денис. – Иди-ка ты,
Парамон, к барину и скажи, что я, брат его, забираю Ульяну под
свою опёку, как он того и хотел вначале. Как с ней быть – мне
решать.
- Нет... – ухмыльнулся управляющий. – Капитон Гаврилович
наказали Вас не слушать ни в коем разе и строго выполнять
наказ. Мужики! – обернулся он к своим помощникам. – Хватайте
их.
- Ах, так? – загорелся вдруг Денис и кинулся навстречу
барским служакам, которые уже вытащили верёвки и бросились к
молодым.
Движение молодого барина их не смутило: первый же из них
хотел оттолкнуть “защитника”, но получил удар в пах и,
крякнув, согнулся. В завязавшуюся потасовку включился и
Елизарка. Силы были не равны, но вновь отворились двери и
появились отцы, Агафон и Петро, с крестьянами. Все вместе они
выкинули из церкви людей барина, а Парамону даже разбили лицо.
В таком побитом виде, под крики проклятий их и выпроводили из
деревни...
Собрались в растревоженный круг перед церковью.
- Что ж теперь будя?... – плакала Ульяна, а вместе с ней
и подошедшие матери.
- Топоры, косы, вилы – и в лес. А не хныкать! – вдруг
выступил вперёд взъерошенный, как разбуженный зимой медведь,
Илейка. – Пора правду искать и биться за неё. Доколе терпеть
нужду и поругание!
Народ притих и замолчал в тревоге.
- Илейка верно вещает! – послышались голоса.
- Забил нас барин плетьми, податями, поборами. И девок
наших имать хочет! Божья справедливость должна же быть? –
повернули люди головы к Вениамину.
Тот понурил голову, а затем резко выпрямился:
- Оно-то так... Да супротив власти, данной Господом
нашим, не ладно воевать. Нужно миром...
- А как миром? – зарокотал Илейка. – Кто и где будет нас
слушать? Все понимают токмо силу!
Народ загудел, заволновался, а Денис посматривал на
Ульяну. Она всё больше увлекала его. Иногда казалось, что даже
разум начинал мутиться от наплывающих чувств. Что-то было в
этой русской красавице неземное, колдовское, притягивающее к
себе великой силой женского очарования.
Пока парень разбирался со своими ощущениями, события
приняли неожиданный оборот – слово взял староста села,
седовласый Влас - перед этим он куда-то отлучался. Старик
вышел в круг, перекрестился, поклонившись в сторону храма,
потом согнулся ещё ниже перед притихшим народом:
- Люди добрые! Дайте сказать?...
- Говори! – крикнул кто-то из глубины.
- Батюшка наш, Викентий, правду глаголет, да и Илейка не
промах, - выпрямился староста и прошёлся взглядом по
крестьянам, остановившись на Денисе. – Есть одна заковыка, как
обойтись без леса, топоров и вил...
- Ух, ты! – ойкнула женщина в первом ряду.
- Да, ежели барин молодой изъявит желание взглянуть на
сию бумагу... Влас вытащил из-за пазухи бумажный свиток и
поднял его над собой.
- Сие есть дарственная от Капитона Гавриловича брату
своему Дениске Гавриловичу, писанная и узаконенная в день его
рождения. Мне в те дальние годы была сдана на хранение. Тут
сказано: деревня наша, Тураевка, даруется ему на вечные
времена! А, знать, и все мы, подушно!
Люди разом загудели и множество глаз, наполненных
надеждой, страхом, гневом, устремились в сторону молодого
барина.
- На же! – ступил Влас со свитком к Денису. – Прочти,
кормилец наш, и решайся... – старик опустился на колени и
склонил голову.
Не до конца осознавая суть сказанного, Денис взял свиток,
развернул его и углубился в чтение...
Тишина установилась такая, какая бывает послегрозовым
летним утром: чуть слышны кузнечики, где-то посвистывают
птички, и с лёгким шорохом колышутся в воздухе остатки ночной
прохлады, окутывающие мокрые листья деревьев. Ветер ещё
спит...
Вот Денис оторвался, вздохнул полной грудью и согласно
кивнул...
Крестьянская толпа взорвалась возгласами, криками и
плачем. Кто-то упал на колени, многие крестились, а отцы и
матери виновников всей этой заварушки поспешили к Денису, на
ходу вытирая слёзы.
Ударил колокол. Его звуки неслись как хвала небесной
благодати вдруг опустившейся на горемычный кусок земли.
К новому хозяину подошёл Вениамин. Денис, пылая лицом,
повернулся к священнику и тот, произнося слова молитвы,
благословил его, осенив трижды крестом.
- Да будет так! – дрожал голос батюшки. – На всё воля
божья... Не даст Господь свершиться худу, а поможет быти
добру. Аминь!
Окружённый возбуждённой толпой, Денис всё же отыскал
глазами Ульяну. Она улыбалась парню сквозь влажную поволоку в
распахнутых глазах, а Елизарка пытался ей что-то нашёптывать,
обнимал за плечи, но девушка его не слушала...
* * *
В тот же день, Петро настоял подобрать место для
строительства молодому барину усадьбы. А Вениамин предложил
Денису пока пожить у него. Забота людей трогала парня, но
давила тревога – как поведёт себя старший брат? Какие меры
намеревается принять? Ведь может и к губному старосте пойти за
подмогой! Тот выделит стрельцов и тогда беда неминуема:
фактически бунт получился...
Доверие крестьян, лучистые очи Ульяны, нет-нет, да и
мелькающие вдалеке, подтолкнули к скорому решению: сходить
вместе со своими добровольными помощниками Власом и Илейкой, к
Капитону Гавриловичу и уладить размолвку миром...
Часть 3. Глава 3.
Возврат к оглавлению
Количество посещений: 22