Родовая отметина. Часть 3. Глава 2.

	Рука девушки волновала невероятно! Они уже далеко 
оставили усадьбу, а Денис продолжал держать Ульяну за руку, 
ощущая истомное волнение. Елизарка шагал рядом и сбивчиво 
благодарил нежданного спасителя. Очи его извергали отчаянную 
решимость. Даже быстрый дождь не остудил парня.
	- Не отступлюсь, пущай барин упекает в погреб на цепь! 
Помру, а не дамся...
	До сих пор молчавшая, заговорила и Ульяна:
	- Худо будет – не простит барин такое... Нужно к батюшке 
Викентию сходить помолиться и наставление получить.
	Денис приостановился: его приятно поразили осмысленные 
предложения девушки. В отличие от Елизара, который в горячке 
готов был на любой поступок, даже безрассудный, она рассуждала 
трезво и практично. Пояснила, кто такой Викентий:
	- Священник-настоятель нашей церкви. Он завсегда за нас, 
горемычных, молвил слово перед барином. Не любит его Капитон 
Гаврилович, - грустно говорила Ульяна. – Батюшка - наш 
последний заступник. А барин покарает за непослушание...
	Тут и Елизарка осознал умное слово невесты. Он обнял её 
за плечи и, всматриваясь в волоокие очи, восторженно  
высказался:
	- Разумная ты у меня! И правда, бежим к батюшке – тот 
надоумит.
	Когда подошли к околице, дождь утих. Здесь их ждали 
продрогшие от мокроты отцы молодых: Агафон и Петро. Они ещё не 
знали, чем закончился поход к барину, принял ли он откуп, и от 
того волновались. Присутствие Дениса вселило было надежду, но 
встревоженные лица молодых ещё издали подсказали – не всё 
ладно! 
	- Бог в помощь, барин... – склонились мужики перед 
Денисом, и тут же Петро обратился к молодожёнам: - Не 
принял?...
	- Не, батя... – поник головой Елизарка.
	- Горе-то какое... – сжал губы Агафон.
	- Одначе мы... – Елизарка глянул на Дениса, - барин 
помог, не дали на поругание Улю. 
	И парень, сбиваясь, рассказал, что произошло в усадьбе 
Капитона Гавриловича. Теперь вот за советом направляются к 
батюшке Викентию.
	Отцы покачали горестно головами, вытирая их ладонями, 
посокрушались, что барин не отступится, и отправились по домам 
нести тяжкую новость жёнам. А молодые продолжили путь к 
церкви.

	Батюшка Викентий, грузный мужчина пожилого возраста, 
готовился к обедне. Он, в чёрной рясе с крестом на груди, 
прохаживался перед иконостасом, листая молитвенник, когда в 
высокие двери, украшенные резным крестом с распятием, вошла 
возбуждённая троица молодых людей. Священник вскинул взгляд и 
на секунду замер...
	Для деревни оставалось тайной, что приходился Викентий 
дальним родственником Светёлкиным. Барин Капитон Гаврилович о 
том знал и не раз предлагал сменить Викентию рясу на цивильную 
барскую одежду, зажить сообразно статусу в довольстве и 
праздности. Но, после трудного разговора, священник отказался, 
чем заслужил недовольство хозяина. Раздражало Капитона 
Гавриловича и стремление Викентия защищать провинившихся 
крестьян, препятствовать, используя свой сан и родственную 
связь, своевольным поступкам барина.
	Денис был так похож на умершего в отрочестве племянника, 
что вызвал мимолётную растерянность Вениамина. Впрочем, черты 
молодого Капитона в парне тоже вырисовывались отчётливо.
	Вошедшие поклонились батюшке, перекрестились на образа, и 
Елизарка поспешил рассказать о причине визита. Викентий 
слушал, казалось, бесстрастно, с достоинством, лишь слегка 
покачивая головой и перебирая пальцами крест. Его взгляд 
иногда скользил по Денису, но выражение лица не менялись...
	- Пришли мы к тебе за словом мудрым... – закончил 
Елизарка.
	- Вступитесь, батюшка, - затуманились очи Ульяны.
	Викентий перекрестился:
	- Греховные наклонности у барина нашего. Однако надобно с 
ним встретиться. Хорошо, Дениска, что не дозволил свершиться 
греху сему...
	Тут раздался скрип распахнувшихся дверей и в помещение 
ввалились несколько мужиков во главе с Парамоном - Денис узнал 
в мужиках дворовых Капитона.
      Они кивнули в сторону священника, торопливо 
перекрестились, а Парамон изрёк:
	- Не серчай батюшка, но барин приказали доставить пред их 
очи Ульяну с Елизаркой! Будут артачиться – связать и тащить 
силком.
	Ульяна ойкнула, Елизарка крепче сжал зубы и напрягся, а 
Вениамин загорелся очами в гневе:
	- Не дозволю в божьем храме творить непотребство! Выйдите 
вон отседова!
	О Денисе будто позабыли: он стоял в стороне и пока слушал 
и наблюдал...
	- Ну... – замялся было Парамон и тут же накинулся на 
молодых: - И вы с нами ходьте! 
	- Стойте! – наконец, вмешался Денис. – Иди-ка ты, 
Парамон, к барину и скажи, что я, брат его, забираю Ульяну под 
свою опёку, как он того и хотел вначале. Как с ней быть – мне 
решать.
	- Нет... – ухмыльнулся управляющий. – Капитон Гаврилович 
наказали Вас не слушать ни в коем разе и строго выполнять 
наказ. Мужики! – обернулся он к своим помощникам. – Хватайте 
их.
	- Ах, так? – загорелся вдруг Денис и кинулся навстречу 
барским служакам, которые уже вытащили верёвки и бросились к 
молодым.
	Движение молодого барина их не смутило: первый же из них 
хотел оттолкнуть “защитника”, но получил удар в пах и, 
крякнув, согнулся. В завязавшуюся потасовку включился и 
Елизарка. Силы были не равны, но вновь отворились двери и 
появились отцы, Агафон и Петро, с крестьянами. Все вместе они 
выкинули из церкви людей барина, а Парамону даже разбили лицо. 
В таком побитом виде, под крики проклятий их и выпроводили из 
деревни...
	Собрались в растревоженный круг перед церковью.
	- Что ж теперь будя?... – плакала Ульяна, а вместе с ней 
и подошедшие матери.
	- Топоры, косы, вилы – и в лес. А не хныкать! – вдруг 
выступил вперёд взъерошенный, как разбуженный зимой медведь, 
Илейка. – Пора правду искать и биться за неё. Доколе терпеть 
нужду и поругание!
	Народ притих и замолчал в тревоге.
	- Илейка верно вещает! – послышались  голоса.
	- Забил нас барин плетьми, податями, поборами. И девок 
наших имать хочет! Божья справедливость должна же быть? – 
повернули люди головы к Вениамину.
	Тот понурил голову, а затем резко выпрямился:
	- Оно-то так... Да супротив власти, данной Господом 
нашим, не ладно воевать. Нужно миром... 
	- А как миром? – зарокотал Илейка. – Кто и где будет нас 
слушать? Все понимают токмо силу! 
	Народ загудел, заволновался, а Денис посматривал на 
Ульяну. Она всё больше увлекала его. Иногда казалось, что даже 
разум начинал мутиться от наплывающих чувств. Что-то было в 
этой русской красавице неземное, колдовское, притягивающее к 
себе великой силой женского очарования. 
	Пока парень разбирался со своими ощущениями, события 
приняли неожиданный оборот – слово взял староста села, 
седовласый Влас - перед этим он куда-то отлучался. Старик 
вышел в круг, перекрестился, поклонившись в сторону храма, 
потом согнулся ещё ниже перед притихшим народом:
	- Люди добрые! Дайте сказать?...
	- Говори! – крикнул кто-то из глубины.
	- Батюшка наш, Викентий, правду глаголет, да и Илейка не 
промах, - выпрямился староста и прошёлся взглядом по 
крестьянам, остановившись на Денисе. – Есть одна заковыка, как 
обойтись без леса, топоров и вил...
	- Ух, ты! – ойкнула женщина в первом ряду.
	- Да, ежели барин молодой изъявит желание взглянуть на 
сию бумагу... Влас вытащил из-за пазухи бумажный свиток и 
поднял его над собой.
	- Сие есть дарственная от Капитона Гавриловича брату 
своему Дениске Гавриловичу, писанная и узаконенная в день его 
рождения. Мне в те дальние годы была сдана на хранение. Тут 
сказано: деревня наша, Тураевка, даруется ему на вечные 
времена! А, знать, и все мы, подушно! 
	Люди разом  загудели и множество глаз, наполненных 
надеждой, страхом, гневом, устремились в сторону молодого 
барина.
	- На же! – ступил Влас со свитком к Денису. – Прочти, 
кормилец наш, и решайся... – старик опустился на колени и 
склонил голову.
	Не до конца осознавая суть сказанного, Денис взял свиток, 
развернул его и углубился в чтение... 
      Тишина установилась такая, какая бывает послегрозовым 
летним утром: чуть слышны кузнечики, где-то посвистывают 
птички, и с лёгким шорохом колышутся в воздухе остатки ночной 
прохлады, окутывающие мокрые листья деревьев. Ветер ещё 
спит...
	Вот Денис оторвался, вздохнул полной грудью и согласно 
кивнул... 
      Крестьянская толпа взорвалась возгласами, криками и 
плачем. Кто-то упал на колени, многие крестились, а отцы и 
матери виновников всей этой заварушки поспешили к Денису, на 
ходу вытирая слёзы. 
      Ударил колокол. Его звуки неслись как хвала небесной 
благодати вдруг опустившейся на горемычный кусок земли.
      К новому хозяину подошёл Вениамин. Денис, пылая лицом, 
повернулся к священнику и тот, произнося слова молитвы, 
благословил его, осенив трижды крестом.
	- Да будет так! – дрожал голос батюшки. – На всё воля 
божья... Не даст Господь свершиться худу, а поможет быти 
добру. Аминь!
	Окружённый возбуждённой толпой, Денис всё же отыскал 
глазами Ульяну. Она улыбалась парню сквозь влажную поволоку в 
распахнутых глазах, а Елизарка  пытался ей что-то нашёптывать, 
обнимал за плечи, но девушка его не слушала...

				*  *  *
	В тот же день, Петро настоял подобрать место для 
строительства  молодому барину усадьбы. А Вениамин предложил 
Денису пока пожить у него. Забота людей трогала парня, но 
давила тревога – как поведёт себя старший брат? Какие меры 
намеревается принять? Ведь может и к губному старосте пойти за 
подмогой! Тот выделит стрельцов и тогда беда неминуема: 
фактически бунт получился...
	Доверие крестьян, лучистые очи Ульяны, нет-нет, да и 
мелькающие вдалеке, подтолкнули к скорому решению: сходить 
вместе со своими добровольными помощниками Власом и Илейкой, к 
Капитону Гавриловичу и уладить размолвку миром...
Часть 3. Глава 3.
Возврат к оглавлению
ПлохоСлабоватоСреднеХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Загрузка...

Добавить комментарий (чтобы Вам ответили, укажите свой email)

Ваш адрес email не будет опубликован.

 символов осталось