В племени Белой Косули объединялись несколько родов, 
которые в совокупности составляли население в несколько сот 
человек. Возглавлял племя Вожак, а Волхв был приближён к 
богам, знал их особенности, привычки и желания. Считалось, что 
Белая Косуля спасла когда-то людей от гибели, выведя их, “коли 
воды буйны заполонили дол”, на возвышенность. С тех пор ей 
поклоняются. А косуль в этих местах больше не водилось.
	Богов насчитывалось много, но в основном поклонялись богу 
солнца Яриле, громовержцу небесному Сварогу, несущему и воду, 
и огонь. Ещё молились дощечке с изображениями рыб и животных, 
поскольку главными промыслами были рыбалка и охота. Священная 
дощечка хранилась у Волхва. Перед тем как отправиться на 
промысел, её выносили к Косуле. А затем, взявшись за руки, 
ходили вокруг, становились на колени и пели особые песни, 
чтобы боги смилостивились и помогли добыть пищу.
	Оружие разнообразием не отличалось: копья с каменными и 
костяными наконечниками, луки, каменные топоры и ножи. Их, а 
также различные скребки выделывали из кремния, который можно 
было найти на берегу. Уже разводили овец, из шерсти которых 
научились прясть грубую шерстяную нитку. Однако главным 
элементом одежды оставались шкуры. 
      Охотились в соседнем лесу, а рыбачили на плотах, 
сделанных из связанных брёвен. Применяли и лодки, в виде 
выдолбленных изнутри толстых брёвен. Однако их  было мало, 
поскольку изготовление было трудоёмким, требовало особого 
мастерства.
	Жилища строили из бревён, обкладывали ветками и 
замазывали глиной. Крыши крыли камышом. Поскольку климат был 
мягким - зимой температуры оставались плюсовыми - то 
существование племени было сносным. Да и с соседями дружили. 
Более того, время от времени роднились, отчего наблюдалось 
перемещения “люда” между племенами. С давних времён 
существовал обычай: невеста уходили в племя жениха. Такие 
браки поощрялись, чтобы сохранять  силу и мощь родов! Впрочем, 
понятие семьи было условным: у мужчины могло быть несколько 
женщин, с которыми он вступал в близкие отношения. 
	Ближайшее племя, с которым наиболее тесно общались, 
обитало в лесу и называлось Медвежьим. С ним часто вместе 
охотились на крупного зверя, обменивались невестами и даже 
устраивали совместные празднества, например, встречу лета.
	
      Все эти особенности Денис постигал, осваиваясь в новой 
обстановке. Очень скоро научили обращаться с копьём и луком, 
ему показали, как плавать на плоту, попадать особым гарпуном в 
крупную рыбу, которую звали “ласой”.  Уже поучаствовал в охоте 
на кабана и лося. Никто и не вспоминал, что он “утерянный”. С 
родичами-кудесниками сдружился, особенно с дядькой Веней. Тот 
искренне старался, чтобы племянник быстрее влился в жизнь рода 
и забыл своё прошлое, которое он и так не помнил.
      В устоявшемся течении жизни Дениса вдруг наметился 
поворот. Связан он был с Ромашкой... 
      
      После памятного “возвращения” в нём поселилось волнующее 
чувство, которое то теплилось, а то разгоралось жаром с 
искрами! Он думал о девушке по вечерам, прислушиваясь к 
чарующим звукам наступающей ночи, вдыхая дразнящие, волнующие 
запахи, проникающие через неплотно закрытые двери. Этому 
возвышенному состоянию не мешали даже похрапывающие молодые 
родичи. И сны ему снились с Ромашкой, после чего просыпался 
взбудораженный и возвышенный!
      Занимаясь своими обязанностями, которых уже было немало, 
постоянно искал её глазами. А девушка мелькала где-то вдали и 
не приближалась к нему. В такие моменты на Дениса наваливалась 
тоска. “Неужели забыла, как мы... – терзала мысль. – Нет, она 
всё помнит!” – приподнимала над землёй другая и наполняла 
парня силой и новой надеждой.
      Наконец боги свели их вместе...
      Тогда небо с утра хмурилось, и накрапывал тёплый дождик. 
Однако ветер лишь слегка мотался по закоулкам и заметно не 
беспокоил. Племя сидело по хижинам, приводя в порядок утварь, 
оружие и заканчивая разделку рыбы, во множестве выловленную 
вечерней зорькой. Кое-где развели костры в особых строениях, в 
которых в крыше были проделаны дыры для дыма.
      По поручению дядьки Денис с деревянным ведром выбежал к 
реке за водой. Её склонённую фигуру увидел издалека. Что это 
Ромашка не сомневался: изгиб тела, шеи, спадающие волосы на 
угловатые  плечи узнал бы из многих!
	Девушка умывалась. Дождь не смущал её, скорее, наоборот: 
поплескавшись в воде, она подставляла лицо ласковым небесным 
капелькам и блаженствовала, вертя головой.
	Денис тихонько подошёл, окликать не стал, продолжая 
любоваться. Но девушка уже почувствовала постороннего и 
обернулась...
	Знакомый невинно-чистый взгляд с радужными точечками 
вызвал взрыв эмоций, и он шагнул к ней. Неосознанно обнял и 
трепетно прижал, пьянея от ароматов её волос. 
	- Ромашка... Где же ты была?...
	- Я тебе люба? – сразу же откликнулась она и вскинула 
голову, чтобы удобней разглядеть его глаза.
	- Да! Да...
	- Хочется с тобой единым быть, но многие жадят меня...
	- Как жадят?
	- В жёнки!
	- Ну и пусть жадят, а я возьму тебя в свои жёнки! 
Пойдёшь?
	- Схожу, коли Волхв сгоду выдет и другие, что жадят, 
отойдут, - с грустью сказала Ромашка, прижимаясь к парню.
	- Зачем другие? Главное – ты и я. Так ведь?
	- Так...
	Он рукой обнял её за талию, и они, переговариваясь, пошли 
вдоль берега. Если бы не усилившийся дождь, то молодые ещё 
долго бы прогуливались, наслаждаясь близостью. Но, за рекой 
громыхнуло, и  водная масса плашмя упала с небес! Денис, вмиг 
промокший до костей, подхватил неунывающую Ромашку под руку и 
только сейчас вспомнил, зачем приходил. Он отыскал брошенное 
ведро, зачерпнул воды, и они вдвоём поспешили в селение. 
	На тень, мелькнувшую за изгородью,  влюблённые не 
обратили внимание...

	  				*  *  *
	Дядька Веня в недоумении разводил руками:
	- Куды девся? Рыбёха чищена, травы нарезаны, а тебе 
нетути? Уха ужо в брюшину набивается!...
	Денис виновато пожал плечами, отводя в сторону счастливый 
взгляд, подал ведро и неожиданно спросил:
	- Расскажи, дядь, как у вас женятся? Порядок какой?
	Тот заулыбался во весь неполнозубый рот и хитро сощурил 
глаза:
	- Ай Ромаху встрев? Ладна девка... Порядок?
	С прибаутками и серьёзно дядька рассказал о семейной 
жизни в племени, да и в округе. Денис внимательно слушал...

	Семейные отношения отличались крайней свободой и были не 
связаны жёсткими требованиями и правилами. Свадеб не играли. 
Молодые приходили к Волхву, приносили скромные дары, 
поклонялись Косуле и после этого считались мужем и женой. 
Новоиспечённая супруга переходила в хижину к супругу, и на 
этом женитьба заканчивалась. Не возбранялось – при взаимном, 
правда, согласии - иметь интимные связи с другими мужчинами, 
только из другого рода. Отчего в семье установить отцовство 
детям не всегда представлялось возможным. И тут действовало 
одно из немногих жёстких правил: отец семьи должен относиться 
ко всем детям одинаково, как к своим собственным!
	На последнее Денис даже не обратил должного внимания: ему 
и в голову не могло прийти, что Ромашка, став его женой, 
когда-нибудь “возжелает” другого или “уступит” его 
домогательствам! А простота процесса понравилась, хотя 
настораживало отсутствие “порядка” или хоть каких-то правил. 
	Разводились также просто: мужчина приходил с новой 
избранницей к Волхву с дарами и процесс повторялся. 
“Разведёнка” без лишних слов уходила назад, к своим, а её 
место в хижине занимала новая супруга...
	- Так коли к Волхву? – засветился хитрым прищуром в конце 
повествования дядька. – Могу и лежак связати! Для вас, с 
Ромахой...
	- Рановато может... Мы только...
	- Прогаешь жёнку, коли думати баешь. Жадящих яе – тьма! 
Томкая девка...
	Водил очами, причмокивал и ветрел головой Веня. Денис 
задумался... 
      И опоздал!
      
      День выдался ясный и жизнерадостный. После дождя остро 
пахло всем, что цвело, пело и радовалось: травой, листьями,  
деревьями, цветами... Так казалось Денису, поскольку он всю 
ночь ворочался, не спал и к  утру решился-таки взять в жёны 
Ромашку!
      От бессонницы ломило в висках и давило в затылке, но 
грудь наполнялась предчувствием необычного, хотя и тревожного. 
Дядька Веня отметил примятый вид парня:
      - Канючишься? Али хворь напала кака? 
      - Буду забирать к себе Ромашку? Мила она мне...
      Веня вдруг потемнел и осуждающе сузил глаза.
      - Эх ты! Грил же тебе – прагаешь девку! Пока ты сопел, 
забрал яе уж Мекеша Кволый, сынок рода Куньевых.
      - Как забрал?... – пошатнулся Денис. – А мне что не 
оповестили? Как же так?
      - У нас скоро баб имают к себе. Вчерась, вечером, Мекеша 
и уволок Ромаку к Волхву. Противилась она маленько, но Мекеша 
уломал... Ты уже почивал. Я и не успел...
      - Противилась... Уломал... – машинально повторял Денис, 
чувствуя наваливающуюся слабость, даже в глазах помутилось. – 
И как она могла?... Уломаться...
      Ему вдруг представилась Ромашка тогда, дождливым утром на 
берегу. Её пахнущие волосы, тёплые губы и чарующие глаза... 
      - Нет! – мотнул головой. – Я её не отдам! 
      - И так можноть... – спокойно согласился дядька, 
примеряясь новым копьём. – Иди к Волхву, он правый. Как 
молвит, так и будя. Токи ямчей – к охоте надобно сготовиться.
      С ощущением, будто по голове ударили массивной дубинкой, 
и с чувством отчаянной решимости Денис пришёл к Волхву. 
      Старик только откушал, запил водой и блаженствовал на 
своём пеньке под лучами восходящего солнца. Мальчики-помощники 
смиренно стояли в стороне.
	Денис опустился перед старцем на одно колено и склонил 
голову...
	- О чём жалуешься? – мерно, не удивляясь, прошамкал 
Волхв.
	- Ромашка мне люба, а Мекеша из рода Куньевых силой 
забрал к себе. Пусть возвернёт! – Денис поднял голову и с 
тоской вгляделся в мутные старческие глаза.
	А те вдруг округлились, морщинистые губы опустились в 
удивлении, а потом выдохнули с шипением:
	- Поди и возьми... Мекеша не жадный. Добрый хлопче... За 
девку биться не гоже...
	Старик отвернулся от парня и подставил свои морщины лучам 
солнца: больше он говорить не хотел.
	Обретённая надежда всколыхнула Дениса! Он ещё раз 
поклонился старцу, вскочил на ноги и побежал искать хижину 
Мекеши Кволого.

	Ещё издали возле одного из жилищ  увидел, как нескладный 
парень тянул за руку девушку внутрь. Та слабо вырывалась, что-
то выговаривала и стремилась в обратную сторону.
	“Ромашка!” – остриём вонзилось в сердце, и оно 
заколотилось, как куропатка в силках. Денис скорым шагом 
направился к парочке, с трудом сдерживая себя, чтобы не 
закричать и не побежать: такие порывы в племени не 
приветствовались.
	Пока шёл, Мекеша затащил-таки Ромашку внутрь. Денис не 
сдержал эмоций и в жилище уже ворвался! То, что увидел, 
повергло в смятение... Его Ромашку пытался обнимать Мекеша, а 
другой мужчина средних лет, стягивал с неё одежду. В стороне 
стоял третий, паренёк с лукавым, ухмыляющимся лицом, и 
обнажался! Ромашка уже не сопротивлялась, только с вымученным 
видом, постанывала, приговаривая:
	- Уморенная я... И к маме сбегати надобно... Давайте 
апосли...
	Это её вялое сопротивление, какая-то обречённость, даже 
покорность, ввели Дениса в шок! Пока он собирался с мыслями и 
чувствами его приметили. Ухмыляющийся, расплылся в 
доброжелательной усмешке и промычал:
	- Ишо один! Давай к нам, ямчей будя! Жёнка у Мекеши 
молодкая, пухкая, ух!
	И он страстно щёлкнул пальцами. Обернулись и остальные... 
У Ромашки потемнели глаза и задрожали губы, а Мекеша замялся 
только на миг, потом похабно облизнулся. Второй мужик кинул 
стянутую юбку девушки: на ней оставалась только рубашка до 
колен – и задумался о чём-то...
	Наконец Денис опомнился! Стиснув зубы, подскочил к Мекеше 
и с силой отбросил его в сторону. Тот не ожидал такого 
поворота событий и в недоумении распластался. Его друзья в 
растерянности моргали глазами и разводили руками: такого в их 
племени ещё не случалось! А Денис подхватил  пылающую красными 
пятнами  Ромашку, её одежду и выскочил с ней вон. Она чуть 
всхлипывала, но следовала покорно.
	- Идём к Волхву! – говорил он, ощущая, что соображает с 
трудом, а голова печёт, будто её кинули в костёр.
	Девушка слабо заулыбалась, приободрилась и вымолвила 
неуверенно:
	- Даренья надобны...
	- Даренья? Ах, да...
	Денис замедлил шаг, осмотрелся, не выпуская руки девушки, 
и решительно направился к хижине дядьки Вени...

	Женитьба Дениса на Ромашке прошла, как и принято, скоро, 
без заминки. На лице Волхва промелькнуло недовольство, но 
подаренный новенький нож из блестящего кремния и лукошко 
лесных ягод, смягчили взгляд. Старик нежно погладил лезвие, 
проглотил пару ягод и одобрительно прошамкал. Затем велел 
пройтись молодожёнам вокруг Косули и кивком головы благословил 
новый брак. Про Мекешу ничего не спросил... 
      Но, к вечеру на площади собрался народ! 
      Вожак, который свои функции руководителя выполнял в 
основном на охоте и рыбалке, и там, где нужно было исполнять 
волю Волхва и богов, с недоумением воспринял нежданный 
народный гнев! Волхв же, за долгую жизнь привыкший к любым 
вывихам судьбы, оставался невозмутим.
	- По что плачем? Откеля зуд и мутошня? – грозно вышел 
Вожак к толпе. 
	В племени споры, неувязки разрешались легко, тем же 
Волхвом или старшим в роду. Да и делить людям особенно было 
нечего: жили скромно, ели совместно, работали и охотились 
дружно. Драки, убийства, воровство и другие современные пороки 
ещё не затронули девственный этап жизни родового племени 
каменного века! И, вот, насилие, попрание устоявшихся законов: 
некто силой увёл жену, не дал осуществить священное действо – 
усладиться мужчинам с женщиной! Помешал зародиться новой 
жизни! 
      Народ был возмущён...
	На вопрос Вожака из толпы вышел толстый мужик, глава рода 
Куньевых,  по имени Нежить. На его бугристом, бордовом лице  с 
неестественно выпирающим прямоугольным подбородком, 
удивительным образом сочетались, растерянность и неподдельная 
злоба.
	- День Кудесников, бывалоча утерянный, пуганул мой род: 
уведши жёнку мого племяша Мекеши! Пущай бы пользовал. А 
забирать, турять мужлана оземь – не гоже се!
	Толпа одобрительно подкрикивала каждому слову Нижитя, а 
тот распалялся. Вожак слушал и вопросительно поглядывал на 
Волхва: как поступить, он явно не знал. Случай для племени был 
чрезвычайный!
	Денис со своими родичами (Ромашка осталась в хижине) 
только подошёл и тревожно вслушивался в происходящее. Дядька 
Веня теребил нос, бегал глазами и недовольно сопел. Наконец, 
он улучил момент и выбежал на площадку. Нежить не ожидал 
такого оппонента и слегка растерялся, чем дядька и 
воспользовался. Он поклонился Волхву, Вожаку и всем 
собравшимся, прокрутившись на одной ноге. Кто-то даже 
хихикнул.
	- Браты! – возопил он неожиданно тонким голосам. – Се 
Мекеша увёл деваху, а не Дениска, День Ясный. Хлопче возвернул 
своё! Чё гунявить и метельшить? Коли Ромаха очамается, то и 
Мекешу не застудит, ведомое дело, привычное! 
	- Ан, не! – ожил Нежить. – Бабёхе Ромахе в нашем роде 
быть!
	- Не клемайся! Друже! – попытался смягчить ситуацию 
дядька, протянув приветливо руку, но тут поднялся Волхв...
	Толпа притихла. Стала слышна перекличка лягушек на реке и 
укание какой-то крупной птицы...
	Старец махнул мальчикам-помощникам рукой. Те проворно 
подошли и взяли его за локти. Он пожевал губы и с натугой 
изрёк:
	- Не бывало, коли б за бабу матерились и бились... 
Турнуть надобно отказника. Пущай селится в стороне. Там и 
животится...
	Волхв тяжело задышал. Крупная капля пота скатилась со 
лба, прошлась по щеке и зависла на губе. Старик попробовал 
слизнуть её, но не получилось. Он крякнул, оттолкнул мальчишек 
и тяжело уселся на свой пенёк. 
      Толпа взвыла!
	- Верно сглаголил! Турнуть Дениску отседова! Пущай на 
волюшке поживотится!
	Гам перешёл в разноречивый гомон. А Веня растерянно 
крутился на месте и тёр лоб. Потом обратился к Волхву и 
Вожаку:
	- Тады мы всем родом турнёмся, а Дениску не оставим...
	Вожак пожимал плечами, поглядывал на Волхва, а тот снова 
встал и, поддерживаемый мальчиками, поковылял в свою хижину: 
решение было окончательным...

Часть 1. Глава 3.
Возврат к оглавлению