С крутого обрыва хорошо просматривалась  панорама речной 
поймы! Здесь река множилась на рукава, которые то отдалялись 
друг от друга, то переплетались, как девичьи косы. Берега 
топорщились густым кустарником и камышом, что зелёной волной 
расползался по водной глади. Периодически, с нарастающим гулом 
взлетали птицы с большими крыльями, за ними другие поменьше. А 
вслед им неслись самые разные звуки, в которых были шлепки,  
писки, и кваки, и даже подвывание. Потом ещё долго волновалась 
вода морщинистыми кругами и сердитыми волнами, охватывая 
стебли камышей и стволы ив, случайно забредших с берегов...
	Молодой охотник племени Белой Косули, по имени Птенец, 
отвлёкся от реки и увидел, как к нему по обрыву карабкается 
незнакомый человек. Незнакомец был абсолютно гол, ловко 
перебирал ногами и руками, из-под которых сыпались вниз глина 
и камни, и упрямо двигался вверх. Когда он преодолел подъём и 
выбрался на ровное место, то оказался прямо перед Птенцом. 
Отдышался, выпрямился и спросил:
	- Скажи – где я?
	Птенец уже рассмотрел парня, успел поразиться племенному 
сходству и радостно протянул руку:
	- Ты – утерянный? Обрадится наш Вожак. Меня звут...
	- А я Денис. Действительно, утерянный. Вообще не 
соображаю, будто извилины мигом пропали... Впечатление полной 
очистки памяти!
	- Земно глаголешь! – тряся руку Денису, восхитился 
Птенец. – Наш Кудесник баял: утерянные придут не теми. 
Пужаться не надобно. И я рад тебе, и племя возрадуется...
	- Кудесник, говоришь? Тогда точно очутился у своих. Тепло  
здесь... – Денис перевёл взгляд на своё голое тело и 
содрогнулся: - А где же одежда?
	- Бери мою! – стянул с себя рубашку из грубой материи 
Птенец и протянул Денису. – Она длинная...
	Тот настороженно оглянулся, убеждаясь в отсутствии 
посторонних, и лихорадочно облачился в рубаху. После чего 
успокоился. 
      Вскоре, переговариваясь, новые знакомые направились к 
рощице, что пестрела стволами берёзок и елей недалеко от 
берега. Уже издалека просматривалась изгородь из брёвен, из-за 
которой выглядывали камышовые крыши.
	Пока шли, Денис приходил в себя...
	Не покидало ощущение сна. Он осматривался вокруг и с 
тупым нытьём в голове констатировал, что местность знакомая, и 
этот парень с его искорёженным произношением слов, и 
виднеющееся впереди поселение... Будто после долгой болезни и 
бесконечного лечения возвращался домой! Бывает такое. Тогда 
всё знакомое воспринимается по-другому. Однако с памятью 
непонятки...
	Только вошли внутрь селения, как стал собираться народ. 
Люди возбуждённо переговаривались, указывая пальцами в сторону 
Дениса, собирались группами, но близко не подходили. Они были 
одеты в странные одежды, в которых присутствовали фрагменты 
шкур и грубого сукна. Но, вот, стремительно появился Вожак, за 
ним показался Волхв. Денис растерянно остановился: 
поразительно – но люди были знакомы! Вожак, пожилой мужчина с 
густой, пронизанной сединами, бородой и пристальным взглядом, 
ещё издали издал возглас удивления. А Волхв, совсем древний 
старик, которого поддерживали два мальчика, остановился в 
стороне и, прищурившись, внимательно стал рассматривать гостя.
	Первым заговорил Птенец. Он опустился перед Вожаком на 
одно колено и произнёс:
	- Пришедши утерянный! Я заприметил у реки... – парень 
склонил голову. 
	Вожак одобрительно потрепал склонённую голову:
	- Хороший знак. Верно, Волхв? – весело и удивительно 
звонко крикнул он в сторону старика. Тот откашлялся, важно 
погладил бороду и изрёк:
	- Пусть образумит нас, кто он?... Многие на веку 
терялись...
	Вдруг из толпы протиснулся мужичонка, низкорослый, с 
остренькой бородкой и шаловливыми глазами.
	- Браты! Вожак! Дайте глагол молвить?
	- Это Веня Вечерний! – послышались выкрики. – Молви!
	- Давай... – махнул рукой Вожак.
	Веня обернулся направо, сложил ладони рук перед грудью и 
бухнулся на колени. Денис проследил взглядом за Веней и 
увидел, что мужичонка кланялся довольно крупной деревянной 
статуе, изображающей косулю! Она стояла посреди просторной 
площадки перед хижинами, в стороне от входа в селение.
	- От имени священной Косули и Небесного Громовержца 
докладаю – это мой племяш, сын сгибшего братка Кудесника 
Вечернего! Прозывали его День Ясный. А утеряли дитёнка на 
реке. Тогда охотились на Шую Зубастую... Отдайте День в наш 
род...
	Мужичок даже прослезился... 
	- Пусть он молвит... – тянул трясущийся палец на Дениса 
Волхв, натужно шевеля губами и упираясь руками о шеи своим 
помощников.
	Гость к тому времени уже освоился и уверенно заговорил:
	- У меня с головой не в порядке, но могу сказать одно: я 
чувствую – вернулся домой! Всё вокруг кажется знакомым и люди 
тоже. Я помню эту изгородь, стать Святой Косули, Вожака... А, 
вот, дядьку Веню помню смутно... Но, что-то припоминаю! – 
восторженно воскликнул он. – Особенно глаза с хитринкой!
	- Ай, молодец! – выкрикнул кто-то. – Главное углядел. 
Хитрее Вени и за дальним лесом не найти, за рекой и степешью 
не сыскать!
	Последние слова заколыхались в громовом хохоте. Улыбнулся 
даже Волхв. Стало ясно, что обстановка разрядилась, и Дениса 
приняли.
	- Тогда збирай к себе в род, - снова посерьёзнел Вожак, 
обращаясь к Вене, - и подготовь  к обряду возвращения. 
Завтреча и проведём. Так, люди?
	- Так! – громыхнуло в ответ и отдалось где-то на реке.
	- А где был и что делал?... Отбило память, - уже для себя 
прошептал Денис...

					*  *  *
	Прошёл месяц...
	День Ясный, он же Денис, полностью освоился в племени, 
привык к своему имени. А странноватый язык воспринял легко, 
будто всегда на нём общался. Поселили его в одной из хижин, 
принадлежащих роду Кудесников. В хижине проживали молодые 
парни: спали на деревянных топчанах, укрытых шкурами и грубой 
тканью. Обряд “возвращения” прошёл сравнительно успешно. С 
небольшими накладками...
	Проводили обряд на площадке перед Священной Косулей с 
утра, когда солнце только выглянуло из-за леса, что тянулся за 
селением. Воздух был напоен такими вкусными ароматами, что 
Денис-День некоторое время стоял перед оторопевшим Веней и 
полной грудью, огромными порциями поедал это природное блюдо. 
Чувствовал парень себя бодро, с подъёмом.
	- Пойдёмте ужо! – забегал глазками Веня. – Как пройдёшь 
“возвращение”, так и зажичишь далей. Дело важнецкое для 
рода...
	- Но хорошо-то как!... Однако - идём.
	Народ уже собрался и, обсуждая предстоящее, создавал 
лёгкий возбуждённый гул. Когда подошли, появился Вожак с 
Волхвом. Старика усадили на аккуратно обтёсанный пенёк, а 
Вожак присел рядом на бревно. Проводил обряд человек, по имени 
Гора. Его громоздкая фигура и упитанное, красное лицо 
соответствовали имени. Помогали Горе несколько молодых 
охотников, в том числе и Птенец.
      Дениса поставили перед Косулей, одели в особый наряд, 
основу которого составляла шкура с головой лисицы. Охотники 
расположились по бокам. В руках они держали короткие копья.
      Вначале нужно было поклясться перед племенным божеством 
Косулей: клятву произносил Гора, а Денис вдруг охрипшим 
голосом повторял. Как позже выяснилось, его хрипотца, была с 
благосклонностью воспринята народом и прежде всего Волхвом. 
Она свидетельствовала о чистоте помыслов “возвращаемого”.
	Текст и суть клятвы Денис улавливал слабо, наверное, от 
волнения, а не от странных слов, которые понимал интуитивно.
	Солнце уже поднялось и било в глаза, когда приступили ко 
второму действу: нанесение племенного клейма! Для этого 
использовали что-то вроде большой печати, искусно выделанной 
из камня. Рисунок представлял собой профиль человека... Эту 
особенность Денис рассмотрел, когда клеймо, вымазанное в 
краску, Гора умело придавил к плечу. “Знакомый рисунок!” – 
проскочило молнией по вискам, когда взволнованный парень, под 
одобрительные возгласы толпы, растерянно рассматривал 
разукрашенный участок своего тела.
	А третье действо для Дениса стало полной неожиданностью! 
Нужно было обнять и поцеловать трёх женщин разных возрастов: 
старуху, средних лет молодайку и девушку! Помощники Горы по 
своему усмотрению, учитывая, правда, пожелания толпы, отобрали 
кандидаток на “обрядовое действие”. Их по именам представлял 
Птенец. Говорил он на удивление уверенно для своих лет и с 
юмором. 
      Сгорбленная старуха непонимающе посматривала на людей, на 
молодого охотника, и вытирала спонтанные слёзы с морщинистых 
щёк. Ей звали Поздняя Роса. 
	- Ишо мой дед грил – жаркая бывалоча Поздняя Роса в 
темени ночной! – зычно провозглашал Птенец, а толпа 
реагировала смешками и шуточками.
	Дородная молодица, по имени Огнива, игриво водила 
плечами, полным бюстом и смело посматривала и на сородичей, и 
на “возвращаемого”.  Чувствовалось, что ей по душе предстоящая 
процедура. 
	- С етой одному мужиче не совладать!
	- Ей и трёх маловато будя! – неслось игривое.
	Девушка, с поэтичным именем Ромашка, тоже особенно не 
тушевалась, лишь слегка румянилась, да глазками блестела.
	- А цвету нашому, Ромашке утренней, мужичих губ спытать 
не привелось ишо!
	- Так она не пужанная? Во, сладость кака!
	Когда толпа поутихла, Вожак погасил улыбку, а Волхв 
одобрительно кивнул, Птенец шепнул на ухо смутившемуся Денису:
	- Начинай с Ромашки и запнись на Росе... Так ямчей и для 
люду любей будя...
	И громко обратился ко всем:
	- Начинаем целовальню!
	Он легонько подтолкнул опешившего Дениса. Толпа вновь 
заволновалась, понеслись подсказки, советы, которые говорили, 
что племя повеселиться умеет:
	- Гляди кабы Роса не высохла в ямку!
	- А Огнива!... В дрожаку кинулась! Вишь, невмочь бебёхе! 
Га-га! Ентую цалуй крепчей!
	- Ромаха! Держись не упади ранее, до темени ишо час еси! 
Ох-хо-хо!
	“Была не была!” – выдохнул Денис и смело подошёл к 
трепещущей старухе – от волнения перепутал очерёдность, 
подсказанную Птенцом. Он так энергично ткнулся в бабий рот, 
так мощно обнял старушку, что та встрепенулась в объятиях и 
подстреленной птицей повисла на руках парня! 
	Народ тревожно загудел, Вожак приподнялся, а Волхв 
передёрнулся и нахмурился. “Неужто окочурилась?” – успела 
проскочить тоскливая мысль, как баба зашевелилась, встала на 
ноги и так обняла партнёра по обряду, что у того что-то 
хрустнуло в шейной части! Она страстно впилась ему в губы и со 
звонким чмоком оторвалась. Вытерла губы, победно взглянула на 
толпу и крикнула натужно:
	- Роса высохнет, коли ярило стухнет! Спаси и сохрани тебя 
Косуля, хлопче! 
	И опять чмокнула Дениса в щеку. Толпа взревела, Вожак 
заулыбался, а Волхв прослезился. 
	Денис ошалело потёр шею и губы, несколько секунд 
подождал, пока бабушка примет устойчивое положение, и шагнул к 
Огниве. Та же проявила инициативу, не стала дожидаться и сама 
кинулась к парню. Тот еле устоял на ногах и чуть не задохнулся 
в её стремительных объятиях, отмеченных долгим страстным 
поцелуем!
	- Коли устоит, знать – наш! – как стадо гусей, гоготала 
толпа.
	Да, нецелованный Денис чуть не растаял, как случайный 
снег в мае, от жара внушительных грудей бойкой девицы и её 
ненасытных губ. Пришлось вмешаться Горе! Видя, что процедура 
затягивается, а женщина входит в транс, он сердито шагнул и 
оторвал её, потерявшую чувство меры и стыда, от совсем 
растерявшегося “испытуемого”. Огнива, однако, не обиделась и 
не смутилась. Она поправила волосы, с лёгким недовольством 
блеснула очами в сторону ретивого служаки и с гордой осанкой 
заняла своё место в “строю”.
	А народ не унимался и сыпал прибаутками. Под это 
музыкально-шумовое сопровождение, уже изрядно “разогретый” 
Денис потянулся к Ромашке... 
      На него смотрели такие невинные, чистые, с радужными 
точечками глаза, что он смутился. Подошёл вплотную и 
остановился, как загипнотизированный, вглядываясь в юную 
красоту. “А вначале показалась не такой красивой...” – 
оторопело рассматривал её лицо, волосы, шею...
	Народ учуял замешательство “возвращаемого” и недовольно 
загудел:
	- Таких баб проскок, а на цветке стух! Испужался 
непуганой?... 
	- Выпороть пришлого! – уже неслось из задних рядов 
недовольное.
	Засуетился Веня!
	- Дениска! Хватай яе! Не жмурься! 
	Но Денис не слышал никого, он взял её руки в свои и 
робко, нежно поцеловал в красную щёчку. Девушка глубоко 
вздохнула и ткнулась ему в грудь. Он же обнял её и прижал к 
себе. Так бы они и стояли, да Гора прокричал:
	- Кончай целовальню!
	Ромашка испуганно отшатнулась, оглянулась по сторонам и 
прытко кинулась к людям. В след ей неслось улюлюканье и смех. 
А Гора, подав знак Денису стать на колени, обратился к Вожаку 
и Волхву:
	- Принимаем, али не?
	Вожак замялся, а Волхв вытер глаза, поклонился в сторону 
Косули и прошамкал:
	- Коли бы не Роса, выгнали б...
	Тут поднялся шум, а Вожак вскинул руку вверх и крикнул:
	- Берём?
	- Берём, чево там! – выдохнула, как огромный единый 
организм, толпа.
	- Вставай! – примирительно ткнул рукой в Дениса Гора.
	Парень бойко вскочил на ноги, отряхнулся и почувствовал 
себя таким уставшим и разбитым, что нестерпимо захотелось в 
мягкую постель под одеяло. Но его уже обнимал и поздравлял 
Веня, потом подошли ещё родичи... А он искал глазами Ромашку и 
очумело улыбался...

Часть 1. Глава 2.
Возврат к оглавлению